Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не совсем. Ты, в каком-то смысле, находишься в сознательно-бессознательном состоянии, так что твое душевное здоровье в порядке. Это должно тебя обнадежить.
Самую малость.
— А еще тебе не помешает знать, что здесь есть сенсоры, следящие за нашим пульсом и сердцебиением, так что нам обеим будет лучше, если ты приляжешь.
Я повернула голову в поисках мониторов, но не увидела их. Все равно прислушалась к девушке.
— Спасибо, — сказала она. — Каждый раз, когда наше сердцебиение учащается, нас проведывает этот Вэйн, а он очень нас пугает.
Я покачала головой, и хлопчатобумажная наволочка захрустела при движении.
— Не говори «нас». Это очень пугает меня.
— Прости, но и вправду «нас». Я — это ты, — сказало мое отражение, выгибая бровь. — Кстати говоря, ты мне тоже не очень-то нравишься.
У меня и раньше бывали странные сны. И галлюцинации. Но данная ситуация была запредельно странной.
— Так что ты? Мое… подсознание или как?
— Нельзя общаться со своим подсознанием, что за глупость? Скорее… я часть тебя, которая находится в сознании, когда ты — нет. Она вводит в нас медикаменты — в большом количестве — и они притупляют наше — прости, твое — сознание в одних случаях, усиливая в других.
— «Она» это…?
— Доктор Кэллс.
Аппарат рядом со мной громко запищал при учащении моего сердцебиения. Я закрыла глаза, и в них возник из тьмы образ доктора, нависающей надо мной в такой близости, что я могла рассмотреть крошечные трещинки в обильном слое помады на ее губах. Я открыла глаза, чтобы избавиться от него, и увидела себя.
— Сколько я уже здесь? — спросила я в голос.
— Тринадцать дней, — услужливо ответила девушка в зеркале.
Тринадцать дней. Столько я пробыла пленницей собственного тела, отвечая на вопросы, на которые предпочла бы промолчать, и делая вещи, которые не хотела. Каждая мысль и воспоминание были нечеткими, будто закутанными в хлопок: я, запертая в подобии детской спальни, рисую картинку за картинкой того, что когда-то было моим лицом. Я, послушно протягивающая руку Вэйну, ассистенту Кэллс в терапевтических пытках, чтобы тот взял кровь. И я, в первый день своего пробуждения, находящаяся в плену лекарств и вынужденная слушать слова, которые изменят мою жизнь.
«Ты была участницей слепого исследования, Мара».
Эксперимента.
«Причина, по которой тебя выбрали для изучения, в гене».
Потому что я другая.
«Твое состояние причинило боль людям, которых ты любишь».
Я убила их.
«Мы очень пытались спасти всех твоих друзей… Не удалось спасти лишь Ноя Шоу».
Но я не убивала Ноя. Я не могла.
— Где они? — спросила я отражение. Оно выглядело недоуменным, а затем посмотрело на зеркало справа. Самое обычное зеркало, подумала я, но тут стекло потемнело.
Образ девочки или чего-то, что однажды было ею, материализовался из темноты. Она сидела на ковре, склонившись над чем-то неразборчивым, ее черные волосы прикрывали голые плечи. Бронзовая кожа сияла, а на лице мелькали тени. Ее контуры были размытыми и нечеткими, словно кто-то разлил воду на картину, и краска начала стекать. А затем девочка подняла голову и посмотрела прямо на меня.
Это была Рэчел.
— Это всего лишь игра, Мара. — Ее голос был резким. Искаженным. Когда она снова открыла рот, до меня донеслись лишь помехи. Ее улыбка превратилась в белый мазок.
— Что с ней? — прошептала я, глядя на мерцающее отражение Рэчел в стекле.
— Ничего. Ну, если не считать того факта, что она мертва. А вот с твоей памятью о ней что-то не так. Это ты и видишь — воспоминание.
— Почему она выглядит как… — даже не знала, как это описать. — Вот так?
— Ты имеешь в виду мерцание? Думаю, это свечки. Мы втроем подожгли их, прежде чем достать спиритическую доску. Только не говори, что ты и это забыла!
