Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что это ты делаешь? — требовательно спросил молодой мостовик.
Тефт заулыбался. Шагнул назад, высвободил руку.
— Келек, — сказал он, качая головой, — ну у тебя и хватка...
— Почему ты пытался меня ударить?
— Я хотел кое-что проверить. Видишь ли, у тебя сейчас тот кошель со сферами, который принес Лопен, и еще твой собственный с нашими общими сбережениями. Больше буресвета, чем ты когда-нибудь носил с собой, по крайней мере в последнее время.
— А это тут при чем? — рассерженно спросил Каладин. Что за жар он чувствовал внутри себя, что за огонь в венах?
— Ганчо, — с благоговением проговорил Лопен, — ты светишься.
Каладин нахмурился. «Какая буря...»
И тут он все увидел сам. Свечение было очень слабым, но вполне реальным — от его кожи поднимались извивающиеся струйки мерцающего дыма. Словно пар от миски с горячей водой холодной зимней ночью.
Каладин задрожал и положил медицинский мешок на широкий край дождевой бочки. На миг его кожу обдало холодом. Что происходит? Потрясенный, он поднял другую руку и увидел, что она тоже испускает струйки дыма.
— Что ты со мной сделал? — спросил он у Тефта.
Пожилой мостовик все еще улыбался.
— Отвечай! — сказал Каладин и, шагнув вперед, схватил его за воротник. «Буреотец, сколько же во мне силы!»
— Парень, да ничего я не делал. Ты сам это делаешь вот уже некоторое время. Я случайно увидел, как ты питался буресветом, пока лежал больной.
Буресвет. Каладин поспешно отпустил Тефта и засунул руку в карман в поисках кошеля со сферами. Выудил его и развязал.
Внутри было темно. Все пять самосветов оказались пустыми. Белый свет, который излучала кожа Каладина, слабо озарил внутренность кошеля.
— Это что-то новенькое... — раздался позади голос Лопена.
Каладин повернулся и увидел, что гердазиец присел и разглядывает мешок с медицинскими принадлежностями. С ним-то что случилось?
А потом Каладин понял. Он думал, что положил мешок на край бочки, но в спешке просто прижал его к стенке. Мешок прилип к доскам, словно его повесили на невидимый крючок. И от него шло едва заметное свечение, как от самого Каладина. Пока Лопен смотрел, оно потускнело, мешок отклеился и шлепнулся на землю.
Каладин поднял руку ко лбу, переводя взгляд с изумленного Лопена на пытливого Тефта. Потом начал озираться как безумный. Никто из находившихся на складе на них не смотрел; в солнечном свете дымок был слишком бледным, чтобы рассмотреть издалека.
«Буреотец... что это... как это...»
Он заметил над собой знакомую тень. Полупрозрачная Сил лениво порхала, точно лист на ветру, то туда, то сюда.
«Это все она! — подумал Каладин. — Что она со мной сделала?»
Он ринулся прочь от Лопена и Тефта, прямо к Сил. С каждым быстрым шагом он преодолевал куда большее расстояние, чем следовало.
— Сил! — заорал он.
Она спорхнула вниз и зависла перед ним, из листочка превратившись в девушку, стоявшую на невидимой опоре.
— Да?
Каладин огляделся по сторонам.
— Иди за мной, — сказал он и поспешил в один из переулков между бараками. Там спрятался в тени — прижался к стене, пытаясь выровнять дыхание. Никто не мог его видеть.
В воздухе перед ним возникла Сил — ручки сцеплены за спиной, взгляд внимательный.
— Ты светишься.
— Что ты со мной сделала?
Она склонила голову набок, потом пожала плечами.
— Сил... — грозно проговорил он, не зная, сможет ли и впрямь навредить спрену.
— Каладин, я не знаю, — искренне сказала она, садясь и свесив ноги с невидимой опоры. — Я... могу лишь смутно вспомнить вещи, которые когда-то знала очень хорошо. Этот мир, общение с людьми.
— Но ты действительно что-то сделала.
— Мы оба что-то сделали. Не я. Не ты один. Но вместе... — Она снова пожала плечами.
— Это не очень-то помогает.
Спрен скривилась:
— Знаю. Прости.
Каладин поднял руку. В тени свет, который излучала его кожа, был заметнее. Если кто-то пройдет мимо...
— Как мне от этого избавиться?
— А почему ты хочешь от этого избавиться?
— Ну, потому что... я... Потому что.
Сил не ответила.
Каладину в голову пришел вопрос, который он, видимо, должен был задать давно:
— Ты ведь не спрен ветра, так?
Она поколебалась, потом покачала головой:
— Нет.
— Что же ты такое?
— Не знаю. Я создаю узы.
Узы. Проказничая, она склеивала вещи. Подошвы прилипали к земле, и люди спотыкались. Кто-то тянулся к куртке на крючке и не мог ее снять. Каладин нагнулся и подобрал с земли камень. Размером с его ладонь, с гладкой поверхностью, обточенной ветрами и дождями Великих бурь. Он прижал камень к стене казармы и усилием воли перенаправил в него свой буресвет.
Его продрал озноб. Камень начал сочиться светящимся дымом. Когда же убрал руку, камень остался где был, прилипнув к стене здания.
Каладин наклонился ближе, прищурив глаза. Ему показалось, что он видит мельчайших спренов, темно-голубых и похожих на кляксы, собравшихся в том месте, где камень соприкасался со стеной.
