Форма входа
Читем онлайн Снег в Гефсиманском саду - Юлия Винер
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Женщину, проходившую по улице Акбат эд-Дарваш, где жил Самих, он зацепил просто по привычке, как зацеплял всех одиноких неместных девушек. Вернее, он подумал, что она неместная, и по одежде, и по чему-то неуловимому в облике. На самом же деле она была израильтянка, хотя и сравнительно недавняя. Милочка приехала из России несколько лет назад. Сейчас она шла к своему любимому человеку, голландцу по имени Ангелус, который жил в маленьком домике в Гефсимании, на склоне Масличной горы.
- Эй, мисс, - крикнул Самих по-английски навстречу женщине. - Мне кажется, мы с вами знакомы.
Женщина шла задумавшись и при окрике Самиха запнулась и остановилась, вежливо глядя на него близорукими глазами. Самих увидел, как готовность узнать знакомого быстро сменилась на ее лице выражением сдержанного неудовольствия. Тем не менее он храбро продолжал:
- Вы меня не узнаете? Мы же с вами недавно разговаривали.
Женщина еще секунду поколебалась, боясь обидеть невзначай, но потом коротко качнула головой, слегка улыбнулась и зашагала дальше.
Наметанный взгляд Самиха поймал эту мгновенную, нерешительную улыбку, это короткое колебание в близоруких глазах. Оценил он и удаляющуюся фигуру женщины. Положим, "мисс" с его стороны было просто любезностью. Женщина была по меньшей мере десятью годами старше Самиха. Не бог весть какая добыча. И не блондинка - итальянка, наверно, или француженка. По сравнению с любой известной Самиху шведкой или датчанкой ничего особенного. Ростом невелика, тонкие руки и ноги, небольшая голова на тонкой шее. Но при этом полные круглые бедра и зад и тяжелая грудь, колеблющаяся под белой блузкой. И эта не совсем решительная улыбка... Самих быстро нырнул в боковую улочку, пробежал кружным путем и выскочил на эд-Дарваш у дальнего угла, обогнав медленно идущую женщину.
А Милочка действительно так и не была вполне уверена, что никогда не встречала этого красивого жуковатого парня. Такие же жесткие, тщательно расчесанные черные волосы, черные глаза с красноватыми белками, пухлые губы под аккуратно подбритыми усиками, такие же свежеотглаженные рубахи, расстегнутые до середины мускулистой груди, и тесные джинсы были у множества молодых арабов, с которыми она имела дело, когда, по пути к Ангелусу, заходила на почту, в магазины, в аптеку на улице Салах эд-Дин в восточном Иерусалиме. Возможно, она и сталкивалась с ним где-нибудь там, и даже обменялась несколькими словами. И она досадовала на свою нецепкую память.
У поворота на эль-Муджахеддин Милочка подняла голову и вздрогнула: все тот же парень в свежей белой рубашке, с жуковатыми глазами в длинных ресницах стоял перед нею и улыбался ей прямо в лицо. Милочке стало смешно, и она, уверенная теперь, что это просто уличный приставала, весело помотала головой, хотя и знала, что делать этого не следует. И конечно же, парень немедленно пошел рядом, трогая ее за локоть и быстро выбалтывая свой набор английских фраз. Она все так же весело, но решительно отстранила его, нырнула во встречную толпу туристов, и Самих потерял ее из виду.
Потеря была невелика, и Самих тут же о ней забыл. Но спустя несколько дней, играя с приятелем в нарды у входа в кафе около Иродовых ворот, он снова заметил издали эту женщину. Она быстро шагала на своих тонких ногах, слегка клонясь набок под тяжестью большой сумки с продуктами. На этот раз она гораздо меньше была похожа на туристку. Самих заколебался, но не мог удержаться от соблазна покрасоваться перед приятелем:
- Видишь вон ту, в красном платочке? Гляди, как я ее сделаю.
Он подскочил к женщине:
- Здравствуйте, мисс. Узнаете? Это я. Как поживаете?
Милочка узнала его. Но ей было жарко, сумка оттягивала руку, она устала, и назойливая игривость молодого человека раздражала ее.
- Спасибо, хорошо, - сухо ответила она, не останавливаясь и не повернув головы.
- Не хотите ли выпить чашечку кофе? - бубнил парень на своем школьно-туристском языке и терся локтем о ее плечо.
- Оставь меня в покое, - резко бросила женщина на иврите.
Ну так и есть. Израильтянка. Чтоб ей пусто было. Не стоило и стараться. Надо было плюнуть и повернуть назад. Но приятель смотрел на Самиха, услышать же, на каком языке они говорят, не мог, и следовало еще немного поманежить тетку, а потом сделать вид, что это он сам не захотел, и бросить ее. Продержаться при ней еще минутку-другую, заставить ее как-нибудь повернуть голову и улыбнуться, а потом сделать за ее спиной, на приятеля, грубый жест и уйти.
А Милочка, ускоряя шаг и уклоняясь от жесткого плеча парня, думала с досадой, что раз уж он привязался, то мог хотя бы предложить понести ее сумку, от которой занемели пальцы и ломило спину. Ей было так тяжело, что она наверняка отдала бы ее парню, и улыбнулась бы ему, и сказала бы что-нибудь хотя и расхолаживающее, но необидное.
