Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, — спокойно отвечал Лои. — Это по-русски.
Ислейвюр подошел ближе.
— Ты знаешь русский?
— Нет, не знаю… Но у меня предки оттуда.
— Врешь ты все! Может, ты коммунист?
— Нет, я дальвикец.
— А что означает лабардан?
— Это такая треска, которую особым образом разделывают и вялят. У нее вырезают потроха, оставляют хвост и…
— Только-то!.. Треска меня не интересует. Это же не рыба. Из всех рыб самая стоящая — сельдь.
— Что правда, то правда, — признался Лои.
После этого лингвистического сражения они молча согласились на перемирие.
Немец остался стоять прямо, засунув руки в карманы, а русский нагнулся за кругляшом, которым он запустил в пролетавшую мимо чайку-моевку.
— Где же ты работаешь? — спросил Лои, продолжая бросать камешками в чаек.
— Нигде… Хочешь, пойдем со мной? Я тебе покажу отцовский склад.
Лои перестал швыряться в птиц, и мальчики двинулись вдоль берега: один — худой как щепка, в сером костюме, другой — коренастый и плотный, в вязаной фуфайке и парусиновых штанах. Похожими у них были только резиновые сапоги, без которых по здешним дорогам было не пройти.
Возле склада Ислейвюр показал на мужчину крепкого сложения, катившего полную бочку:
— Это актер, он иногда выступает по радио.
Сейчас как раз выгружали улов с одного из судов, принадлежащих отцу Ислейвюра. Сельдь зачерпывали мерным ковшом и переваливали в вагонетки, которые везли ее по рельсам и сбрасывали в специальные ящики.
— Это бригадир, — указал Ислейвюр на человека, отвешивавшего соль. — А вон та женщина, в синем платке — королева красоты. Не понимаю, как королева красоты может докатиться до засола сельди… Dummkopf.
— Королева красоты?
— Ну да, здесь работают королевы красоты, артисты, учителя, министры, алкоголики, поэты, крестьяне, портнихи, мошенники — крупные и мелкие… Кого здесь только нет! И все они копаются в этой мерзости ради нескольких крон!
— Сельдь — это не мерзость, — решительно возразил Лои.
Ислейвюр взглянул на него, собираясь еще что-то сказать, но тут их окликнула работавшая на засоле девочка.
— Мальчики, подойдите сюда, у меня к вам дело!
Лои направился к ней, а Ислейвюр остался стоять на месте, презрительно морща нос.
— Можешь сбегать для меня в лавку? — спросила девочка, когда Лои подошел к ней.
Девочке было лет двенадцать-тринадцать. В том же закуте возле ящика с сельдью работала взрослая засольщица: она разделывала рыбу, вырезая ей горло и жабры.
— Конечно… Что тебе купить?
— Банку консервированного чернослива, — с улыбкой ответила девочка.
Женщина рядом громко рассмеялась.
— Консервированного чернослива? — переспросил Лои. — А он разве продается в лавке?
— В лавке продается все что угодно, — бойко проговорила девочка, укладывая сельдей в бочку.
— Кроме бахил, — сказал Лои.
— Так ты сбегаешь?
— Конечно.
— Тогда возьми деньги у меня в нагрудном кармане, не хочется снимать рукавицы, — попросила она, наклоняясь к Лои.
Он со смущенной улыбкой запустил руку к ней в карман и вытащил сложенную пятикроновую бумажку.
— Сдачу можешь оставить себе, — крикнула ему вслед девочка.
Ислейвюра нигде не было видно.
По дороге в лавку Лои подумал, что девочка, скорее всего, посмеялась над ним. Может, этого консервированного чернослива вообще не существует?
Ему вспомнилась одна из историй Гюнни: про продавщицу и форелевые ножки. Однажды Гюнни попросил в магазине две банки консервов из форелевых ножек. Продавщица обыскалась их. Гюнни уверял ее, будто третьего дня сам покупал их в том же магазине. В конце концов продавщица отчаялась найти такие консервы и сказала:
— К сожалению, форелевых ножек в продаже нет. Может быть, устроят сардины? У нас есть и в масле, и в томатном соусе…
Вдруг и теперь будет что-нибудь вроде этого? Никакого консервированного чернослива не окажется и в помине, и взамен ему предложат купить сардины или буханку хлеба?
Немудрено, что он с некоторой опаской попросил в лавке чернослив.
Однако ничего страшного не произошло. Продавщица спокойно подошла к полке и сняла банку чернослива. Она даже не улыбнулась. Напротив, физиономия у нее была такая кислая, словно она день-деньской отпускала консервированный чернослив и это ей до смерти надоело.
Расплатившись, Лои не удержался и сказал:
— А теперь, пожалуйста, четыре банки форелевых ножек.
Продавщица вытаращила на него глаза:
— Форелевых чего?
— Форелевых ножек.
— Никаких форелевых ножек у нас нет, — неприязненно отвечала продавщица.
— Как же нет, я вчера сам купил здесь две банки.
— Не мели ерунды! Ты что, насмехаться сюда пришел? Если тебе больше ничего не нужно, выкатывайся, и поживее!
