перед Новым годом у меня целая итальянка была... — лейтенант опять поскреб усы, — забыл фамилию. — Он глянул на дверь и, склонившись ближе к Николь, зашептал: — У нее место рождения — Рим! Вот бы посмотреть! Я в Берлине был и в Варшаве... да там одни камни остались.
— Вы воевали? — спросила Николь, уважительно улыбаясь. Лейтенант выглядел молодо.
— Два года. — Он покосился на наградные планки на гимнастерке, потом на Николь, добавил совсем благодушно: — Могу «обязательство» и «расписку» с вас взять.
— Я давала и то и другое...
— Надо новые, расписка у вас устаревшая, теперь за побег с места поселения двадцать лет дают. Давайте, чтоб вам с ребенком в комендатурах не мучиться. У нас все отпечатано, только вписывай!
Он положил бланк и обмакнул ручку в чернильницу. Кажется, лейтенант любил писать.
РАСПИСКА № 26730
Мне, Николь Вернье, 1925 года рождения, объявлено, что я выслана в ссылку в Красноярский край и место поселения мне определено с. Лугавское Минусинского района
Откуда выезжать без разрешения органов МГБ не имею права.
Я предупреждена, что за побег с места постоянного поселения буду привлечена к уголовной ответственности по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года. Мера наказания за это преступление предусмотрена 20 лет каторжных работ.
25 июня 1952 года. Расписку отобрал мл. л-т Носов.
Николь расписалась.
— А можно прочитать весь указ?
— Можно. Многие просят. — Лейтенант порылся в бумагах и достал замызганный листок.
УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР № 123/12...
«Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдаленные районы Советского Союза в период Отечественной войны»
В целях укрепления режима поселения для выселенных Верховным органом СССР в период Отечественной войны чеченцев, карачаевцев, ингушей, балкарцев, калмыков, немцев, крымских татар и др., а также в связи с тем, что во время их переселения не были определены сроки их высылки, установить, что переселение в отдаленные районы Советского Союза указанных выше лиц проведено навечно, без права возврата их к прежним местам жительства.
За самовольный выезд (побег) из мест обязательного поселения этих выселенцев виновные подлежат привлечению к уголовной ответственности. Определить меру наказания за это преступление в 20 лет каторжных работ.
Дела в отношении побегов выселенцев рассматриваются в Особом совещании при Министерстве внутренних дел СССР.
Лиц, виновных в укрывательстве выселенцев, бежавших из мест обязательного поселения или способствовавших их побегу, лиц, виновных в выдаче разрешения выселенцам на возврат их в места их прежнего жительства, и лиц, оказывающих им помощь в устройстве их в местах прежнего жительства, привлекать к уголовной ответственности. Определить меру наказания за эти преступления — лишение свободы на срок в 5 лет».
— А Катя? На нее нет никаких бумаг? — Николь отдала Указ.
— На нее нет. Отец-то у нее вольный? — лейтенант аккуратно промокнул бланки пресс-папье.
— Я не знаю...
— Что, отца не знаешь?
— Я не знаю, где он сейчас.
— Бросил вас?
— Может, и бросил, — пожала плечами Николь.
— Я бы таких, кто бросает, сажал бы! — лейтенант недовольно, со значением потеребил усы. Он, кажется, и вправду был добрый. — А этот, — строго кивнул на живот, — тоже его работа?
Николь чуть не рассмеялась, опустила голову и кивнула.
— Если хочешь добираться сама, я выпишу направление и маршрутный лист, но лучше по этапу. Туда почти пятьсот верст, билетов на пароход не достать... да и денег стоит.
— А где нам ждать этого этапа?
— В тюрьме, — лейтенант развел руки. — Где еще?
— Не хочу на этап, — решительно нахмурилась Николь. — У меня девочка, зачем ей это? Мне сказали, что я на особом учете. Что это значит, товарищ лейтенант?
— Гражданин! — по привычке поправил ее лейтенант, складывая бумаги в личное дело. — Для вас ничего не значит, это наши внутренние инструкции. Отмечаться в комендатуре будете раз в неделю, вот и все! Точно сами поедете? А билеты?
— А вы нам не поможете? Сделайте доброе дело, гражданин лейтенант!
— Билеты за свой счет! — удивился он ее просьбе.
— У меня есть деньги. — Николь жалостно смотрела на младшего лейтенанта. Она видела свое лицо в зеркало. Распухшее после почти двухнедельного этапа, некрасивое лицо бабы на сносях...
Лейтенант задумался, дверь в кабинет приоткрылась, в нее заглянул военный:
— Носов, мы в столовую! Догоняй! — и дверь закрылась.
— Попробую купить, тут рядом. Вам какой класс? Четвертый?
— Четвертый, но можно и на палубу... вам деньги дать? — Николь с ужасом думала, как у него на глазах будет распарывать Катину куклу.
— Потом отдашь, у нас зарплаты — вам не чета! — он подошел к спящей Кате. — Разбудить придется, в кабинете нельзя. В коридоре ждите.
Они просидели в коридоре до отхода парохода. Лейтенант выписал нужные бумаги и сам повел их на речной вокзал. Когда свернули в улицу и здание МГБ скрылось из виду, взял у Николь чемодан. Рассказывал, улыбаясь:
— Я два года на фронте, в артиллерии. После победы год дослуживал в Германии, а когда демобилизовался, по комсомольской линии предложили в погранучилище. Тут такие зарплаты... комнату сразу дали, ясли — пожалуйста. Чего бы я на заводе слесарем получал?! А здесь я в отделе спецпоселений, работа непыльная. Утром пришел, вечером ушел. В выходной — на рыбалку! Завтра едем с ребятами, сейчас тебя отведу, пойду червяков копать.
Николь с удивлением слушала, поддакивала. Через руки этого рыбака прошли сотни ссыльных судеб. Они с Катей еле успевали за неторопливо шагающим лейтенантом.
— Мама, мама! — Катя тянула вверх ручки.
— Потерпи, милая, скоро придем.
— Давайте, я возьму... иди-иди, — лейтенант ловко подцепил Катю на локоть, и та, улыбаясь, обхватила его за шею. — У меня такая же, Анечка зовут. А тебя как зовут?
— Катя! — бойко ответила Катя.
Николь, растерянная и благодарная, тащилась сзади с животом и узлом на плече.
У причала речного вокзала, боком один к другому, стояли несколько красавцев-кораблей.
— Вам скоро рожать? — спросил вдруг лейтенант.
— Через месяц, должно быть...
— Я и вижу, вам декретный отпуск положен! Как приедете, сразу коменданту заявите. Да идите в больницу, пусть справку дадут,