— Спрены уз, — пояснила Сил, подлетев к его голове; она по-прежнему стояла на воздухе.
— Они не дают камню упасть.
— Может быть. Или, возможно, их притянуло то, что ты сделал, когда закрепил его.
— Все работает не так. Верно?
— Спрены гниения вызывают болезнь, — лениво проговорила Сил, — или она их притягивает?
— Все знают, что они ее вызывают.
— А спрены ветра вызывают ветер? Спрены дождя — дождь? Спрены пламени устраивают пожары?
Он растерялся. Нет, конечно. Или да?
— Это бессмысленно. Мне нужно узнать, как избавиться от этого света, а не изучать его.
— А почему, — повторила Сил, — ты должен от него избавляться? Каладин, ты же слышал истории о людях, что ходили по стенам, людях, что повелевали бурями. О ветробегунах. Почему ты хочешь избавиться от чего-то подобного?
Каладин мучительно подыскивал нужные слова. Исцеление, то, что в него никогда не попадали стрелы, хотя он бежал в первом ряду... Да, это странно. Почему это его так испугало? Может, ему страшно оказаться отделенным от всех остальных, каким всегда был его отец как лекарь в Поде? Или причина крылась в чем-то более существенном?
— Я делаю то, что делали Сияющие, — проговорил он.
— Именно это я и сказала.
— Я думал, что проклят или что поссорился с какой-нибудь силой вроде Старой магии. Может, это все объясняет! Всемогущий проклял Сияющих за то, что они предали человечество. А если я тоже проклят за то, что делаю?
— Каладин, ты не проклят!
— Ты же сказала, будто бы не понимаешь, что происходит. — Он принялся ходить туда-сюда по переулку. Камень наконец-то отлепился от стены и грохнулся оземь. — Ты можешь утверждать со всей уверенностью, что мои действия не навлекли на меня несчастья? Ты знаешь достаточно, чтобы это отрицать?
Сил стояла в воздухе, скрестив руки, и молчала.
— Это... вот это... — сказал Каладин, кивнув на камень. — Оно противоестественно. Сияющие предали человечество. Они лишились сил и были прокляты. Легенды все знают. — Парень бросил взгляд на свои руки, которые еще светились, но слабее, чем раньше. — Что бы мы ни сделали, что бы со мной ни случилось, я каким-то образом навлек на себя то же самое проклятие. Потому-то вокруг меня все умирают, когда я пытаюсь им помочь.
— Ты считаешь меня проклятием? — спросила она.
— Я... ну... ты же назвала себя частью всего этого, и...
Она решительно направилась вперед, тыкая в него пальчиком, — маленькая разгневанная женщина, повисшая над землей.
— Так ты думаешь, все из-за меня? Твои неудачи? Смерти?
Каладин не ответил. Он почти сразу понял, что молчание было самым худшим вариантом ответа. Сил — на удивление человечная в своих чувствах — развернулась в воздухе с обиженным видом и шмыгнула прочь, превратившись в ленточку из света.
«Я принимаю это слишком близко к сердцу», — сказал он себе. На душе было неспокойно. Он снова прислонился к стене, прижал ладонь к голове. Не успел он собраться с мыслями, как у входа в переулок появились чьи-то тени. Тефт и Лопен.
— Скалословы! — воскликнул Лопен. — В тени ты и впрямь светишься, ганчо!
Тефт схватил Лопена за плечо:
— Он никому не скажет, парень. Я об этом позабочусь.
— Ага, ганчо. Клянусь, никому ни слова. Можешь верить гердазийцу.
Каладин поглядел на них, все еще сбитый с толку, а потом протолкался мимо, выбежал из переулка и ринулся через весь лесной склад, подальше от любопытных глаз.
Когда сгустилась ночная тьма, тело Каладина уже перестало излучать потоки света. Он тускнел, точно угасающий костер, и через несколько минут потух совсем.
Парень шел на юг, вдоль края Расколотых равнин, по пограничной полосе между военными лагерями и самими равнинами. В некоторых частях — вроде площадки для построения возле лесного склада Садеаса — полоса представляла собой пологий склон. В других местах были скальные хребты футов восемь в высоту. Он как раз шел мимо такого, и справа от него были камни, а слева — равнины.
- Сборник 'Пендергаст'. Компиляция. Книги 1-18' - Дуглас Престон - Детектив / Прочее
- Что движет Россией - Морис Бэринг - Путешествия и география / История / Прочее
- Полвека без Ивлина Во - Ивлин Во - Прочее
- The Grail Quest 1 - Harlequin - Bernard Cornwell - Прочее
- Stonehenge - Bernard Cornwell - Прочее
- Проект 'Дружина'. Притча о талантах. - Piri Reis - Альтернативная история / Боевая фантастика / Героическая фантастика / Городская фантастика / Прочее / Прочие приключения / Периодические издания / Технофэнтези / Разная фантастика / Фанфик
- История искусств. Просто о важном. Стили, направления и течения - Алина Аксёнова - Прочее
- Москва изнутри. Роскошные интерьеры и архитектурные истории - Елена Юрьевна Крижевская - Прочее / Архитектура
- Если сходятся звезды… - Анастасия Андреевна Зорина - Прочее
- Жизнь и приключения Санта-Клауса - Лаймен Фрэнк Баум - Зарубежные детские книги / Прочее