— Нет, я хочу сказать… она… деформированная. — Руки Рэчел двигались, но ладони были окунуты в тьму, и я не видела, что конкретно она делала. Затем девочка подняла руку к носу. Она заканчивалась у запястья.
Мое отражение пожало плечами:
— Не знаю. Не все твои воспоминания такие. Посмотри налево.
Я ожидала увидеть, как потемнеет новое зеркало, но этого не случилось… поначалу. Я наблюдала за своим отражением: концы моих волос начали окрашиваться с темно-коричневых в красные, и так вплоть до корней. Лицо округлилось, и на меня посмотрели глаза Клэр.
Девушка присела, ее отражение отделилось от моего. Она вышла в той же белой хирургической рубашке, в которой была я, и ее бледное веснушчатое тело постепенно сковывали черные нити, пока не облачили в темные джинсы и одутловатое пальто, в котором она была в ночь, когда мы пошли в психбольницу. Яркий свет зеркальной комнаты замелькал и отключился. Корни пробили бетонный пол под кроватью. Они выросли в деревья, задевающие верхушками небо.
Клэр оглянулась на меня через плечо:
— О господи, она уже психует.
Ее голос был нормальным, контуры тела не размывались, не мерцали и не деформировались. Она была целой.
— Я тоже не знаю, что это значит, — сказало отражение надо мной. — С Джудом та же ситуация.
При звуке его имени у меня пересохло во рту. Я подняла голову и проследила за ее взглядом на зеркальную стену справа; на ней появился парень. Он стоял посередине стриженого сада, а вокруг него прижималась группка людей, похожих на каменные статуи. Среди них были Джейми и Стелла. Джуд держал девушку за блестящие черные волосы. Я видела выступающие вены на его руках, поры его кожи. Каждая черта лица, каждая деталь была в четкости и резкости. Я почувствовала прилив ярости.
— Не стоит, — сказало мое отражение. — Ты нас разбудишь.
— И что? Я не хочу его видеть. — Никогда. Но когда я вновь посмотрела, в зеркале появился новый образ. Джуд был прижат к белой стене, его шею сдавливала рука. И она принадлежала мне.
Я вновь подняла голову к потолку. Мне не хотелось вспоминать «Горизонт» и то, что произошло со мной после. Я посмотрела на свои запястья и лодыжки. Они не были связаны.
— Просто скажи, как мне выбраться отсюда.
— Им не нужны ремни, чтобы держать нас на поводке, — сказала она. — С этим отлично справляются и медикаменты. Они делают нас послушными. Покорными. Но мне кажется, они нас меняют. Я еще не знаю как, но тот факт, что твое воспоминание о Рэчел искажено, а о Джуде и Клэр нет, должен что-то значить.
— А мои братья? Родители? — И Ной, подумала я, но не сказала.
С этими словами зеркала вокруг заполнились их изображениями. Джозеф появился в костюме с квадратными карманами, он саркастично закатывал глаза. Даниэль смеялся, сидя в машине и кривя мне рожицу из-за руля. Мама устроилась на кровати с компьютером на коленях, ее лицо было поникшим и обеспокоенным. Папа лежал на больничной койке и ел запрещенную ему пиццу. А Ной…
- Эволюция Мары Дайер - Мишель Ходкин - Любовно-фантастические романы
- Горизонт событий (СИ) - Гусина Дарья - Любовно-фантастические романы
- Сердце целителя - Миранда Бриджес - Любовно-фантастические романы
- Возмездие - Анна Карвен - Любовно-фантастические романы
- Сдавайтесь, мистер Уэйн! или Мой волшебный арест - Елена Княжина - Детективная фантастика / Любовно-фантастические романы / Прочие приключения
- Невеста номер 13 или любить запрещено - Софита Гор - Любовно-фантастические романы / Прочее / Периодические издания
- Насмешка судьбы (ЛП) - Амелия Хатчинс - Любовно-фантастические романы
- Дар Богов. Игры эгоистов - Анастасия Пальгунова - Любовно-фантастические романы
- Харли Мерлин и Первый ритуал (ЛП) - Форрест Белла - Любовно-фантастические романы
- Копьё Маары - Евгения Витальевна Кретова - Любовно-фантастические романы / Детская фантастика