“Louie, Louie”.
Изначально Джими тянуло к поп-песням, популярным в то время. Он часто играл с Джимми Уильямсом, Уильямс пел, а Джими аккомпанировал ему грубоватыми аккордами на гитаре. «Мы играли то же, что и все, – вспоминал Уильямс. – В нашем репертуаре было много песен Фрэнка Синатры и Дина Мартина. Джими трудился над тем, чтобы подобрать ритм этих песен. Еще он обожал Дуэйна Эдди». Эдди, специализировавшийся на жизнерадостном рокабилли, стал первым настоящим кумиром Джими. Хендрикс быстро освоил “Forty Miles of Bad Road”, “Peter Gunn” и “Because They’re Young”. Джимми Уильямс прозвал его живым музыкальным автоматом за то, что он как будто схватывал песни на лету, разучивая по одной новой композиции в день. Когда он доходил до длинного соло, то играл его с невероятной экспрессией, не всегда уместной даже для песен Дуэйна Эдди. Тем не менее рок-н-ролл был лишь одним из многих увлечений Джими. Уильямс вспоминал, что любимой песней Хендрикса тем летом была песня Дина Мартина “Memories Are Made of This”.
9 сентября 1959 года Джими пошел в десятый класс старшей школы Гарфилд. Несмотря на то что он начал учиться на год позже сверстников, переход в старшие классы был для него важным событием. Гарфилд-Хай, расположенная в самом сердце Центрального района, была самой мультикультурной старшей школой Сиэтла и одной из лучших в городе. 50 % учеников были белыми, 20 % азиатами и 30 % темнокожими. Количество студентов тоже впечатляло: в год, когда Джими пошел в десятый класс, в школе училось 1688 подростков.
За первый семестр в Гарфилд-Хай Джими двадцать раз опаздывал на занятия, а его оценки практически не улучшились. Он настолько не проявлял интереса к учебе, что один из учителей написал о нем в характеристике «не ученик, а случайный зевака». Он ходил в школу в первую очередь потому, что в ней он мог общаться с Джимми, Пернеллом и другими друзьями из округи. Темой большинства их разговоров на задних партах была музыка. В столовой стоял музыкальный автомат, которым могли пользоваться ученики. Группы формировались как грибы после дождя, и из каждого угла доносились разговоры об их создании. Состав большинства групп был непостоянным, участники менялись в зависимости от того, кто был свободен в тот или иной вечер. Сидя на задних рядах на социологии, ученики обсуждали, кто будет басистом, и составляли список песен.
Первый концерт Джими состоялся в подвале синагоги Temple De Hirsch Sinai в Сиэтле, он играл с группой старшеклассников. Это выступление было его прослушиванием на роль гитариста тогда еще безымянной группы. «Во время первого сета Джими играл в своем стиле, – вспоминала Кармен Гауди. – Он бил по струнам с бешеной экспрессией, а когда все взгляды приковались к нему, стал играть еще более страстно». После перерыва группа вернулась на сцену без Джими. Гауди начала беспокоиться, что ему стало плохо: Джими так нервничал перед шоу, что она боялась, что его стошнит. Она обнаружила его в переулке за зданием. Джими выглядел настолько подавленным, будто был готов расплакаться в любой момент. Его выгнали после первого сета – выгнали из его первой группы в первый вечер его профессиональной карьеры. Вместо того чтобы пойти домой, он целый час просидел в переулке, горюя о крахе своей зарождающейся карьеры. Кармен осторожно намекнула ему на то, что, возможно, он мог бы играть чуть более традиционно, с меньшей экспрессией. Услышав это от своей девушки, Джими обиделся. «Это не в моем стиле, – насупился он. – Я так не играю». Главным беспокойством Кармен было трудоустройство Джими.
Вскоре после этого случая их отношения начали угасать, однако это произошло не из-за их разногласий. Кармен стали приглашать на свидания другие парни, и она не смогла перед ними устоять. «Мне действительно нравился Джими, – вспоминала она, – но у парней постарше были деньги и машины, чтобы возить меня куда захочется». Во время свиданий Кармен и Джими почти всегда гуляли в парке. Они часто проходили мимо драйв-ин-ресторана, наблюдая, как другие парочки потягивают кока-колу, тесно прижавшись друг к другу на переднем сиденье автомобиля. «Парни постарше могли купить мне гамбургер, а у Джими не было ни машины, ни денег, чтобы устроить настоящее свидание». Они продолжали дружить на протяжении всей старшей школы, но его «сочные» поцелуи остались лишь воспоминанием.
Первой полноценной группой Джими стали The Velvetones, созданные пианистом Робертом Грином и саксофонистом Лютером Раббом. «Мы были просто кучкой подростков, – рассказывал Лютер. – Наш состав постоянно менялся, но в нем всегда были четыре гитариста, два пианиста, пара валторнистов и барабанщик. Мы выступали в эпоху «ревю», когда каждое выступление сопровождалось танцами. Нам приходилось наряжаться и приклеивать блестки на брюки, чтобы они сияли».
The Velvetones не придерживались единого стиля. «Большинство наших песен были написаны для гитары и фортепиано, в них смешивались джаз, блюз и R&B», – вспоминал Пернелл Александер, гитарист группы. В типичном сет-листе Velvetones за джазовой классикой вроде “After Hours” следовали “Rebel Rouser” и “Peter Gunn” Дуэйна Эдди. Одним из фирменных номеров группы была инструментальная композиция Билла Доггетта “Honky Tonk”. «Эти песни стали стандартным репертуаром Джими», – отмечал Терри Джонсон. Поначалу Джими не был лучшим гитаристом в группе, но с каждым днем его навыки улучшались. От природы он был одарен очень длинными пальцами, которые позволяли ему захватывать разные ноты на грифе и дотягиваться до самых высоких, недоступных другим гитаристам. Этой способностью он пользовался на полную, активно добавляя в лады дополнительные ноты. Поскольку он был начинающим музыкантом, иногда результаты таких экспериментов резали слух, но неизменно привлекали внимание толпы. Во всяком случае, его игра бросалась в глаза.
Вскоре The Velvetones получили право еженедельно выступать в Birdland, легендарном клубе на пересечении Мэдисон-стрит и Двадцать второй улицы. Став приглашенным музыкантом, Джими начал зарабатывать по два доллара за выступление. Но главным преимуществом нового положения было то, что теперь он мог свободно посещать клуб и бесплатно слушать концерты других групп. Во время одного из таких визитов Джими убедил Дэйва Льюиса дать ему выступать с соло, пока Льюис с его группой бывали на перерывах. Эти десятиминутки славы позволяли Джими репетировать перед толпой и тестировать некоторые приемы в среде, в которой эксперименты не возбранялись. Как позже рассказывал Льюис, Джими часто удавалось шокировать взрослую искушенную аудиторию: «Он играл свою бешеную музыку, но люди не танцевали, а просто таращились на него».
По пятницам The Velvetones регулярно давали концерты в досуговом центре Neighborhood House в районе Йеслер Террас. Выступления в комнате отдыха благотворительного проекта едва ли можно было назвать гламурными,
