Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А как же телега? — заметил англичанин.
— Не бойтесь, не улетит, дорогой мой Блаунт, — воскликнул Альсид Жоливэ, — взгляните, она так прочно засела в грязи, что если мы ее тут оставим, то к будущей весне она оденется листвою!
— Стало быть, идемте, господа, — сказал Михаил Строгов, — и втащим сюда тарантас.
Француз и англичанин, спустившись с задней скамейки, которая стала теперь передней, последовали за Михаилом Строговым.
Дорогой Альсид Жоливэ по своему обыкновению балагурил — ничто не могло испортить его хорошего настроения.
— Право, господин Корпанов, — обратился он к Михаилу Строгову, — вы вытаскиваете нас из отчаянного положения!
— Я сделал лишь то, сударь, — ответил Михаил Корпанов, — что на моем месте сделал бы всякий. Если путешественники не станут помогать друг другу, останется только закрыть дороги!
— Мы в долгу перед вами, сударь. Но если вы направляетесь вглубь степей, то мы, возможно, еще встретимся, и уж тогда…
Альсид Жоливэ не задавал Михаилу Строгову прямого вопроса, куда тот едет, но Михаил Строгов, не желая показаться скрытным, сразу ответил:
— Я направляюсь в Омск, господа.
— А мы с господином Блаунтом, — объявил Альсид Жоливэ, — едем чуть дальше — туда, где можно схватить и пулю, но уж наверняка — какую-нибудь новость.
— В захваченные провинции? — живо спросил Михаил Строгов.
— Именно туда, господин Корпанов, — но там, наверное, нам уже не доведется встретиться с вами!
— Вы правы, сударь, — ответил Михаил Строгов. — Я не слишком охоч до ружейной пальбы или треска копий, к тому же по натуре слишком миролюбив, чтобы лезть туда, где дерутся.
— Жаль, сударь, нам и правда останется лишь сожалеть, что расстались с вами так скоро! А что, если после Екатеринбурга наша счастливая звезда благословит нас и дальше путешествовать вместе, пусть хоть несколько дней?
— Ваш путь лежит через Омск? — спросил, на мгновение задумавшись, Михаил Строгов.
— Пока еще мы этого не знаем, но, во всяком случае, через Ишим, а уж там будем действовать по обстоятельствам.
— Ну что ж, господа, — решил Михаил Строгов, — едем до Ишима вместе.
Разумеется, Михаил Строгов предпочел бы путешествовать один, но не мог — без риска показаться по меньшей мере странным — отказать в компании двум путникам, которые собирались следовать той же дорогой, что и он сам. К тому же, раз уж Альсид Жоливэ и его спутник намеревались не сразу проследовать в Омск, а остановиться в Ишиме, проделать вместе с ними столь небольшой отрезок пути не представляло особых неудобств.
— Стало быть, господа, в этом мы договорились, — сказал он. — Едем вместе.
Затем самым равнодушным тоном спросил:
— Вам что-нибудь известно о продвижении татар?
— Увы, сударь, только то, что говорили об этом жители в Перми, — ответил Альсид Жоливэ. — Татары Феофар-хана захватили всю Семипалатинскую область и вот уже несколько дней ускоренно продвигаются вниз по Иртышу. Так что если вы хотите оказаться в Омске раньше них, — вам надо поспешить.
— И в самом деле, — согласился Михаил Строгов.
— Там говорили также, что полковнику Огареву удалось переодетым перейти границу, и в ближайшее время он присоединится к татарскому военачальнику в самом центре мятежного края.
— Но как об этом могли узнать? — спросил Михаил Строгов, кого эти более или менее достоверные новости задевали непосредственно.
— Э, да как о таких вещах узнают, — ответил Альсид Жоливэ. — Они носятся в воздухе.
— И v вас есть серьезные основания полагать, что полковник Огарев уже в Сибири?
— Я даже слышал, что он выбрал дорогу от Казани на Екатеринбург.
— А, так вы и об этом прознали, господин Жоливэ? — вмешался Гарри Блаунт, выведенный из немоты осведомленностью французского корреспондента.
— Да, — ответил Альсид Жоливэ.
— А вы знали, что он был переодет цыганом?
— Цыганом? — невольно вырвалось у Михаила Строгова, который вспомнил о встрече со старым цыганом в Нижнем Новгороде, о его присутствии на борту «Кавказа» и о том, как тот высаживался с парохода в Казани.
— Я знал достаточно, чтобы посвятить этому целое послание моей кузине, — заявил, улыбаясь, Альсид Жоливэ.
— В Казани вы времени не теряли! — сухо отметил англичанин.
— Разумеется, не терял, дорогой собрат, и, пока «Кавказ» пополнял свои запасы, я пополнял мои!
Михаил Строгов уже не слушал колкостей, которыми принялись обмениваться Гарри Блаунт и Альсид Жоливэ. Он думал об этой бродячей труппе, о старике цыгане, чье лицо так и не смог разглядеть, о сопровождавшей его странной женщине, о необычном взгляде, которым она окинула его. Он пытался собрать в уме все частности этой встречи, как вдруг неподалеку грохнул выстрел.
