Форма входа
Читем онлайн Книга судьбы - Паринуш Сание
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Брат Махмуд покачает головой и скажет: “Злосчастная девчонка, грех на грех, а теперь она горит в адском пламени”. Себя он винить нисколечко не станет, но все же прочтет несколько сур из Корана, помянет меня в пятничной молитве, гордясь собой, какой он снисходительный брат: хоть я и была скверной, он просит Аллаха помиловать меня и своими молитвами облегчает тяжесть моего греха и наказания.
Как насчет Али? Что он будет делать? Быть может, опечалится, притихнет ненадолго, но едва соседские ребята окликнут, он побежит к ним играть и все забудет. И только бедная маленькая Фаати будет плакать по мне, хотя она ни в чем не виновата. Она будет горевать, как я горевала после смерти Зари, и ее ждет та же судьба, что постигла меня. А меня, старшей сестры, не будет рядом. Так и будет расти одна, без подруг. Зато госпожа Парвин оценит мою отвагу, ведь я предпочла смерть недостойной жизни. И она пожалеет, что сама не поступила так же и предала свою великую любовь. До Парванэ весть о моей смерти дойдет не скоро. Она будет плакать, всюду в своей комнате разложит мои подарочки и вечно будет печалиться. Ах, Парванэ! Как мне тебя недостает!
И я сама заплакала. Фантазии мои померкли. Я взяла бритву, прикоснулась лезвием к руке. Не очень-то острое, придется надавить изо всех сил. Но сил не было, только страх. Где же моя ненависть, гнев и безнадежность? Я старалась напомнить себе о том, как Ахмад порезал Саида. Я скомандовала: “Раз, два, три” – и прижала лезвие к запястью. Руку словно огнем ожгло, и я выронила бритву. Хлынула кровь. Довольная собой, я сказала: “Хорошо, с одним справилась. А как теперь перерезать второе запястье?” Порез так горел, что я не могла удержать бритву в этой руке. “Не важно, – сказала я. – Значит, уйдет больше времени, но в конце концов вся кровь вытечет и из одного запястья”.
И я вновь погрузилась в свои фантазии. Потом жжение в руке утихло, я глянула – а кровь уже не течет. Я сдавила запястье, застонала от мучительной боли – удалось выцедить в раковину несколько капель, но кровотечение прекратилось. Ничего не помогало: рана была недостаточно глубока. Вену я не затронула. Я снова взялась за бритву. Порез на руке дергало болью – неужели придется снова по тому же месту? Нет ли способа поприятнее, без боли и кровопролития?
Разум уже искал пути отступления. Я вспомнила, как мы с матерью ходили на чтение Корана для женщин, и ведущая говорила о грехе и непристойности самоубийства: Аллах никогда не простит, если ты сам себя лишишь жизни, будешь вовеки гореть в адском пламени, среди змей с ядовитыми клыками и палачей, которые еще и лупят плетками по обгоревшей плоти. Будешь пить затхлую воду, и твое тело будут пронзать копьями. Мне после того собрания неделю снились кошмары, я кричала во сне. Ну уж нет, в ад я не хочу. Но как же месть? Как заставить их всех страдать? Как заставить их понять, сколь безжалостно и подло они обошлись со мной?
Я сказала себе: это нужно сделать, не то я лишусь рассудка. Я должна терзать их так, как они терзали меня. Пусть облачатся в траур и вечно скорбят обо мне. Но станут ли они плакать до конца своей жалкой жизни? Долго ли они горевали о Зари? А ведь она никакого греха не совершила. Годами никто ее имени не упоминает. Едва миновала неделя, все оправились, сказали, на то воля Аллаха и не следует роптать. Господь послал испытание, и они, его верные слуги, должны пройти это испытание с честью. Аллах дал и Аллах взял. Они с легкостью уверили себя в том, что ничего плохого не сделали, никто не виноват в смерти Зари. Так же будет и со мной, подумала я. Через несколько недель они успокоятся, через пару лет – и это самое большее – забудут. А я пребуду в адских мучениях, а не рядом с ними, чтобы напоминать, как они со мной обошлись. Те же, кто искренне меня любил, кому я нужна, останутся в одиночестве и горе.
Я отшвырнула бритву. Нет, не могу. Поступлю как госпожа Парвин: предамся своей судьбе.
Запястье уже не кровоточило. Я обернула его носовым платком и вернулась в спальню. Улеглась в постель, накрыла голову простыней и заплакала. Саида я утратила, это надо признать и смириться. Он не хотел меня, он не пришел. Я похоронила Саида там, где хоронят самых любимых – в глубине моего сердца. Я стояла над его могилой и плакала, плакала часами. И пришло время расставания. Сколько месяцев и лет понадобится, чтобы забыть, стать равнодушной, стереть из памяти его образ? Наступит ли день освобождения?
Глава вторая
Когда я проснулась от глубокого, без сновидений, сна, солнце уже стояло высоко. Я огляделась, не понимая, куда я попала. Все вокруг незнакомое. Да где же я? Не сразу я припомнила, что случилось накануне. Я в доме того чужого мужчины. Я вскочила и быстро оглядела спальню. Дверь открыта, полная тишина в доме – никого нет. Какое облегчение! Даже странно: меня охватило равнодушие, и я словно бы оцепенела. Ярость, мятежный дух, которые бушевали во мне последние месяцы, улеглись. Я нисколько не сожалела о родительском доме, о близких, с которыми разлучилась. Меня ничто не связывало ни с ними, ни с их домом. Я даже ненависти к ним больше не чувствовала. Сердце оледенело и билось медленно, размеренно. Может ли что-либо на всем белом свете когда-нибудь снова сделать меня счастливой?
