Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не делай этого! — преспокойно отвечала мама. — Человек без паспорта не должен нарушать никаких правил.
И дома паспорта лежали не где-нибудь в открытом ящике, а прятались в книжном шкафу, прямо в книжках. Папин паспорт — в третьем томе Мамина-Сибиряка, а Димин — в восьмом томе Малой советской энциклопедии.
Я стал поспешно листать страницы: перед глазами мелькали портреты, диковинные машины, скелеты рыб и древних животных. Но паспорта не было… В спешке я и не заметил, как тонкая темно-зеленая книжечка выскользнула из пухлого синего тома. Паспорт валялся на полу, у моих ног, — тот самый паспорт, который мама всегда брала только двумя пальцами, как драгоценность какую-нибудь.
Я поднял паспорт, раскрыл его — ну, ясно, так я и знал! Дима нарочно сфотографировался в очках, чтобы испортить все дело. Вставил свои глаза в противные черные рамочки и еще ехидно улыбается сквозь них: вот, мол, ничего у тебя и не выйдет!
На самом деле Дима вовсе не улыбался, а очень даже напряженно смотрел куда-то вдаль. Но это я после разглядел.
Я подошел к зеркалу, посмотрел на Димину фотографию, а потом на себя: на фотографию — и на себя. Лица, конечно, похожи. Но вот очки…
Дима часто называл меня «великим комбинатором». Я еще тогда не читал книжки про «великого комбинатора» и думал, что это какой-нибудь очень симпатичный, умный и находчивый человек. Дима называл меня так недаром: ведь я никогда не унывал больше пяти минут, а на шестой минуте уже находил выход из любого положения. Так было и на этот раз.
Я вспомнил, что в левом ящике письменного стола лежат мамины очки. На работу мама ходила без очков и надевала их только по вечерам, когда читала, да еще в кино захватывала.
«А есть ли какая-нибудь разница между мужскими и женскими очками? — подумал я. — Вот сейчас узнаю».
Я достал из письменного ящика гладенький пластмассовый футляр, вынул из него очки. Они были не в толстой роговой оправе, как Димины, а с тоненьким черным ободком. Но ведь каждый человек может, например, разбить свои очки и потом купить другие. Или даже иметь две пары очков: одни домашние, а другие, так сказать, парадные, выходные. Конечно, может!
Я надел очки на нос, подошел к зеркалу — и увидел какую-то расплывчатую, бесформенную физиономию. Казалось, что я переглядываюсь сам с собой сквозь мутное стекло. Как же я буду ходить в этих очках по улице? Но тут я вспомнил, что мама, отрываясь от книги и желая сделать мне какое-нибудь замечание, всегда глядела поверх очков. Я сдвинул металлическую дужку на кончик носа и взглянул на себя поверх тоненьких черных ободков. А потом — на Димину карточку; на карточку — и на себя. Права была старушка учительница: одно лицо!
Не снимая очков, я помчался вниз. Витька чуть сумку не выронил:
— Ты-ы?..
— Нет, не я. Вовсе не я! Перед тобой девятиклассник, круглый отличник учебы и дисциплины Дмитрий Котлов. Не веришь? Проверь, пожалуйста!
С этими словами я протянул Витьке паспорт.
— Опять издеваешься? Опя-ять?..
— А что, разве не похож?
— Похож-то, похож, но…
— Раз похож — значит, дело в шляпе, — перебил я Нытика. — Пойду в кино под чужим именем. Понял?
— А я-я?..
— Что ты?
— А я домой, да?..
— Так ведь паспорт у меня один. Был бы у тебя похожий старший брат — и ты бы пошел в кино. Сам виноват!
— А ты на Димкин паспорт сразу два билета возьми.
— Возьми!.. Билеты не берут, а покупают. Понял? За деньги! А ты свои деньги в буфете проел. Ведь проел, да?
Витька грустно кивнул головой и снова затянул:
— Возьми-и меня… Я только издали посмотрю, как у тебя с билетом получится… И сразу уйду. Только посмотрю. Возьми-и, Котелок! Котело-очек!..
Мне стало жалко Нытика: ну разве он виноват, что у него нет старшего брата, а есть только одна маленькая сестра, да и та на него ни капельки не похожа? И аппетит у него какой-то ненормальный: вот взял и потратил все деньги на пончики. Таких людей жалеть надо.
«Приготовьте пятьдесят копеечек!»Смотреть все время поверх очков оказалось не так-то легко: глаза очень уставали. Да и кончику моего носа было как-то не по себе: сперва он только чесался от металлической дужки, а потом вовсе онемел под тяжестью маминых очков. Тогда я подтянул дужку к переносице и стал смотреть сквозь стекла. Все кругом сразу расплылось.
И тут я подумал: «Зачем же так истязать свои глаза и свой собственный нос? Зачем? Буду надевать очки только, как говорится, при предъявлении документа. Не мог раньше додуматься!»
Я спрятал очки в боковой карман куртки, и все вокруг опять стало нормальным: люди как люди, деревья как деревья и солнце в небе как солнце: круглое, золотистое, с ровными, а вовсе не расплывчатыми краями.
Ноги мои задвигались легче, веселее. И даже так весело, что мы с Витькой перебежали улицу в неположенном месте. И сразу спину мне защекотал свисток милиционера.
