Форма входа
Читем онлайн Шествие в пасмурный день - Кёко Хаяси
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
У Кикава был собственный расчет, связанный с моим посещением больницы. Он хотел лишний раз показаться врачу, и мое знакомство с одним из докторов послужило ему удобным предлогом. У меня тоже была своя цель. В «Дзиай» четвертый год лежала моя двоюродная сестра Таэко, страдавшая туберкулезом почек. После войны она была репатриирована из Кореи. Мне предстояло впервые увидеться с незнакомой родственницей.
Трамвай шел по центральной части города. Миновал здание банка, на каменных ступенях которого отпечаталась тень сгоревшего хиросимца. Эпицентр взрыва находился в двухстах метрах. По соседству с банком вырос новый торговый квартал. Трамвай не спеша громыхал по рельсам, и я могла рассмотреть необыкновенных мужчин, прогуливающихся от магазина к магазину. Их блестящие, словно отполированные лица украшали щеголеватые усики. Костюмы с иголочки, сияющие туфли. Какой-то неведомый тип японцев. Я обнаружила в Хиросиме здоровых красавцев без единой царапинки. В вагоне тоже среди массы людей, обделенных судьбой, выделялись юные, жизнерадостные девушки — прекрасные партнерши для тех лощеных кавалеров. У некоторых женщин, одетых в модные платья, в волнистых кудрях причесок видны были красноватые пряди. Я подумала, что это волосы, пережженные электросушилкой. Женщины с такими волосами часто мелькали на улицах Хиросимы. Мы с Макото Кикава вышли из трамвая перед больницей «Дзиай».
IV
В кабинете Ямадзаки, заведующего терапевтическим отделением, Кикава скинул пиджак. Уродливыми кривыми пальцами развязал галстук ярко-красного цвета, снял рубашку.
Каждое движение Кикава поражало ловкостью. Он действовал как автомат. Руки, не похожие на человеческие, напоминали обезьяньи. Кикава делал все удивительно проворно. Я не решалась заглянуть ему в лицо. Душу мою захлестнули горькие мысли.
Доктор, так же как и пациент, действовал почти механически. За шесть лет пребывания в больнице Кикава наловчился мгновенно разоблачаться для того, чтобы в очередной раз предстать перед взорами иностранцев и соотечественников. Я бросила короткий взгляд на его спину и живот. Слез у меня не было. Глазам явилось то, что невозможно оплакать никакими слезами. Кожу с живота пересадили на спину, но и то, что осталось на животе, было сплошь покрыто келоидами. На теле не осталось ни клочка не тронутой скальпелем кожи. Я с нетерпением ждала, когда Кикава оденется. Опустила глаза. Людям, выжившим в Хиросиме, нет нужды разглядывать подобное зрелище.
— Еще раза три придется резать, — сказал доктор, обращаясь к уже одевшемуся Кикава.
— Нет, хватит с меня, — засмеялся тот и махнул рукой. — Больше не хочу, если только до рака кожи не дойдет.
Доктор Ямадзаки промолчал. Он взглянул в мою сторону.
— Вы, кажется, журналистка? Знаете, во время войны в Корее ко мне пришел корреспондент американского агентства, имеющего представительство в Токио, и спросил, стоит ли вновь применить атомную бомбу. Я сказал — ни в коем случае. Коллеги поддержали меня. Потом американец поинтересовался моим отношением к атомной бомбардировке Хиросимы. Я ответил, что, быть может, летом 1945 года бомба казалась необходимой как единственное средство остановить войну. Однако люди, видевшие трагедию Хиросимы с борта бомбардировщика, не должны были во второй раз — в Нагасаки — решиться на такой шаг. Один из моих друзей тогда очень сердито заявил, что и атомная бомбардировка Хиросимы -преступление против человечества.
— Да, да, разумеется, — рассеянно отозвалась я.
— Конечно, нельзя было прибегать к этой мере, даже видя в ней способ завершения войны. Не исключено, что бомбой поспешили воспользоваться для ослабления позиций Советского Союза. Так сказать, финал спектакля на международной сцене.
— Вы знаете число жертв Хиросимы?
— В общей сложности пятьсот тысяч человек.
Мне приходилось и раньше слышать эту цифру в редакции хиросимской газеты. Данные врачей и журналистов совпадали.
— Взгляните сюда, пожалуйста.
Разложив на столе листы белой бумаги, доктор взялся за ручку Он набросал силуэт замка и рядом пометил: «Штаб дивизии». Потом пририсовал к замку каменную стену с воротами, и я подумала, что сейчас он примется писать стихотворение Тамики Хара. Затем он изобразил несколько прямоугольников и в каждом из них написал по иероглифу.
— Это госпиталь сухопутных войск, блоки первый и второй. По соседству — артиллерийская часть: первая и вторая батареи. Вот здесь интендантская часть и еще несколько полевых госпиталей.
Хирург Ямадзаки, сам жертва атомной бомбардировки, с профессиональной прямотой заявил:
— Все солдаты, находившиеся в этом здании, были убиты утром шестого августа.
Я неотрывно смотрела на план. В здании, обозначенном прямоугольником, погиб и мой сводный брат. От него не осталось даже костей. Перед глазами возник образ веселого мальчишки с ослепительно белыми зубами. Таким был в детстве мой товарищ по играм.
