Прочитать бесплатно книгу 📚 Необычайные похождения Севы Котлова - Анатолий Алексин 👍Полную версию
- Дата:11.11.2024
- Категория: Детская литература / Детская проза
- Название: Необычайные похождения Севы Котлова
- Автор: Анатолий Алексин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анатолий Георгиевич Алексин
Необычайные похождения Севы Котлова
Под чужим именем
Повесть С чего все началось…Это началось на уроке немецкого языка.
Я поднял руку и сказал:
— Анна Рудольфовна, можно закрыть окно? А то прямо мурашки бегают…
Анна Рудольфовна сняла пенсне, не спеша оглядела окно, потом всю нашу парту и, наконец, меня в отдельности.
— Свою просьбу вы, Котлов, вполне могли бы изложить по-немецки. Кроме, разумеется, слова «мурашки», которого мы еще не проходили.
Анна Рудольфовна была единственной учительницей в нашем классе, да, пожалуй, и во всей школе, которая называла учеников на «вы». С этим «вы» у нас случалось много разных историй. Вот, например, скажет Анна Рудольфовна ученику, стоящему у доски: «Вы свободны», — и мы все дружно вскакиваем со своих мест.
Получив разрешение, я стал коленями на подоконник, еще шире раскрыл окно и высунулся на улицу.
— Котлов, зачем столько лишних движений? — сказала Анна Рудольфовна. — Чтобы сделать простой перевод с немецкого, вы зачем-то наваливаетесь на парту, сопите и даже высовываете язык. А чтобы закрыть окно, вылезаете на улицу.
Я ничего не ответил Анне Рудольфовне, а только еще больше свесился вниз. Наконец я все разглядел, спрыгнул на пол и, тяжело вздохнув, направился к своей парте.
— Котлов, вы же забыли закрыть окно, — сказала Анна Рудольфовна.
И в самом деле, как же я забыл? Надо было выкручиваться.
— А я, Анна Рудольфовна, вижу: люди внизу без пальто ходят. Ну, значит, думаю, потеплело уже!
— Потеплело? — Анна Рудольфовна развела в стороны свои полные руки. — А как же ваши мурашки?
— Все нормально! — бодро ответил я и сел на свое место.
— Ничего не понимаю! — по-немецки воскликнула Анна Рудольфовна. И с размаху, даже не примеряясь, насадила пенсне себе на нос. — Ничего не понимаю!..
Мой сосед Витька Бородкин, по прозвищу Витик-Нытик, прошептал так, словно великое открытие сделал:
— У тебя, Котелок, башмаки только что в починке были, да?
— Откуда ты знаешь?
— А бумажки к подошвам приклеены. — Витька хитро подмигнул: вот, мол, какой я сообразительный. — Ты на коленях стоял, а я твои подметки разглядывал.
И любит этот Витька всякими пустяками заниматься!
Я взял ручку, как всегда навалился на парту и написал на белом клочке: «В „Авангарде“ идет „Под чужим именем“. Заграничная! Во всю стену — человек в черной маске, со шпагой и в сапогах с отворотами».
Витька ответил мне на том же белом клочке: «Значит, опять завтракать не придется? Очень есть хочу».
Я с презрением посмотрел на голодного Нытика, для которого какие-то несчастные пончики в масле были важней черной маски, шпаги и сапог с отворотами. «Можешь проедать свои деньги! — со злостью написал я. — В кино нас все равно не пустят».
— Почему-у? — сразу забыв про пончики, разочарованно прошептал Витька.
На белом клочке больше не было места, и я тоже ответил шепотом:
— Потому что чертову бумажку уже повесили.
«Чертовой бумажкой» мы называли зловредное объявление у дверей кинотеатра: «Дети до 16 лет не допускаются». А как мы в тот день мечтали быть в «Авангарде»!
«И неужели это правда, что взрослые люди, в особенности женщины, хотят выглядеть помоложе? — думал я. — Не верю! Только сумасшедший может убавлять себе года. Ведь для взрослых — все на свете удовольствия. Вот мой старший брат Дима. Он может смотреть в кино любую картину, и во взрослую читальню записаться, и вечером на симфонические концерты ходить. Ну, я, положим, не особенно рвусь на симфонические концерты. Но почему все-таки ему можно, а мне нельзя?..»
В общем-то мои рассуждения ни к чему не привели. Так что можно считать, что все началось не на уроке немецкого языка, а после этого урока, когда Анна Рудольфовна, прощально помахав пенсне, сказала нам: «Ауфидерзеен!» — и мы вырвались на большую перемену.
Я сразу побежал на четвертый этаж, к своему старшему брату Диме.
С каждым этажом ребята все взрослели, а большая перемена становилась все тише. На втором этаже носились, кричали, свистели и толкались самые лихие, самые буйные — пятые и шестые классы. На третьем этаже тоже шумели и бегали, но уже не дрались и не свистели. А уж на четвертом были тишина, спокойствие и даже свои правила уличного, или, верней сказать, коридорного, движения: старшеклассницы под руку и в обнимку ходили по самому центру коридора, а старшеклассники с умным видом жались у стен и подоконников.