Обычно в таких случаях мы с Витькой ныряли в первый попавшийся магазин. Витька и сейчас так сделал. А на меня вдруг напала какая-то необычайная храбрость. Я быстро посадил очки на кончик носа и вразвалочку, не торопясь, зашагал к милиционеру.
— Куда ты? Куда-а?! — кричал мне из дверей магазина Витька.
Но я уже был на середине улицы.
— В чем дело? — спросил я у милиционера.
— Был бы постарше, мы бы тебе показали, в чем дело!..
— А что именно вы бы мне показали?
— А то именно, что документики бы твои проверили?
— Ах, документы? Пожалуйста!..
Я вытащил паспорт и протянул его милиционеру. Тот козырнул мне и сразу перешел на «вы». Но от этого «вы» мне легче не стало.
— Так у вас, оказывается, паспорточек имеется?! — почему-то очень обрадовался милиционер. — Порядок! Вот мы вашу прописочку проверим. Так… Все нормально. Тогда, будьте любезны, приготовьте пятьдесят копеечек.
Милиционер попался очень обходительный: он так и сыпал уменьшительными словечками, а себя почему-то величал во множественном числе.
— Что вы просили приготовить? — словно не понял я.
— Пятьдесят копеечек, молодой человек! Бывшую пятерочку, так сказать? Штрафик вам уплатить придется. Если бы вы каким-нибудь мальчишкой несознательным были, тогда, понимаете, другой разговор. А то паспорточек имеете! Взрослый, можно сказать, гражданин. Понимать должны. Так что, будьте любезны.
Я вспомнил нашего учителя математики. После хорошего ответа у доски он всегда с удовольствием потирал руки и говорил: «Получите-ка свою пятерочку». Сейчас положение было совсем другое: пятерочку надо было не получать, а отдавать.
В кармане у меня лежало всего сорок копеек. По и их я вовсе не собирался отдавать этому ласковому милиционеру. Для вида я немного пошарил в карманах и говорю:
— Вот несчастье: бумажник дома забыл!
— Ага, очень даже понятно, — усмехнулся милиционер. — Правила нарушать вы не забыли, а бумажник, значит, забыли.
— Значит, забыл…
И зачем меня понесло сюда, на середину улицы? Забыл про свои шестнадцать лет! Вот удрать бы сейчас. Но удирать было нельзя: паспорт был в руках у милиционера. Он разглядывал его так внимательно, словно хотел наизусть выучить все, что было выведено на водяных знаках густой черной тушью.
А в это самое время пешеходы у него за спиной перебегали улицу, где хотели. «Хоть бы спасибо сказали! — со злостью думал я. — А то бегут — и никакого внимания!»
Вид у меня, наверно, был очень расстроенный, потому что милиционер поспешил меня успокоить:
— Не беспокойтесь, молодой человек. Мы вам повесточку домой подошлем. Тогда уж, правда, побольше заплатить придется. Но ничего не поделаешь, раз бумажник забыли. Вот я ваш адресочек сейчас перепишу.
И он переписал мой «адресочек» в какой-то растрепанный блокнот, состоявший из отдельных листиков. Потом протянул мне паспорт, снова козырнул и зашагал себе как ни в чем не бывало посредине улицы.
А я вернулся на тротуар.
— Ну что? О чем ты с ним разговаривал? — набросился на меня Витька.
— О чем, о чем!.. — огрызнулся я в ответ. — Хорошо вам, молокососам, без паспорта!..
Попался!В кассе остались только самые дорогие билеты. Значит, нужно было ждать, пока начнется очередной сеанс и кассирша начнет продавать билеты на следующий. А ведь до этого она еще закроет свое окошко и будет минут двадцать стучать деревянным штампиком по синей билетной книжке, словно азбуку Морзе выстукивать.
В нашем распоряжении было часа полтора. Что же делать?
Я сразу вспомнил про взрослую читальню. Она была совсем рядом, на углу, но попасть туда я раньше никак не мог: записывали только по паспорту. «Вот пойду сейчас и попрошу книжку про великого комбинатора. Надо же узнать в конце концов, с кем сравнивает меня Дима!» Я много раз слышал, как Димины приятели читали эту книжку вслух и хохотали так, что однажды даже дворничиха снизу пришла: «Надо, молодые люди, и совесть знать!»
- Приключения мышонка Пик-Пика - Марина Рудольфовна Груцина - Прочие приключения / Детская проза / Прочее
- Шестиклассники - Юрий Сальников - Детская проза
- В тылу как в тылу - Анатолий Алексин - Детская проза
- Коля пишет Оле, Оля пишет Коле - Анатолий Алексин - Детская проза
- Сердечная недостаточность - Анатолий Алексин - Детская проза
- Злоключения озорника - Герхард Хольц-Баумерт - Детская проза
- Рассказы про Франца и школу - Кристине Нестлингер - Детская проза
- Спящая бабушка - Лидия Тарасова - Детские приключения / Детская проза / Прочее
- День числа Пи - Нина Сергеевна Дашевская - Прочая детская литература / Детская проза
- Окно в детство. Стихи и рассказы (сборник) - Виктор Плиев - Детская проза