Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иза снова потянулась к нему, так, чтобы он смог, если бы захотел, дотронуться до нее. Но он не ответил на ее призыв.
Она должна была убедиться и попыталась прижаться к нему. Он снова отодвинулся.
— Боюсь, возникнут затруднения, если ты останешься, — сказал он. — Я жду гостей, дней через пять, так что ты не сможешь оставаться в доме. Я сожалею.
— Конечно, я понимаю. Ты и так был слишком великодушен. Возможно, я перееду в какую-нибудь маленькую гостиницу…
— Если ты не разберешься с финансами, это будет нелегко. Печально, что наша служба социального страхования не сможет помочь. У них очень строгие правила. Иза, неразумно сидеть здесь, без всяких средств, когда у тебя есть дом и муж. Жить в продуваемом ветрами отеле на морском берегу, в одежде, которую тебе дали из милости! А Рождество? Уверен, это не совсем то, к чему ты привыкла. Подумай о Бенджамене. Я слышал, он не очень-то хорошо приходит в себя.
Деверье хорошо информирован. Бенджи получил серьезную душевную травму, когда внезапно исчезли все, кого он любил, а возвращение матери лишь усилило страх ребенка, что она может исчезнуть снова. Мальчик спал неспокойно, боясь потерять ее, а когда не спал, то не отпускал от себя ни на шаг. Он пугался всякий раз, когда Иза выходила из комнаты, когда они расставались, он плакал, ночью часто просыпался и рыдал, пока она не подбегала и не обнимала его. Гостиница вряд ли подойдет.
— Наверное, ты прав. Посмотрим, что скажут в понедельник врачи.
— Конечно. Мне очень жаль, что я больше ничем не смогу помочь тебе.
Сам того не подозревая, Деверье очень помог ей. Уговаривая ее вернуться в Штаты, он был слишком настойчив. Выбирая между возможностью сделать ее своей любовницей и безопасностью дочери он не колеблясь остановился на втором. Пол хочет, чтобы она уехала. Ни один из ее знакомых мужчин не поступил так. Из любовника Деверье мгновенно превратился в сторожевого пса.
Он отгонял ее.
Деверье был по натуре игроком и пытался двигать ее, как пешку на доске. Иза не знала правил игры, не понимала конечной цели, но, если приз — правда о судьбе Бэллы, у нее нет выбора и она примет вызов.
Изидора понимала, что если Пол рискнул пригласить ее в свой дом, значит, оставить ее в Уэчестере было для него слишком рискованно. Она не знала, что ей следует искать, но, по крайней мере, теперь знала где.
Инспектор полицейского участка в Уэчестере улыбнулся, когда в его кабинет вошла Иза, держа за руку Бенджи. Мужчины всегда улыбались ей. Главное — угадать, когда улыбка искренна, а когда нет.
Она позвонила, попросив принять ее, и полицейские чины охотно согласились — это оказался самый успешный звонок за это утро. До Кэтти Изе не удалось добраться, никто не знал, где она находится. В компании, занимающейся кредитными карточками, были не слишком любезны, когда выяснилось, что она не может назвать номер своей кредитной карточки, а счет у нее в американском банке. «Мадам, вам бы следовало заявить об утере сразу же, а не спустя недели. Ведь это ваша обязанность». Девица на другом конце провода, кажется, просто не знала, что такое кома, и отвечала так, как будто сама была близка к этому состоянию. В конце концов она сообщила Изе, что ее карточкой за это время могли воспользоваться, а новую она сможет получить завтра в местном отделении банка. Иза не смогла пробиться к редактору местной газеты, который редко появлялся там до ленча, и оставила ему сообщение, выразив надежду, что он найдет время встретиться с ней сегодня днем.
Пятнадцать миль от Бауминстера до Уэчестера она проехала на автобусе. Постоянная ухмылка Чиннери действовала на нее угнетающе, она не хотела, чтобы он или кто-то другой знал, куда она направилась.
Вместе с улыбкой Изе предложили кофе и пластиковый стаканчик с кокой, пожаловались на урезанные расходы, объясняя тем самым отсутствие свежего чая и бисквитов. В участке царила викторианская учтивость, никакой суеты, свойственной янки, никакой суматохи с кучей подозреваемых, которых притащили, чтобы они покаялись в своих преступлениях, никакого воя сирен или протестов невинных граждан. Иза заметила, что рядом с участком расположена пивная.
Инспектор выслушал ее внимательно, прихлебывая чай и безжалостно грызя старый карандаш. Он ничего не записывал.
— Я не могу сказать точно, инспектор, но что-то — не знаю, как лучше это определить, — происходит. Мне нужна ваша помощь, чтобы выяснить правду о моем ребенке.
— Понимаю, — задумчиво произнес он. — И вы думаете, что Полетт Деверье может иметь к этому отношение?
— Конечно, у меня нет никаких доказательств, но…
— Верно, нет. Позвольте задать вам еще несколько вопросов об аварии. Ведь именно поэтому вы и пришли ко мне?