Лои бросился к дверям. Он с трудом сдерживал смех.
Вдруг это та же продавщица, с которой говорил Гюнни?
Вернувшись на склад, Лои отказался взять себе сдачу — денег у него и так хватало. Пришлось ему снова лезть к девочке в нагрудный карман…
— А банку мне куда девать?
— Поставь ее на приступок под ящиками с рыбой, — ответила она, не отрываясь от бочки.
Лои битый час простоял возле девочки, наблюдая за ее работой. Кругом слышалась привычная для разделочной площадки перекличка:
— Пустую бочку!
— Заберите бочку!
— Соли… И еще сельдей!
Ее зовут Тоута, рассказала девочка, они с мамой приехали сюда из Рейкьявика, работать на засоле.
— Когда сельдь пойдет на юг, мы, наверное, переберемся в Сейдисфьордюр, будем солить там, — прибавила она. — Сколько тебе лет?
— Девять, — ответил Лои, хотя день рождения у него был еще через несколько дней.
— Что ты говоришь? Только девять лет и уже на промысле?! Я думала, тебе по крайней мере одиннадцать!
И снова, как не раз бывало прежде, Лои взяла досада на свой возраст. Теперь, узнав, сколько ему лет, Тоута наверняка перестанет им интересоваться. Нет, в следующий раз он сразу скажет, что ему одиннадцать.
Когда раздался сигнал к ужину, засольщицы кончили работу, и Лои простился с Тоутой.
— Кто знает, может, увидимся в Сейдисфьордюре? — сказала она. — Счастливого промысла.
— Спасибо. До свидания.
По дороге на «Слейпнир» Лои остановился у зеленого ларька рядом с жиротопней и на все полученные за день деньги купил себе сладостей.
Глава четырнадцатая
Один знакомый промысловик говорил Лои, что после шторма и безрыбья самое страшное — это стоять в гавани с полным трюмом рыбы и ждать разгрузки. Тогда человек испытывает муки, подобные мукам чревоугодника, который в один присест съел лошадь, но знает, что за холмом их пасется еще целый табун.
Поэтому радоваться, что «Слейпнир» станет под разгрузку не раньше, чем к вечеру, было противно самой природе рыбака. Лои прекрасно понимал это, и тем не менее он искренне обрадовался, когда Ауси принес это известие.
За обедом настроение у команды было приподнятое. Гюнни с Лейфи ночевали на берегу и теперь рассказывали о своих приключениях в одном из сельдяных бараков. Вопреки обыкновению, Ауси не принимал участия в общем веселье, он помалкивал и, казалось, даже не следил за разговором.
Гюнни зажег сигарету и пустил дым вверх.
— Как дела, Ауси? Ты-то ходил посмотреть на здешних работниц?
Ауси покачал головой.
— Что это ты у нас закручинился? — спросил Лейфи. — Торчишь целый день на судне, все на свете просыпаешь. Я тебе скажу, как та старушка: «От того, кто спит весь век, никакого проку нет». Может, я, конечно, ошибаюсь.
Гюнни перевел взгляд на Лои.
— А у тебя как дела? Ходил в гости?
— Я вчера виделся с Лёйвей, — ответил Лои и, кстати, вспомнил о своих штанах.
Только бы не сболтнуть лишнего, не проговориться про ванну и носки. Теперь у них с Ауси была общая тайна.
— За Лабардана можно не беспокоиться, — сказал кок. — По части любовных дел он малый не промах, я сам вчера видел.
Лои вскинул взгляд на кока.
— Что ты выдумываешь?
— Выдумываю? А с какой это девчонкой ты вчера ля-ля разводил на сельдяном складе? Я все видел!..
Сделав большие глаза, Гюнни подтолкнул Лои в бок:
— Ну да? Ты правда завел шашни с девчонкой?
— Какие шашни? Просто она меня попросила сбегать в лавку, купить ей чернослива…
Ребята загоготали.
— Чернослива?! Что она собиралась с ним делать?
— У нее, бедняжки, плохо с желудком, — засмеялся Мюнди.
Лои даже не улыбнулся.
— Конечно, — подтвердил кок. — От стоячей работы всякое бывает. По-моему, они солят уже двое суток подряд, им даже в уборную некогда выйти!
Лои посмотрел на кока ненавидящими глазами:
— По крайней мере, они не скулят, как ты, чуть только на море появится зыбь!
- Почему? - Валентина Осеева - Детская проза
- Рецепт волшебного дня - Мария Бершадская - Детская проза
- Новые рассказы про Франца - Кристине Нёстлингер - Детская проза
- Новые рассказы про Франца и школу - Кристине Нёстлингер - Детская проза
- Суперфадж - Джуди Блум - Детская проза
- Дом П - Юлия Кузнецова - Детская проза
- Степкино детство - Исай Мильчик - Детская проза
- Хорёк-писатель в поисках музы - Ричард Бах - Детская проза
- Зачем нам чучела? - Борис Лобков - Детская проза
- Здесь был Шва - Нил Шустерман - Детская проза