Шрифт:
Интервал:
Закладка:
XV
В начале июня Юсуповы приехали в Архангельское. Не успели распаковаться, как Сергей с Павлом их тут же позвали на пикник в Усовском лесу. Погода выдалась прелестная. Сирень и ландыши почти отцвели, но поля переняли эстафету и наполнили воздух сладковатым запахом меда. Несчастная Татьяна пыталась поймать взгляд Поля, чтобы найти там хоть тень надежды. Но Его Императорское Высочество, как обычно, внимания на княжну не обращал и, к ее большому огорчению, выглядел вполне довольным, если не сказать, счастливым. Он был в ударе, декламировал «Брунгильду». Его бархатный голос и сочный язык поэмы Майкова заворожили всех слушателей, а Таня едва не разрыдалась от истории любви преданной валькирии. Слишком все это напоминало ей ее собственную несчастную долю. На пикнике девушка сдержалась, дав волю слезам только по возвращении домой.
Короткая летняя ночь промелькнула под Танины всхлипы и волшебные соловьиные трели в саду. На следующий день, измученную, не выспавшуюся княжну мучала сильная мигрень, которая не прекратилась и через сутки. На третий день после пикника у Тани начался небольшой жар. В имении был хороший доктор, и состояние девушки никакого особенного волнения не вызывало.
Ночью Татьяну то знобило, то бросало в жар. Комнату словно заволокло туманом. Заложило уши. Девушке чудилось, будто она с головой нырнула в грязный пруд. Вокруг глухо, мутно, в крошках мусора и мелких вонючих водорослях.
Вдруг в углу комнаты, в кресле больной привиделась фигура. Княжна пыталась рассмотреть, кто это, но все расплывалось перед глазами. Вдруг ее озарило:
– Мамá? Это ты, мамочка? Мне тебя так не хватает! Особенно теперь! Только не уходи, не бросай меня! Мне ужасно одиноко, – бормотала Таня. – Он меня не любит! Теперь я знаю наверное… Мне абсолютно невозможно отныне быть счастливой. Я не сумела сохранить нашу дружбу, это сокровище… и я умру, не осуществив мечту. Как страшно стареть одинокой. Но что поделать? Я не встретила человека, с которым хотела бы прожить всю жизнь, а ежели и встретила, то не сумела удержать возле себя. Будто на многолюдном балу я простояла у стены, наблюдая, как танцуют другие… Я не живу, я лишь смотрю, как это делают остальные… Я рада за Зайдэ, я не лгу. Ежели и завидую, то самую малость. Просто когда я вижу их с Феликсом, невольно задаюсь вопросом, отчего моя чаша любви пуста? Чем я заслужила свое одиночество? Любимый мой теперь с другой! Глупый, глупый Поль, будто кто-то сумеет любить его больше… Будто это возможно! Зачем ему принцесса Эллинов? Чем она лучше? Лишь тем, что равнородная? Будто опоили его, как витязя из поэмы, которую он читал нам на пикнике… Несчастный, он не понимает, что отверг того, кто предназначен ему судьбой! Неужто он этого так и не понял? Не почувствовал, как я страдала вместе с ним, когда умерла его мать? Говорят, он поверхностный и бесцветный, как хамелеон, который принимает окрас того, к кому прилип… Слепцы! Никто, кроме меня, не знает, каков он на самом деле… Я вижу его душу. Для меня он – рыцарь в золотых доспехах! Мамá, он так красив! А его глаза… глаза ангела! В них бездна! Взглянешь и погибнешь! Да, я погибла… Я взошла бы за ним на костер! Только я не Брунгильда, не вложила бы меч в руки его убийцы… А он? Неужели он будет счастлив без меня? Нет! Не может быть… Не верю! Разве может судьба быть так несправедлива? Или потом, много лет спустя он пожалеет? Как Онегин… Боже, я не хочу быть Лариной! К чему запоздалые признания? Какая глупость! И все же я люблю его, люблю настолько, что желаю ему счастья! Пусть даже с другой, как бы ни было больно… А сердце кровоточит, ведь в нем идет война – добро и благородство сражаются с растоптанным себялюбием, которое нашептывает злые проклятья. Нет, надо быть выше… нельзя губить душу. Господи, дай мне сил забыть… Я хотела бы ничего не чувствовать! Какая пытка! Темный сон страданий! Невыносимо! Не хочу здесь… Мамá, забери меня! Пить…
У Тани пересохло во рту. Облизывая губы, княжна пыталась нащупать колокольчик, чтобы позвать прислугу, но ей тяжело было поднять руку. Силы окончательно покинули ее.