— Я разговаривала с одним из ваших констеблей в больнице.
— Да, я знаю. Мы надеялись, что к вам вернется память. В конце концов, это серьезное дело, человек — ребенок — погиб…
— В этом я не совсем уверена…
— Но вы уверены, что вели машину?
Поколебавшись, Иза кивнула.
— Должно быть, это была я.
— А как произошла авария?
— Вам лучше знать! Очевидно, машина сошла с дороги. Хотя никто, кажется, не знает почему.
— Других машин вы не видели? Столкновения не было?
Она покачала головой.
— Я просто не могу вспомнить.
— Видите ли, миссис Дин. У нас серьезная проблема. Во время автокатастрофы погиб ребенок, вы были за рулем. — Карандаш был направлен острием прямо на нее. — Это позволяет предъявить вам обвинение в неосторожном управлении машиной. Пока вы не найдете объяснения несчастному случаю.
— Но что с моим ребенком?.. — От неожиданного наступления у Изы перехватило дыхание.
— Позвольте изложить все прямо, миссис Дин. Вам грозит очень серьезное обвинение, вы ничего не можете доказать, ссылаясь на амнезию. И обвиняете всех: докторов, которые спасли вашу жизнь, работника морга… даже нашего депутата и его дочь в некоем преступлении, а именно в исчезновении вашего ребенка, за смерть которого, скорее всего, отвечаете вы сами. — Карандаш с треском разломился пополам. — Между прочим, вы остановились в доме мистера Деверье?
«Как он узнал?..»
— Ваши обвинения могут кому-то показаться проявлением неблагодарности, вы подумали об этом?
— Инспектор, я пришла к вам, чтобы вы помогли мне выяснить, что случилось с моим ребенком. — Иза кипела от возмущения. Внезапно возникшее в комнате напряжение заставило Бенджи, до сих пор тихо сидевшего на ее коленях, завертеться, и она дернулась, чтобы удержать его. Приходилось сражаться на два фронта. Клаузевиц не одобрил бы этого.
— У вас есть обязательства, миссис Дин, перед оставшимся в живых сыном. Наш закон защищает детей, когда лишенные средств родители подвергают их страданиям, и, если вы надолго задержитесь у нас, социальная служба может заинтересоваться.
— Я вовсе не лишена средств! — выпалила она.
— Конечно, я уверен, что нет. Но я пытаюсь оградить вас от любого недоразумения, насколько это в моих силах. Вы создали достаточно трудностей всем нам. Кому-то может показаться, что ваши обвинения — результат травмированной психики, длительной депрессии. Этого будет достаточно, чтобы маленького Бенджамена захотели взять под опеку.
— Вы пытаетесь запугать меня?
— Вы сами виноваты, миссис Дин.
— Вы не станете помогать мне в поисках ребенка?
— Некого искать. Простите меня, но у меня есть отчет из больницы, свидетельство о смерти, о вскрытии, документ от коронера[9], даже свидетельство о кремации, все подтверждает, что ваш ребенок мертв. Вы отказываетесь поверить в это, но у вас нет никаких доказательств. Совершенно очевидно, что ваше состояние нестабильно, вы подвергаете опасности ребенка.
— Вы не отберете у меня Бенджамена. Никогда!
— Или же вы намеренно стараетесь запутать дело, скрыть собственную вину и не нести ответственность за аварию. Именно к такому заключению может прийти суд.
— Вы собираетесь предъявить мне обвинение в смерти моего собственного ребенка? — Иза едва могла поверить в то, что слышала. Бенджи начал хныкать.
Инспектор смотрел на нее поверх обломков своего карандаша, не опровергая ее худших опасений. Когда он наконец заговорил, тон его стал примирительным.
— Думаю, на этом этапе, нет. Полагаю, мы могли бы обвинить вас, но я не убежден — еще не убежден, — что это принесет хоть какую-то пользу. Честно говоря, меня больше беспокоит положение Бенджамена и состояние вашей психики. Я думаю, вам действительно вредно оставаться в Уэчестере дольше, чем рекомендуют доктора.
— Что именно вы хотите сказать?
— Не испытывайте нашего терпения, не злоупотребляйте гостеприимством. Поезжайте домой, миссис Дин. Поезжайте домой!
- Танцевать под дождём. Сказка для взрослых - Наталья Винокурова - Триллер
- Полуночный киносеанс - Джейн Андервуд - Триллер
- Дети бури - Дин Кунц - Триллер
- Нечем дышать - Эми Маккаллох - Детектив / Триллер
- Славный парень - Дин Кунц - Триллер
- Подозреваемый - Дин Кунц - Триллер
- Распятие невинных - Каро Рэмси - Триллер
- Кровь невинных - Кристофер Дикки - Триллер
- Полночь - Дин Кунц - Триллер
- Живущий в ночи - Дин Кунц - Триллер