К Диме я бежал за деньгами на завтрак. Мама уверяла, что если дать мне эти деньги утром, дома, так я их до школы не донесу. На большой перемене, солидно порывшись в своем кошельке, Дима всегда говорил:
— Сейчас же, прямым ходом, — в столовую. И бери не селедку, а что-нибудь существенное. Ведь обедать будем только вечером. Я проверю! Смотри, Котелок!..
Проверять-то он, конечно, никогда не проверял, а говорил все это просто так: чтобы унизить меня в глазах своих товарищей. Но и на этом Дима не успокаивался: он напяливал на нос свои очки в толстой оправе, как у Ботвинника, разглядывал меня и обязательно делал какие-нибудь замечания:
— Эх, Севка, уже всю рубашку помял! Если бы сам гладил, так не мял бы, наверное!..
— Эх, Севка, всю куртку в чернилах вымазал? Если бы сам покупал, так, наверно, не мазал бы!..
Честное слово, мне казалось, что Дима никогда в жизни не был в пятом классе, а так прямо и родился на свет важным девятиклассником в роговых очках! Да, хорошо быть взрослым человеком: всегда можешь поизмываться над своим младшим братом, да еще со всех сторон похвалы за это получать: «Ах, какой вы заботливый брат! Ах, какой вы внимательный!»
В тот день Дима, как обычно, выдал мне деньги, приказал по дороге в буфет никуда не сворачивать и уже приготовился сделать замечание, но не успел. Мимо какой-то подпрыгивающей, воробьиной походкой проходила Димина классная руководительница — маленькая седая старушка. Она, между прочим, учила ребят математике еще тогда, когда не то что я, а даже мой папа на свет не родился. Старушка остановилась, заглянула снизу мне в лицо и сказала Диме:
— Котлов, это твой младший братишка? Я так и подумала: вы похожи как две капли воды.
И, взяв меня за пуговицу, она спросила:
— В каком ты классе?
— В пятом «В».
— В пятом? Ишь, какой рослый! Меня обогнал и тебя, Котлов, скоро перерастет.
— Да, в смысле роста он не подкачал, — ответил Дима таким тоном, будто во всем, кроме роста, я очень даже подкачал.
— Похож. Удивительно похож! — повторила старушка. — Только вот зрение он себе еще не успел испортить. А так, если не считать очков, одно лицо. Тебя как зовут?
Я, помню, не сразу ответил старушке, потому что в ту самую минуту меня осенила одна очень важная идея. Просто потрясающая! Вот с этого все и началось…
Мне — шестнадцать лет!На последнем уроке все рисовали цветочные лепестки, тычинки и пестики. И Витик-Нытик тоже рисовал, деловито посасывая кончик чернильного карандаша. Губы у него сделались такие синие, словно он целый день в реке сидел.
Я толкнул Витьку в бок, и один пестик в его тетрадке сразу стал длиннее других.
— Ну-у, во-от еще!.. — заныл Витька. — Все испо-ортил!..
Зарывшись в учебник и будто разглядывая рисунки, я прошептал:
— Вопрос есть. Очень важный!
Витькины уши зашевелились от любопытства.
— Как ты думаешь, наш Димка фотографируется в очках или без очков? А?
Витька жалобно вздохнул:
— Насмехаешься, да? Издеваешься?..
Это была Витькина болезнь: ему всегда казалось, что кто-то над ним издевается, что кто-то его обижает или одурачивает.
— Бородкин, тебя удивляет структура цветка? — спросила ботаничка. — У тебя есть вопрос?
— Да не-ет… — протянул Нытик. И снова взялся за рисование.
«В очках или без очков? В очках или без очков?» — все время думал я и, сам того не замечая, строил из лепестков и тычинок короткие слова: «Под чужим именем… Под чужим именем…»
Домой мы с Витькой бежали, толкая прохожих и бормоча себе под нос какие-то извинения, которые, кроме нас самих, никто не слышал. Витька еле поспевал за мной, но, и задыхаясь от бега, он умудрялся все же потихоньку скулить:
— Ну, скажи-и, в чем дело? Ну, скажи-и… Сам все знаешь, а мне не говори-ишь…
Я только отмахивался от него:
— Вот дома все проверю — тогда скажу. Подожди меня у парадного. Я мигом!
Мама считала меня растяпой номер один. Но были еще растяпы номер два и номер три — Дима и папа. Им было категорически запрещено таскать с собой документы: «Обязательно потеряете! Или в троллейбусе вытащат».
— А если я вдруг нарушу правила уличного движения, — восклицал папа, — и у меня потребуют паспорт?
- Приключения мышонка Пик-Пика - Марина Рудольфовна Груцина - Прочие приключения / Детская проза / Прочее
- Шестиклассники - Юрий Сальников - Детская проза
- В тылу как в тылу - Анатолий Алексин - Детская проза
- Коля пишет Оле, Оля пишет Коле - Анатолий Алексин - Детская проза
- Сердечная недостаточность - Анатолий Алексин - Детская проза
- Злоключения озорника - Герхард Хольц-Баумерт - Детская проза
- Рассказы про Франца и школу - Кристине Нестлингер - Детская проза
- Спящая бабушка - Лидия Тарасова - Детские приключения / Детская проза / Прочее
- День числа Пи - Нина Сергеевна Дашевская - Прочая детская литература / Детская проза
- Окно в детство. Стихи и рассказы (сборник) - Виктор Плиев - Детская проза