– Мой ландыш… душистый щеголь… не губи… Горит ночник, как тогда… – бред княжны становился все более бессвязным и тихим.
Вдруг она услышала звуки вальса, под которые она впервые увидела Поля. Комната кружилась, как тогда, когда Таня танцевала с любимым.
Княжна впала в забытье. Через день она тихо, не приходя в сознание, скончалась. А соловей под окном все выводил свою чувственную песнь любви.
Глава III
I
Вернувшись через два месяца из Петербурга, где Сергей и Павел были в военном лагере в Красном селе, Елизавета Федоровна навестила Зинаиду. Она нашла соседку на скамейке у могилы сестры, которую похоронили у южной стены усадебного храма Архангела Михаила. Внизу, под холмом, убаюкивающе журчала Москва-река.
Зинаида казалась тихой, печальной и спокойной.
– Душенька моя, – Элла обняла подругу, что было признаком самого искреннего сочувствия и благоволения, поскольку Великая Княгиня не любила излишней тактильности с чужими людьми. – Пусть это и не облегчит Ваши страдания, но знайте, что я плакала и молилась все это время вместе с Вами!
Юсупова взяла руку Великой Княгини, обтянутую белым кружевом перчаток, в свои ладони.
– Благодарю! Вы с Его Императорским Высочеством всегда очень добры к нам.
– Знали бы Вы, как Сергей тяжело переживает… особенно, когда уходят молодые. Даже как-то отметил, что именно хороших людей Господь прибирает – помните, два года назад так же от тифа сгорела милая, добрая Анна Дмитриевна Голицына, как ее родители горевали… теперь вот наша Татьяна…
Елизавета Федоровна боялась, что подруга спросит про Павла. Что она тогда должна ответить? Что все его мысли заняты греческой принцессой и предстоящей помолвкой? Родственники Татьяны могли затаить обиду на Великого Князя, поскольку хоть он, безусловно и не был виновен в ее смерти, все же не слишком оплакивал покойницу, влюбленную в него до беспамятства. Нет-нет, он был расстроен ее внезапной смертью, в той же мере, как и все остальные друзья и соседи. Но не более. Сердцу не прикажешь.
Зинаида смотрела вдаль с отсутствующим видом.
– Папá рассказал мне о семейном предании, вернее, о проклятии, которое наложил на Юсуповых то ли татарский князь, то ли Алексей Петрович… теперь неважно, – вдруг приоткрыла она завесу со своих дум. – Смысл его в том, что
- Гранатовый браслет. Повести о любви: сборник - Антон Чехов - Русская классическая проза
- Гранатовый браслет. Повести о любви - Иван Тургенев - Русская классическая проза
- Екатерина и Потемкин. Фаворит Императрицы - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Тайны Зимнего дворца - Н. Т. - Историческая проза
- Нефертити и фараон. Красавица и чудовище - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Лысая собака с синим хвостом, или, Хозяйка, ты спишь, а мы тут всё уронили! - Ольга Станиславовна Назарова - Домашние животные / Русская классическая проза
- Екатерина и Потемкин. Тайный брак Императрицы - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Судьба дворцового гренадера - Владислав Глинка - Историческая проза
- Сара Джаннини: девушка в голубом платье - Татьяна Покопцева - Русская классическая проза
- Образы Италии - Павел Павлович Муратов - Биографии и Мемуары / Историческая проза / Разное / Русская классическая проза