чуть не оглохли от густого баса глашатая, мгновенно заставившего толпу замолчать:
— Граждане Маллора и гости королевства! Чуть более десятины тому назад глава гильдии убийц, некий Чох по прозвищу Паскуда, взял заказ на убийство одной из женщин хорошо известного вам Нейла Повелителя Ненастья. И, выстрелив в спину арессе Тинатин по прозвищу Гроза, объявил войну роду Эвис…
Этих слов в том тексте, который мы передали глашатаю, не было, поэтому я с недоумением посмотрел сначала на Стешу, а затем и на короля. Первая развела руками. Второй жестом показал мне, что так надо, и едва заметно усмехнулся. Тем временем глашатай продолжил рассказ:
— «Какая глупость!», скажете вы. И будете правы, ибо род Эвис известен своим умением отвечать ударом на удар. Однако Паскуда возомнил себя бессмертным, ибо возглавлял гильдию убийц целых семнадцать лет и страшно гордился тем, что за свою жизнь отправил за Грань более двух сотен человек. К несчастью для него, арра Нейла не впечатлили его прошлые достижения — вернувшись домой после поездки в Торрен и узнав о гибели советницы, он принял вызов и нанес ответный удар. По своему обыкновению, сделав это от всей души…
Толпа злорадно заржала, ибо видела количество людей, ожидающих казни.
Глашатай дождался, пока веселье чуть-чуть поутихнет, и продолжил:
— Второе Летнее Ненастье, в котором принимали участие ар Эвисы и ар Койрены, обрушилось сразу на две гильдии — гильдию воров и гильдию убийц. И сейчас мы с вами познакомимся с теми, кому «посчастливилось» попасть под гнев Карающей Десницы Шандоров…
— Ого! — восхитилась Амси в общем канале.
— Звучит достойно! — согласился с ней Сардж. А Алька, не удержавшись, потребовала объяснений:
— А Карающая Десница Шандоров — это только Нейл или мы все⁈
— Род Эвис — это жуткая восьмипалая ладонь! — ответила Вэйлька. — А ты, скорее всего, мизинчик…
Пока они обсуждали, кто каким пальцем должен быть, помощники палача вывели на помост какую-то мелкую сошку из гильдии воров, и глашатай зачитал список его прегрешений уже из той пачки листов, которые были отправлены ему с арром Читтаром. Что особенно приятно, текст не укорачивал, то есть, перечислил, кого именно обворовала эта тварь, вызвав сначала несколько воплей в разных концах площади, а затем и удовлетворенный гул толпы. Потом в дело вступили королевский судья, озвучивший приговор, и палач, исполнивший его в точном соответствии с законом…
Упоминание имен людей, пострадавших от неправедных трудов каждого вора или убийцы, а затем мучительная смерть преступников постоянно бросали настроение толпы из крайности в крайность, заставляя испытывать то безумную ненависть, то такую же безумную благодарность. Последнюю и к нам, отловившим тех, кто принес ей столько горя, и к Зейну, позволившему пострадавшим вкусить всю сладость мести. Шандор, присутствовавший на казнях не одну сотню раз и поэтому научившийся чувствовать самые незаметные оттенки настроения подданных, очень быстро обратил на это внимание и, убедившись в том, что ему не показалось, повернулся к Стеше и… поблагодарил ЕЕ за хорошую идею! Меньшица мотнула головой в мою сторону, мол, «я выполняла его распоряжения», но король не поверил — отрицательно мотнул головой и снова повернулся к эшафоту.
А там продолжалось кровавое действо — помощники палача выволакивали на помост жертву за жертвой, глашатай «знакомил» с ней народ и передавал в руки судьи и палача. Только вот с каждым следующим вором или убийцей списки прегрешений становились все длиннее и длиннее, ибо тех, кто был близок к верхушкам гильдий, мы допрашивали куда добросовестнее всякой шушеры. В результате толпа неистовствовала все сильнее и сильнее. И в какой-то момент ее напор стал настолько силен, что двойная цепочка из Королевских стражников, отгораживавших эшафот от народа, начала ощутимо прогибаться. Тут глашатай подал голос. Но уже в другом ключе:
— Я понимаю, что каждому из вас хочется помочь палачам, но если вы не подадитесь назад, то самых ублюдочных тварей увезут в Башню Теней и удавят в тишине и спокойствии.
Толпа мгновенно отшатнулась. И даже попятилась, что позволило стражникам перевести дух.
— Спасибо! — ухмыльнулся глашатай, и «пригласил» на помост очередного обвиняемого…
…Когда в «загоне» осталось всего два человека — Генор ар Ниер и Чох Паскуда, я встал, вышел из королевской ложи, спустился вниз и неторопливо двинулся к эшафоту. Буквально через десяток секунд за моей спиной почувствовалось сознание Сангора.
Стоило нам подойти к лестнице, ведущей на помост, как в толпе раздались шепотки:
— Смотрите, Нейл Повелитель Ненастья и Сангор Дровосек!
Глашатай, увидев нас, нисколько не удивился — видимо, успел прочитать пару строк, подчеркнутых красными чернилами. Поэтому поклонился нам в пояс и, как ни в чем не бывало, перечислил прегрешения Паскуды. Когда судья приговорил главу гильдии убийц к смерти через колесование, а палач привел приговор в исполнение, тут же пригласил на помост последнего обвиняемого. И вскинул над головой руку, призывая толпу к молчанию. Над площадью мгновенно воцарилась мертвая тишина.
— Это — Генор ар Ниер… — рявкнул я на весь Верхний город. — Человек, заказавший и оплативший убийство моей советницы, члена моей семьи и ближайшей подруги Тинатин ар Эвис по прозвищу Гроза. Я мог бы вызвать его на поединок и зарубить, но брезгую — человек, умеющий лишь злословить и мстить кому-то чужими руками, не достоин смерти в честном бою. Поэтому он умрет так же, как те, кто крали ваше добро и убивали ваших родных и близких, то есть, на эшафоте…
Судья тут же огласил приговор, палач взмахнул топором и с силой опустил его на шею приговоренного. А я выставил в сторону ладонь, дождался касания тяжелого древка древнего ритуального копья, которое в нее вложил Сангор, вскинул оружие над головой и рявкнул на всю площадь:
— Возмездие свершилось! Я удовлетворен. ПОКА УДОВЛЕТВОРЕН…
А когда толпа ошеломленно затихла, услышав странное дополнение к хорошо известной ритуальной фразе, добавил еще пару предложений:
— Да, война с гильдиями воров и убийц закончена, но лишь потому, что в Лайвене их почти не осталось. Появятся — и Ненастье повторится снова, ибо я злопамятен и не умею прощать о-о-очень многое…
…Домой вернулись поздно, так как большую часть пути не столько ехали, сколько принимали соболезнования, выслушивали благодарности от тех, кто, наконец, смог почувствовать себя отомщенным, и так далее. Поэтому Аника вылетела из кареты еще до того, как Оден распахнул створки ворот, и сразу же унеслась на кухню готовить ужин. Остальные слуги путано, многословно, но искренне поблагодарили
