Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прогнозы врачей были весьма скептичны. Зинаида почти смирилась, что ей вновь придется перенести страшную боль из-за потери младенца. Она даже не сердилась на старшего сына, который совершенно не обрадовался появлению крохи.
– Выбросите его в окно! – брезгливо потребовал малыш, когда ему показали сморщенного брата.
– Ну что ты, Низёчек! Он очень красивый, – возразила племяннику Таня, глядя с нежностью на новорожденного Феликса. – Вот подрастет немного, и вы будете вместе шалить. Будете любить друг друга, как мы с Зайдэ.
Николай с сомнением смотрел на свою тетку. Вряд ли это странное, шевелящееся в кружевных пеленках существо могло когда-нибудь ему понравиться. А Зинаида думала лишь об одном – главное, чтобы ребенок выжил. Остальное как-то утрясется. Она сама была старшей сестрой и знала, что ревность постепенно уходит.
Акушерка попросила семью оставить Зинаиду до вечера. Матери новорожденного нужен был отдых. Княгиня и сама хотела выспаться, чтобы, вопреки всему, к приезду любимого супруга выглядеть свежее.
Малыш Феликс, несмотря на пугающие заключения докторов, поражал отличным аппетитом, быстро набирал вес и, похоже, покидать грешный мир не собирался.
XIII
В следующем году Павлу исполнялось двадцать восемь лет. Подходящий возраст для окончательного прощания с беззаботной юностью и создания семьи. Ему надоело быть третьим, пусть и не «лишним», в семье брата. Столичные сплетницы, нисколь не ограничивая свою бурную фантазию, раздували из тесного общения Павла с супругой Сергея страшную любовную драму, в которой младший брат безответно и беззаветно влюблен в собственную невестку. Пиц не посмел бы отрицать, что он восхищен Эллой. Ему мечталось, чтобы его избранница была так же красива, грациозна и хрупка. Но подобные чувства вряд ли могли считаться преступными и недостойными. Даже в мыслях Павел не мог бы преступить грань. Да и разве он один был покорен немецкой принцессой?
Кузен Сандро, дерзкое высказывание которого Пиц слышал во время венчания Сергея, едва не облизывался, когда видел Елизавету Федоровну. Объективности ради, на Зинаиду Юсупову он бросал такие же томные взгляды. Молодой повеса не мог устоять ни перед одной привлекательной женщиной. В его большом сердце хватало места нескольким симпатиям одновременно. К его несчастью, эти две красавицы были слишком умны и благопристойны, чтобы воспринимать обожание ветреного юноши всерьез.
Самый близкий друг Сергея, Великий Князь Константин Константинович, жена которого была простовата лицом, манерами и душевной конституцией, тоже не мог отвести глаз от Елизаветы Федоровны, словно она была произведением искусства.
– Под такой сказочной наружностью должна быть такая же прекрасная душа! – утверждал он.
Нежная муза с небесно-голубыми глазами дарила начинающему поэту вдохновение. Из-под пера Кости вышло несколько прелестных стихов, посвященных Элле.
Ценители красоты Елизаветы Федоровны были разными, их круг не ограничивался Великими Князьями. В него входили и офицеры Преображенского полка, и адъютанты Сергея Александровича, и соседи по Московскому имению, и множество других мужчин, которые имели счастье лицезреть ее.
Перед Пицем стояла непростая задача найти супругу, которая сможет так же обаять разборчивую и требовательную Императорскую фамилию. Ответ явился сам собой. Павел уже какое-то время замечал, что сердце бьется чаще в присутствии греческой принцессы Аликс, которая с момента его путешествия в Палестину выросла и превратилась в очаровательную девушку. Дочь короля Эллинов не походила на Эллу, но она была исключительно мила и обладала добрым, веселым нравом. Девушка, казалось, тоже была неравнодушна к Павлу. Ее мать, королева Эллинов, обожала кузена Пица. Надо ли говорить, что Костя был счастлив за племянницу и двоюродного брата. Сергей с Эллой надеялись, что брак Павла с Аликс будет полон любви и понимания, и принцесса самым естественным образом вольется в их дружную, душевную компанию. Жизнь в Ильинском, напоминающая простой уклад греческого двора, должна быть ей близка. Даже Самодержец был доволен и легко дал свое благословение. Наконец, хоть одна из жен его братьев будет Православной. Эта помолвка обещала быть самой счастливой, поскольку не было ни одного человека в семье, кто бы не был бы рад этому союзу.
