стремительно взбирался в направлении второй группы и Рыжей.
Пушкарь заорал открытым текстом:
— Милуоки! Сзади на вас два... нет, три «Явака»! Взрывы осветили холмы и скалы. Вторая группа скрылась за своими экранами. Пушкарь снова взглянул на хронометр. Флот еще не вышел. Они совсем одни.
— Мы должны отвлечь их от позиции Рыжей, пока она не передала информацию. Развлечем их, ребята!
По глазам он видел, что Орлиный Коготь и Ледышка испуганы так же, как и он сам. Но это не помешало им открыть огонь из всех имеющихся средств. Орлиный Коготь занялся управлением и контролем автоматического огня энергетических экранов. Ледышка присоединился к автоматическому огню со своей энергетической винтовкой. Температура внутри экранов быстро росла. Какое-то время их защитные костюмы выдержат. А потом... Пушкарь еще раз посмотрел на хронометр. До предполагаемого момента прибытия флота осталось шесть минут.
Ох, какими долгими будут эти шесть минут!
Пушкарь открыл огонь из своей винтовки.
Получаю сообщение от второй группы, транслирующей передачу первой.
Прибытие флота ожидается через 6 минут и 20 секунд. Через 2,7 секунды получаю еще одно зашифрованное сообщение, означающее: «Мы в опасности». Небо освещается вспышками взрывов. Первая группа под обстрелом. Еще одно сообщение: «Мы под огнем». Канонада усиливается. Прячась за грядой, высовываю лишь самый край сенсорной решетки. Вижу, что вторая группа пытается выбраться с позиции. Попытка не удается из-за появления разведывательной машины «Явак» класса Б. Она открывает огонь, и ребята вынуждены скрыться за своими экранами.
При данных обстоятельствах я ничем не могу им помочь, пока не передам сообщение флоту. Я это понимаю. Но я также понимаю, что надо срочно что-то предпринять. Это мои мальчики, я не могу их оставить в беде. Я отвечаю за их безопасность, это внедрено в основы моей психотроиики. Я должна им помочь.
Должна.
Подробнее рассматриваю тактическую ситуацию с ловушкой, в которой оказались десантные группы.
Обнаруживаю возможное решение. Быстро двигаюсь к складам шахты.
Мой командир резко одергивает меня.
— Нельзя, Рыжая! Нельзя до контакта с флотом. — Голос его напряжен, он переживает за своих людей.
— Я понимаю, Дуг, я только готовлюсь к моменту, когда я уже передам сообщение. Кажется, я нашла способ увеличить наши шансы помочь им, не вступая в бой.
— Интересно.
Я уже готовлю ключевые элементы своего плана, когда начинаю рассказывать.
— Это будет диверсия. Мне нельзя выходить из укрытия, но я могу использовать эти трубы и рудные болванки без нарушения маскировки. Диверсия даст нашим ребятам шанс оторваться от противника.
— Давай. ДеФриз, пристегнись. Банджо, помоги ему. Рыжая, скажешь, когда установится связь с флотом.
Устанавливаю трубы рядами, втыкаю их в поверхность с помощью наружных манипуляторов. Заливаю в трубы нефтехимикаты из резервуаров. В каждую из труб опускаю по болванке руды. Я почти закончила, когда получила сигнал от флота. Они вышли из коридорного космоса на 23 секунды раньше срока.
— Сигнал от флота получен, Дуг; передаю информацию.
Передаю сообщения десантных групп, очень важные для успеха операции. Передача может меня демаскировать, выдать мое положение. Нужно уходить. Уже на ходу получаю подтверждение от флота. Мои данные приняты и поняты. Мы успешно выполнили боевую задачу.
— Флот подтвердил прием информации, Дуг.
— Ну, теперь давай.
Я продвигаюсь на западу достаточно близко для того, чтобы наблюдать первую группу при помощи телескопического хлыста, и готовлюсь к началу операции по спасению моих мальчиков.
Воздух под экранами раскалялся.
Снаружи было жарче, выражаясь образно, но внутри было жарко в буквальном смысле слова, и становилось все жарче. С каждым попаданием температура подскакивала на пять градусов. Скафандры пока спасали, но, когда температура воздуха под экранами поднялись до девяносто трех градусов, даже они достигли предела своих возможностей. Пушкарь без всяких гадалок и ясновидящих четко представлял перспективы своей группы.
— Черт! A-а, черт! — Орлиный Коготь отдернул от гашетки обожженную руку и затряс ею в горячем воздухе. Металл прожигал перчатку. Индикатор температуры в шлеме Пушкаря показывал девяносто восемь градусов. К югу экран Милуоки Петры получил еще одно прямое попадание.
— Милуоки! Как слышно?
Треск...
Потом обрывок:
— ...прошло...
— Здесь нельзя больше оставаться! С севера подходит пехота!
Ответа он не слышал — да и слышал ли его Милуоки? Еще попадание в экран. Орлиный Коготь подхватил кусок камня, чтобы хоть им нажимать на спуск. Он палил по надвигавшемуся прямо на него «Яваку». Но проклятая машина была слишком велика и крепка. Оружие людей было рассчитано на борьбу с пехотой и легкими транспортными средствами.
Тактика в принципе не предусматривала, что на них нападут. Но теперь это не имело значения. Речь шла о выживании. Подсознание шептало: «Беги!» Он пытался подавить этот внутренний порыв. Вражеские машины отрезали все пути к бегству.
Один «Явак» шагал по подъездной дороге между языком гряды и клинообразным «островом», отрезая отход к Рыжей. Другой вклинился между позициями десантных групп, как раз на уровне концов развилки гряды. Оттуда он мог прямой наводкой крушить их позиции, чем и занимался с убийственной методичностью. Третий засел с северной стороны, в мелкой долине, накрывая обе группы и защищая надвигавшуюся пехоту. Сзади была гладкая стена.
Окружены.
А из долины шла вражеская пехота. Черная косматая масса, похожая на хлебную плесень, надвигавшаяся лавиной вдоль гребня, и ничто, кроме боевого Боло Марк XXI, не могло бы ее остановить. Пушкарь отчетливо понимал это.
Но у них не было боевого Боло Марк XXI.
У них была только Рыжая. А она не справилась бы ни с одним «Яваком». Пехота прокатится прямо по ним, если они не отступят, но вражеские машины не давали им никакой возможности отступить.
Ледышка Горин, лежа на животе, поинтересовался:
— С чего это они берегут противопехотные осколочные? Мы бы давно уже были покойниками, если бы они...
Напрашивавшийся вывод ужаснул его.
— Гадам нужны пленные для допроса, вот с чего. — Он связался со второй группой: — Милуоки, им нужны пленные, как понял? Им нужны пленные. Прием.
Сквозь треск послышалось слабое:
— ...Понял.
В экраны попали несколько снарядов подряд. Ледышка завопил и откинулся назад. Рукав его скафандра прикоснулся к экрану. Материал Скафандра расплавился. Ледышка орал, пока Пушкарь не ввел ему обезболивающее. Тот продолжал стонать, хотя боль затихала. Орлиный Коготь переключил режим огня по массе надвигающейся пехоты на автоматический.
Надо смываться из этой вонючей ловушки, пока не навалились мелкие бестии...
Еще серия попаданий. Пушкарь увидел, что экран...
— Орел! От экрана, живо!
Индеец среагировал моментально. Ледышка замешкался. Пушкарь дернул его к себе. Экран проседал, как будто плавился воск, разрушаясь от центра к краям.
