выиграли войну.
После интервью, когда команда возвращается в раздевалку, мы выключаем телевизор и переглядываемся. Точнее, я наблюдаю, как Ланс, Кэмпбелл и Боуэн пытаются тянуть время. Да, мне пора уходить, я здесь чужак. Хотя и, честно говоря, здесь, среди слуг, в этой комнатке, за эти девяносто минут я чувствовала себя больше дома, чем за весь день в роскошных покоях поместья.
– Я… наверное… – начинаю я.
– Желаете, чтобы я проводил вас в ваши апартаменты? – спрашивает Ланс.
– Э-э, да, но, Ланс, мы же только что посмотрели вместе матч и вместе пили пиво, может, будешь обращаться ко мне на «ты» [19]?
– Протокол это запрещает.
– Мне из-за этого очень неловко, – признаю я.
– Вы привыкнете, – понимающе сообщает он, после чего открывает дверь и делает мне знак следовать за ним.
Я желаю доброй ночи Кэмпбеллу и Боуэну и иду за Лансом по коридорам.
В Денби-холле царят тишина и полумрак, приглушенный свет канделябров на стенах – единственное освещение. Раньше, должно быть, туда вставляли свечи, но сейчас повсюду красивые лампочки тонкой работы в форме бутонов.
Ланс впереди меня двигается быстро и бесшумно, и я, понимая, сколько шума от меня, снимаю каблуки и иду босиком по холодному мрамору.
– Спасибо за компанию, Ланс. Я так получила от матча гораздо больше удовольствия, чем если бы смотрела одна. Привыкла сидеть на стадионе в первых рядах вместе с болельщиками. Прошу прощения, что вторглась к вам. Просто абсурд, что телевизор есть только у вас!
– Вы нас ничуть не побеспокоили. Мне тоже было приятно, и, думаю, могу сказать то же самое о Кэмпбелле и Боуэне. Вы всегда желанная гостья.
– В таком случае бронирую себе место на все следующие матчи кубка!
– Я позабочусь о том, чтобы вам досталось лучшее место, а Боуэн принесет пиво. «Гиннесс» – или предпочитаете что-то другое?
– «Гиннесс» – идеально, – сообщаю я, падая на свою кровать и впервые за весь день чувствуя полноту жизни.
– Что ж, тогда желаю вам доброй ночи, ваша светлость.
– Спокойной ночи, Ланс, до завтра.
Ланс уже собирается закрыть за собой дверь, но потом возвращается:
– Еще кое-что. Открою вам секрет. – Он нажимает на переключатель рядом с прикроватной тумбочкой, и с легким «дзинь» в стене открываются створки, из которых появляется телевизор – большой, как картина в музее.
14
Эшфорд
Вернулся я тайком, чтобы никто не заметил, точно Арсен Люпен [20]. Почему? Потому что вся одежда после купания в Темзе еще не высохла и источала неописуемый запах канализации, настолько сильный, что по дороге в Денби мне пришлось снять брюки, чтобы не испачкать сиденье автомобиля.
Сдергиваю с одного из столов у входа дамасскую скатерть и заворачиваюсь в нее.
Образцом мужественности в этом шелке лососевого цвета меня не назовешь, более того – я скорее похож на Мату Хари на задании, но еще не хватало, чтобы меня поймали в таком полуголом виде – так я потеряю последние крупицы авторитета, которые у меня еще остались в этом доме.
Не будь Харринг моим лучшим другом со времен учебы, после сегодняшнего вечера ему бы не поздоровилось. Но только он из всех людей в этом мрачном мире может рассмешить меня даже в самое неподходящее время. Да, талант Харринга – неуместные шутки на королевских приемах, церковных службах или похоронах, и он заботится о том, чтобы хоть кто-нибудь его да услышал.
У каждого из нас своя роль, и за правила приличия и примерное поведение из нас двоих отвечаю я.
Дело в том, что новость о моей свадьбе Харринг воспринял плохо. У нас с ним будто было негласное соглашение никогда не жениться или, по крайней мере, жениться как можно позже. И мой поступок оказался для него как кинжал в спину. Может, я не такой беспринципный, как он, и не такой одержимый, но все наши проделки и преступления мы придумывали вместе. Преступления, канувшие в Лету. Поэтому ему было особенно приятно бросить меня в реку, пусть и в другую.
Потребовалось все мое расположение и желание, чтобы, как только мы вернулись в клуб и остались одни, убедить его, что я все еще тот же Эш, которого он знает.
– Так вот, значит, как, обрекаешь меня одного остаться закоренелым холостяком?
– Не заставляй меня чувствовать себя виноватым, ты справишься.
– А я не за себя переживаю, а за тебя. Тридцать лет – и уже в кандалах! Не надейся, что сможешь прийти ко мне за помощью. Я тебя еще в незапамятные времена предупреждал. – Харринг прекрасно умеет скрывать разочарование за маской шута.
– Давай так, если мне понадобится помощь, я приду не к тебе.
– Конечно, если ты в самом деле влюбился… – Так вот что, он хотел доказательств, хотел услышать это от меня. А инстинкт Харринга всегда безошибочно разоблачал мою ложь. И если бы я сказал, что люблю Джемму, он бы мне не поверил.
– Харринг, так просто случилось. Я женился. Это произошло спонтанно, порывом. Я просто захотел это сделать, и все. Теперь у меня есть жена, но все не так, как ты думаешь. Ты представляешь традиционный брак, обычную жизнь женатой пары со всеми соответствующими ограничениями. Так вот знай, что я женился на женщине необычной, и история у нас нетрадиционная. Наша история столь же бурная, сколь невероятная, и, возможно, Джемма – единственная, на ком я когда-либо мог жениться. Любой другой захотел бы свадьбу как по учебнику. Но не Джемма.
На этих словах Харринг скептически приподнимает бровь:
– Что ты имеешь в виду?
– Она нонконформистка и полностью поддерживает открытые отношения. Вот что я имею в виду, когда говорю, что ничего не изменилось.
Выражение лица Харринга сменилось со скептического на недоверчивое.
– Позволь мне прояснить: вы поженились, «согласен ли ты» и так далее, «пока смерть не разлучит вас», и теперь говоришь мне, что брак у вас открытый?
Я просто киваю, чтобы не раскрывать карты. Опустив при этом тот факт, что поженились мы из-за денег, и что на самом деле мы друг друга презираем, и у нас нет ничего общего, не говоря уже о кровати.
– Тебе улыбнулась удача, мой друг. Ты не представляешь, сколько бедолаг хотели бы оказаться на твоем месте.
Блин, похоже, у меня получилось искренне!
– Да, но, Харринг, это останется между нами: все, что я сказал, не должно покинуть эту комнату. Разговоров о моей свадьбе и так предостаточно, не хватало еще, чтобы и эти детали утекли.
– Старик, мне никогда еще так не хотелось встретиться с твоей женой. Я хочу своими глазами увидеть это чудо!
Чудо? Падая на кровать, не