— Поспешим, господа! — воскликнул Михаил Строгов.
«Вот тебе на! Для почтенного негоцианта, который не любит выстрелов, этот человек слишком быстро поспешает туда, где они гремят!» — подумал Альсид Жоливэ.
И вместе с Гарри Блаунтом — человеком, никогда не отстававшим от других, — он бросился вслед за Михаилом Строговым.
Несколько мгновений спустя все трое добежали до выступа у поворота дороги, за которым был укрыт тарантас.
Купа сосен, вспыхнувших от молнии, все еще полыхала огнем. Дорога была пустынна. Но ошибиться Строгов не мог. Звук выстрела все еще стоял у него в ушах.
Неожиданно послышался страшный рев, и из-за горы прогремел второй выстрел.
— Это медведь! — вскричал Михаил Строгов, кого этот рев не мог обмануть. — Надя! Надя!
И, выхватив из-за пояса клинок. Михаил Строгов огромным прыжком достиг скалы и обогнул выступ, за которым девушка обещала его ждать.
Сосны, от корней до макушки охваченные огнем, освещали всю сцену.
В тот самый момент, когда Михаил Строгов подбежал к тарантасу, оттуда в его сторону прянула огромная туша.
Это был невероятных размеров медведь. Буря выгнала его из лесов, которыми щетинился здешний склон уральского хребта, и он решил спрятаться в этой выбоине — своем, надо думать, привычном убежище, где теперь укрывалась Надя.
Две из трех лошадей, перепуганные появлением огромного зверя, умчались прочь, и ямщик, пекшийся только о своей животине, бросился за ними вдогонку, не подумав, что девушка остается с медведем одна.
Смелая Надя не растерялась. Зверь, который поначалу ее не заметил, накинулся на лошадь, оставшуюся в упряжке. Оставив углубление, где пряталась, Надя подбежала к повозке, схватила один из револьверов Михаила Строгова и, решительно шагнув к медведю, выстрелила в упор.
Зверь, легко раненный в плечо, обернулся к девушке; та попыталась было спастись от него за тарантасом, из постромок которого рвался прочь коренник. Но если бы все лошади пропали в горах, путешествие было бы обречено. Поэтому Надя снова пошла прямо на медведя и с поразительным хладнокровием, когда лапы зверя уже вскинулись над ее головой, выстрелила второй раз.
Этот-то второй выстрел и прогремел в нескольких шагах от Михаила Строгова. Но он успел вовремя. В один прыжок очутился между медведем и девушкой. Взмах руки снизу вверх — и исполинский зверь, распоротый от брюха до горла, безжизненной массой рухнул на землю.
То был великолепный образец знаменитого удара охотников-сибиряков, который позволяет им не повредить ценный медвежий мех, за который они получают изрядные деньги.
— Ты не ранена, сестричка? — спросил Михаил Строгов, бросаясь к девушке.
— Нет, братец, — ответила Надя.
В этот момент подоспели оба журналиста.
Альсид Жоливэ подбежал к морде лошади и ударом, надо полагать, крепкого кулака сумел ее усмирить. Его спутник и он хорошо видели стремительный выпад Михаила Строгова.
— Черт побери! — вскричал Альсид Жоливэ. — Для простого купца, господин Корпанов, вы весьма недурно обращаетесь с охотничьим ножом!
— Даже очень недурно, — присоединился Гарри Блаунт.
— В Сибири, господа, — ответил Михаил Строгов, — мы вынуждены заниматься понемногу всем!
И тут Альсид Жоливэ поднял на молодого человека внимательный взгляд. В ярком свете Михаил Строгов — человек высокого роста и решительного вида, с окровавленным ножом в руке попиравший ногой тулово только что поваленного медведя, производил сильное впечатление.
«Могучий парень!» — сказал себе Альсид Жоливэ.
Потом, сняв шляпу, он почтительно приблизился к девушке и поклонился.
Надя в ответ слегка склонила голову. Альсид Жоливэ обернулся к своему спутнику:
— Сестрица стоит своего брата! Если бы медведем был я, то поостерегся бы задевать эту грозную и очаровательную пару!
Гарри Блаунт, прямой как жердь, сняв шляпу, держался поодаль. Непринужденность спутника только подчеркивала его обычную чопорность.
- Повесть о смерти - Марк Алданов - Историческая проза
- Великолепные руины - Меган Ченс - Историческая проза / Русская классическая проза
- Тайны Зимнего дворца - Н. Т. - Историческая проза
- Гарем. Реальная жизнь Хюррем - Колин Фалконер - Историческая проза / Русская классическая проза
- Тайна президентского дворца - Эдуард Беляев - Историческая проза
- День гнева - Артуро Перес-Реверте - Историческая проза
- Северные амуры - Хамматов Яныбай Хамматович - Историческая проза
- Батыево нашествие. Повесть о погибели Русской Земли - Виктор Поротников - Историческая проза
- Забытые хоромы - Михаил Волконский - Историческая проза
- Поручик Державин - Людмила Дмитриевна Бирюк - Историческая проза / Повести