Но Самиху и в голову не приходило ничего подобного, и он с разгону все бормотал про свой кофе. Милочка сказала с чувством:
- Послушай, да пошел же ты к черту!
А Самих как раз кое-что придумал. Он забежал спереди, ухватился рукой за узел своего шейного платочка, выпрошенного когда-то у одной из северных девушек, и предложил:
- Давай меняться, а? Тебе нравится мой платочек? Смотри какой шелковый! А мне нравится твой.
Милочка даже не взглянула на его платок. Не задумываясь, она сдернула с головы свой, сунула парню в руки, пробормотала злобно сквозь зубы:
- Только отвяжись, отвяжись! - и почти побежала дальше.
А Самих остался на месте с большим красным платком в руках.
* * *
Зима в этом году была теплая, но в самом начале марта вечером пошел сильный снег.
Снег шел всю ночь, и в Гефсиманском саду, как и во всем Иерусалиме, повалило и поломало множество деревьев. Ночь была неспокойная, в воздухе висело глухое напряжение; спалось плохо. Ангелус встал в половине седьмого и едва смог открыть дверь: молоденький кипарис, посаженный им с осени, согнулся до земли и упирался верхушкой в дверь. Лимонное дерево низко свесило крону, в снегу вокруг растерянных блестящих лимонов уже образовались серые проталины, в развилке поломанных ветвей сидел круглый снежный каравай.
Тревожно и обманчиво пахло наступающим долгим ненастьем, бесконечными сумерками под глухой снежной шубой, тусклым низким небом. Сознание отчетливо говорило, что это Иерусалим, жаркий южный край и начало весны, что снег уже начал таять и к полудню исчезнет совсем и завтра будет тепло и солнечно, а через две-три недели навалится душный пыльный ветер из пустыни, - но обоняние твердило свое: зима, метели, звездный очерк еловой лапы на морозном стекле, накатанные ледяные полоски между сугробами на рыночной площади...
Ангелус любил жару гораздо больше, чем холод. Любил свободу от душных зимних одежд, прикосновение нагретого воздуха к обнаженной коже, любил ощущение доверчивой безопасности в горячей бане бесконечного лета.
Полутора-двух теплых месяцев дома, в Голландии, часто перебиваемых дождями, ему всегда было мало. Даже все его сердечные дела начинались и расцветали в теплое время, когда не только тело, но и душа освобождалась от части своей принудительной защитной коры, - но теплого времени было мало, и чувства редко успевали укорениться настолько, чтобы пережить долгий период холодной спячки.
Может, это и было одной из причин, почему он так надолго и как будто бесцельно задержался в этом далеком от родины краю. Была и еще причина, и, кажется, гораздо более важная, но думать о ней, угадывать, в чем она заключается, не было никакой надобности.
С блаженной мыслью о близком долгом-долгом лете Ангелус еще раз втянул в легкие обманчивый снежный воздух, отвел в сторону облепленный снегом кипарис, распахнул дверь настежь и сбросил тапочки. На пухлой белой поверхности ведущей к дому дорожки не было ни единого порока, ни единого следа. Держа тапки в руке, он повернулся лицом к двери, шагнул горячей от постели ногой в снег и, легко ступая на носки, пробежался по дорожке задом наперед. У колодца он остановился и вернулся в дом в обход, протискиваясь между заснеженными деревьями и промочив насквозь ночную рубаху. Как он и предполагал, снег на каменной дорожке уже подтаял с исподу, и следы его босых ног, ведущие к дому, отчетливо и загадочно чернели на гладком белом полотне.
На пороге дома Ангелус оглянулся на свой садик, на колодец и дальше вниз - на пологий склон Масличной горы, на коренастые оливковые деревья в долине Кедрона, на розовеющую стену Старого города по другую сторону долины - и в сотый раз рассмеялся от своей удачи, оттого, что ему удалось найти себе такое жилье.
Прежде чем поселиться в этом домике на Масличной горе, Ангелус поменял множество квартир. Они были всегда так называемые меблированные, поэтому самым тяжелым предметом у него был ящик с книгами, но и он не увеличивался от раза к разу, потому что Ангелус при каждом переезде выбрасывал ббольшую часть детективов и эротических журналов.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Снег в Гефсиманском саду - Юлия Винер бесплатно.
Похожие на Снег в Гефсиманском саду - Юлия Винер книги
- Десять минут второго - Анн-Хелен Лаэстадиус - Русская классическая проза
- Для радости нужны двое - Вацлав Михальский - Русская классическая проза
- Четырнадцать красных избушек - Андрей Платонов - Русская классическая проза
- Обломки - Андрей Соболь - Русская классическая проза
- Дарий Великий заслуживает большего - Адиб Хоррам - Русская классическая проза
- Чилийский поэт - Алехандро Самбра - Русская классическая проза
- Говорок - Дмитрий Мамин-Сибиряк - Русская классическая проза
- Хищная птица - Дмитрий Мамин-Сибиряк - Русская классическая проза
- На перевале - Дмитрий Мамин-Сибиряк - Русская классическая проза
- Старый шайтан - Дмитрий Мамин-Сибиряк - Русская классическая проза