Я поднялась с постели. Спальня на самом деле была просторнее, чем мне показалось с вечера. Кровать и туалетный столик совсем новые, еще даже лаком пахли. Наверное, те самые, которые купил отец. Мой чемодан открыт, в нем беспорядок. В другом углу ящик. Я его открыла – внутри простыни, наволочки, кухонные полотенца, прихватки и всякая мелочь, которую мои родичи не успели распаковать.
Из спальни я вышла в квадратный холл. В дальнем его конце была дверь – скорее всего, в кладовую. Слева я увидела высокую стеклянную дверь, узор в виде медовых сотов. Справа кухня и ванная. Пол был застелен красным ковром, по обе стороны холла разложены подушки и валики для спины, сшитые из ковра. На одной стене полки, много книг. Возле стеклянной двери тоже полки, там старая сахарница, бюст человека, которого я не признала, и еще книги.
Я заглянула в кухню. Кухня по сравнению со спальней была маленькая. По одну сторону кирпичной стойки голубая лампа-плетенка, по другую – новая газовая плитка с двумя конфорками, газовый баллон упрятан под стойку. На узком деревянном столике – фарфоровый сервиз, тарелки и блюдца с красным цветочным узором. Их я хорошо помнила: давным-давно мама ездила в Тегеран и купила посуду в приданое мне и Зари. Посреди кухни еще один здоровенный ящик. Там обнаружились отполированные медные кастрюли всех размеров, несколько лопаточек и большая, тяжелая медная бадья. Не нашли, куда поставить.
Все новые вещи мои, все, что уже было в ходу, принадлежало чужаку. Я стояла и смотрела на приданое, которое собирали для меня с момента моего появления на свет. Эти вещи на кухне и в спальне яснее ясного говорили мне, для чего я рождена. Каждая мелочь: от тебя требуется хлопотать на кухне и угождать в спальне. Какая тоска! Справлюсь ли я с унылой готовкой в неприбранной кухне? Смогу ли стерпеть выполнение омерзительного долга в спальне – с чужаком?
Все здесь было мне противно, однако даже на негодование сил не хватало.
Продолжая осмотр нового жилья, я открыла стеклянную дверь. На полу – один из наших ковров, на каминной доске два хрустальных канделябра с красными подвесками и зеркало в прозрачной раме. Вероятно, эти предметы использовались только что на брачной церемонии, но я их не заметила. В углу стоял прямоугольный стол, накрытый старой выцветшей скатертью, на нем большое коричневое радио с двумя крупными ручками цвета слоновой кости – словно два выпученных глаза таращились на меня. Рядом с радио – какая-то непонятная квадратная коробка. Я подошла ближе к столу, увидела множество больших и маленьких конвертов с фотографиями оркестров и сообразила, что это за коробка: граммофон, в точности, как у семьи Парванэ. Я подняла крышку, провела пальцем по черным кольцам, свивавшимся внутри. Жаль, я не умела включать граммофон. Просмотрела конверты с пластинками. Надо же: чужак слушает музыку неверных! Знал бы Махмуд… Больше ничего интересного в доме не было. Вот бы меня оставили наедине с книгами и граммофоном.
На том осмотр жилья закончился. Отворив входную дверь, я оказалась на маленькой террасе. Ступеньки вели наверх, на крышу, и вниз, во внутренний двор. Я решила спуститься. Посреди мощеного кирпичом двора блестел круглый пруд со свежей прозрачной водой, синяя краска бортика уже слегка шелушилась. По бокам к пруду примыкали две вытянутые клумбы, посреди одной клумбы росла вишня, посреди второй – какое-то другое дерево. Позже, осенью, станет ясно: это хурма. Вокруг деревьев – кусты дамасских роз, их листья запылились и как будто бы страдали от жажды. У стены на побитой годами решетке заплелась иссохшая лоза. Фасад дома и стены, окружавшие двор, из красного кирпича. Снизу были видны окна спальни и гостиной. В дальнем конце двора – туалет, как у нас в Куме, я всегда со страхом входила в него. Несколько ступенек отделяли двор от окружавшей его со всех сторон террасы первого этажа с высокими, до потолка, окнами и плетеными, скрученными в тугой свиток ставнями. На одном из окон занавеска была раздвинута. Я подошла и, заслонив глаза ладонью, заглянула внутрь. Толстый красный ковер, несколько напольных подушек, постель убрана в угол. Перед одной из подушек – самовар и чайный сервиз. Дверь на первом этаже выглядела гораздо более старой, чем на втором, и на ней висел большой замок. Вероятно, подумала я, тут-то и живет бабушка чужака, а сейчас она куда-то отлучилась. На свадьбе я вроде бы видела старую, немного сутулую женщину в белой чадре с мелкими черными цветочками. Помнится, она что-то вложила мне в ладонь – кажется, золотую монету. Наверное, сейчас семья забрала ее на несколько дней, чтобы оставить молодых наедине. Медовый месяц! Презрительно фыркнув, я вернулась во двор.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Книга судьбы - Паринуш Сание бесплатно.
Похожие на Книга судьбы - Паринуш Сание книги
- Царь Горы, Или Тайна Кира Великого - Сергей Смирнов - Историческая проза
- Марко Поло - Виктор Шкловский - Историческая проза
- Пропавшая бабушка - Владимир Горбань - Историческая проза
- В тени славы предков - Игорь Генералов - Историческая проза
- Воронограй - Николай Лихарев - Историческая проза
- Хазарский словарь (мужская версия) - Милорад Павич - Историческая проза
- Дух любви - Дафна Дюморье - Историческая проза
- На день погребения моего - Томас Пинчон - Историческая проза
- Сквозь три строя - Ривка Рабинович - Историческая проза
- Азов - Григорий Мирошниченко - Историческая проза