— Шестого августа в Хиросиме находилось семьсот тысяч человек.
— Неужели? Я считала, что четыреста тысяч, из которых погибло две трети.
— Дело в том, что при подсчете военнослужащие не включаются в население города. Численность войск нигде не упоминалась, к тому же в Хиросиме скопилось много приезжих. В одной лишь больнице «Кёдзай» находилось пять тысяч пациентов. Почти все погибли. Во время первой мировой войны немцы впервые применили отравляющий газ. Тогда за три дня от него умерли пять тысяч солдат. Это событие, расцененное как акт вандализма, стало предметом международного обсуждения, в результате был разработан закон о запрещении применения отравляющих газов, — задумчиво произнес доктор. — Кстати, США не ратифицировали этот документ.
Кикава слушал доктора, присев на подоконник.
— Специальное бюро, находящееся в районе эпицентра взрыва, собирает и систематизирует сведения о погибших. Данные, говорят, устрашающие, — тихим, безжизненным голосом заметил он.
Мгновение унесло жизни двухсот тысяч человек. Это не преувеличение, но цифра окажется неточной, если взять более продолжительный, чем момент взрыва, период времени. Люди, пережившие шестое августа, начали вскоре умирать один за другим. Месяцы и годы смертей от последствий бомбардировки. Медленно угасло столько же хиросимцев, сколько и в момент взрыва атомной бомбы.
Пошел дождь. Мы заторопились к Мицуко Такада.
— Возьмите мою машину. Потом можете отвезти нашего друга домой, — предложил мне Ямадзаки.
Испугавшись ненастья, я решила воспользоваться любезностью доктора. Вспомнила о двоюродной сестре, но заводить разговор о ней было уже поздно.
Мы сели в малолитражку и поехали сквозь пелену дождя. Под мостом показался маленький домик барачного типа, выкрашенный в белый цвет.
— Вот здесь, — произнес Кикава в тот самый момент, когда у меня мелькнула догадка, что это и есть жилище Мицуко. Мы остановились напротив ее лавчонки. Еще из машины я увидела в прихожей стеклянный ящик, в котором были выставлены хлеб, незатейливые сладости, лимонад, молоко. Кикава заговорил с лысым мужчиной лет пятидесяти. За ним мелькнула хрупкая девушка в выцветшем черном платье и тут же исчезла в глубине дома. Я вошла в прихожую.
— Переодеться пошла, — сказал мужчина, отец Мицуко, приветливо улыбаясь.
В ожидании хозяйки я присела на порог лавчонки, положив на колени сверток с подарком. Вскоре она появилась. У меня перехватило дыхание. Несомненно, несколько минут назад я видела именно эту хрупкую фигурку в черном.
Сейчас передо мной стоял призрак, а не человеческое существо. Белоснежная блузка и нарядная юбка в цветочек еще больше подчеркивали чудовищно безобразное лицо. Быть может, Мицуко Такада специально решила ошеломить меня своей внешностью? Она бесстрастно взирала на меня, даже не поздоровавшись. Я расплакалась. Меня била дрожь, и я не могла совладать с собой. Хотелось подойти к этому призраку и обнять его, но у меня, как, впрочем, у большинства японцев, нет привычки выражать чувства таким образом.
Я громко разрыдалась, не в силах остановить поток слез. Девушка застыла на месте, не сводя с меня глаз. Потом сделала ко мне шаг.
— Успокойтесь. Я давно смирилась со своей участью, — сказала она, обнимая меня.
Слова застряли у меня в горле. Я молча протянула Мицуко принесенный подарок. Ее пальцы были такими же скрюченными и темно-коричневыми, как у Кикава.
— Простите меня, пожалуйста, — сквозь слезы вымолвила я. — Мне хотелось просто поговорить с вами и кое-что записать для себя, не для газеты. Вот приготовила блокнот, ручку, но теперь не могу ничего…
— Не выпьете ли молока? — спросила ласковым материнским тоном Мицуко, которая по возрасту годилась мне в дочери.
Она подала стакан с молоком и соломинку. Кикава пил содовую. Я чувствовала себя подавленной.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Шествие в пасмурный день - Кёко Хаяси бесплатно.
Похожие на Шествие в пасмурный день - Кёко Хаяси книги
- Печатная машина - Марат Басыров - Проза
- Папа сожрал меня, мать извела меня - Майкл Мартоун - Проза
- Стриженый волк - О. Генри - Проза
- На Западном фронте без перемен. Возвращение (сборник) - Эрих Мария Ремарк - Проза
- Пятая колонна. Рассказы - Эрнест Миллер Хемингуэй - Проза
- Настигнут радостью. Исследуя горе - Клайв Стейплз Льюис - Проза
- Рассказы о Бааль-Шем-Тове - Шмуэль-Йосеф Агнон - Проза
- Садоводы из 'Апгрейда' - Анастасия Стеклова - Рассказы / Научная Фантастика / Проза / Русская классическая проза
- Любовь по-французски - Коллектив авторов - Проза
- Призрачный снимок - Эрве Гибер - Проза