Решено было, что осенью следующего года братья поедут в Палестину на освящение храма Марии Магдалины, заложенного в память матери, Императрицы Марии Александровна, а на обратном пути снова остановятся в Афинах, где Павел и сделает предложение. Из планов, которые так радушно всеми были приняты, большого секрета не делали.
XIV
Сердце Татьяны было разбито. Феликс Феликсович, будучи адъютантом, много знал от Сергея Александровича. Он подтвердил, что женитьба Павла – дело решенное.
На всех сеансах спиритизма и гаданий, которыми тогда бредил Петербург, Таня задавала один и тот же вопрос – будут ли они вместе с возлюбленным, безусловно, имея в виду Поля. Однажды всех до смерти напугала доска уиджи, которая ответила княжне: «Бог не велит!».
Отец страшно переживал за Татьяну. Ее увлеченность Великим Князем переросла в настоящее наваждение. Зная, что надеждам ее никогда не суждено сбыться, Николай Борисович боялся думать, как дочь переживет надвигающуюся свадьбу.
– Танек, я хочу, чтобы ты сопровождала меня за границей в будущем году.
– Папá, нет, прошу не увози меня!
– Не понимаю, что тебя здесь держит?
– Я хочу быть здесь! Вдруг что-то разладится, тогда я буду рядом…
– Не обманывай себя, Танек! Будет лишь больнее…
– Будто можно взять, и разлюбить!
– Нужно смириться! Прими свое положение и живи дальше. Есть вещи, нам неподвластные. Никого нельзя заставить любить… Мы можем лишь полагаться на волю Господа.
– Но вы же с мамой не смирились. Вы за свою любовь боролись!
– Как ты можешь сравнивать? Наше чувство было взаимно. Когда б Великий Князь симпатизировал тебе, твоя настойчивость имела б хоть какой-то смысл. Иначе это какая-то болезненная мания.
– Почему вы все так уверены, что он ко мне равнодушен?
– Разве он дал повод думать по-другому?
– Он сам не понимает…
– Танек, это лишь твои фантазии… Он женится. Это конец.
– Свадьбы еще не было…
– Но ей быть! И ты должна подумать о себе! Давай я подыщу тебе европейского принца! Пусть Его Императорское Высочество потом кусает свои локти !
– Папá, умоляю! Мне не нужен никакой принц! Уж лучше монастырь! Мне никто не нужен, кроме Поля!
– Вот тебе мое последнее слово – ежели я в ближайшее время не увижу в тебе смирения, я вынужден буду поскорей выдать тебя замуж… Не заставляй меня делать это против твоей воли!
Слезы Тани, хоть и мучили отца, не смогли разжалобить настолько, чтобы он переменил решение. Тане пришлось подчиниться. Она плакала ночи напролет, но
- Гранатовый браслет. Повести о любви: сборник - Антон Чехов - Русская классическая проза
- Гранатовый браслет. Повести о любви - Иван Тургенев - Русская классическая проза
- Екатерина и Потемкин. Фаворит Императрицы - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Тайны Зимнего дворца - Н. Т. - Историческая проза
- Нефертити и фараон. Красавица и чудовище - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Лысая собака с синим хвостом, или, Хозяйка, ты спишь, а мы тут всё уронили! - Ольга Станиславовна Назарова - Домашние животные / Русская классическая проза
- Екатерина и Потемкин. Тайный брак Императрицы - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Судьба дворцового гренадера - Владислав Глинка - Историческая проза
- Сара Джаннини: девушка в голубом платье - Татьяна Покопцева - Русская классическая проза
- Образы Италии - Павел Павлович Муратов - Биографии и Мемуары / Историческая проза / Разное / Русская классическая проза