class="p1">Она сморщила нос.
– Сегодня сплошные семьи с детьми. Причем одна из мамаш чем-то накормила своего ребенка таким, что того стошнило, так что пришлось потом еще и пол мыть, чтобы от запаха избавиться. Не понимаю я этого, зачем тащить бедных детей на ночь глядя фотографироваться… Бедный малыш настолько хотел спать, что фотографиям ни один Фотошоп не поможет, да еще и капризный был как неизвестно что. Хотя, с десяток удачных кадров я сделала.
– Сестренка, про тебя все говорят, что у тебя талант детей снимать. Я сам смотрел на фотографии других – у тебя они действительно живыми и интересными выходят. Да и детям ты нравишься.
– Просто я веду себя с ними не как с детьми, а как с взрослыми. Пусть и маленькими по размеру, но взрослыми. Ты опять пиццу заказал?
– Да, в той, что мы с тобой обнаружили. Твоя коробка сверху.
Она быстро скинула верхнюю одежду и ботинки, и с энтузиазмом впилась зубами в кусок пиццы.
– Значит, лаборатория?
– Адреса нет, но я уверен, что Ротонда.
– Ты ее проверил?
– Насколько было возможно, не заходя вовнутрь. Снаружи – все чистенько, что бы там ни творилось, стены ничего не пропускают. И Порога внизу уже нет, народ затоптал, за годы. Только в квартирах наверху должны быть небольшие. Вот только…
Она замерла, не выпуская куска изо рта, и вопросительно глядя на меня.
– Не знаю. На носу – самый короткий день в году. Зима в максимальную силу войдет. Потом – праздники, табуны народу, которым заняться нечем… И очень длинные ночи, а ты сама знаешь, насколько разная гадость темноту любит.
Она кивнула.
– Диппели звонили.
– Кто именно из них?
– Игорь. Документы на собственность готовы, завтра привезут. Интересовался как у тебя дела, и сказал, что остальные пока по миру разъехались, но все ждут результата. Еще сказал, что они обшарили все места в Европе, где Бальзамо останавливался, и пробыл дольше чем пару дней, и ничего не нашли, так что вся надежда либо на этот город, либо на архивы Церкви.
– А они туда влезть смогут?
– Не уверена, что это даже Совету было бы под силу.
Я кивнул.
– Ладно, сестренка… Видимо мне придется сунуться в Ротонду. Какие планы у тебя на завтрашнюю ночь?
Она тяжело вздохнула.
– Тебе там от меня пользы будет, как от ребенка с хлопушкой на перестрелке. И зачем именно ночью?
– Сама знаешь. Днем все тихо может быть, а ночью все и начинается… И я не тащу тебя в сам дом, постоишь снаружи. Мне…
Она мягко коснулась руки.
– Тебе нужна моральная поддержка, якорь, к кому возвращаться, и кто-нибудь, кто сможет обработать раны, если ты по голове получишь.
Я кивнул.
– В основном мне надо чувствовать, что я не одинок.
Мы помолчали, а потом она сказала:
– Ты пойдешь туда, и сделаешь все, что требуется, после чего – вернешься ко мне. Потому что ты хоть и идиот, что туда пойдешь, но ты – мой идиот. И я в тебя верю. Ты понял?
Я усмехнулся.
– Да.
– И даже не думай, что может быть как-то иначе… И, да, на праздники я пригласила Светлану. Так что будь паинькой, и не домогайся до девушки. По крайней мере – при мне.
– Я сам хотел ее пригласить.
– Тогда почему ты этого не сделал?
– Дай угадаю… Потому что я – идиот?
– Именно.
На следующий вечер, я ждал сестру прямо перед входом в здание, и наблюдал за входившими и выходившими в него людьми.
Разумеется, было много молодежи, которая шла туда звеня бутылками, были и залетные туристы, некоторые даже целыми группами, с экскурсоводом…
Но в какой-то момент, я приметил девушку, которая вышла из здания, но я был уверен, что она в него не входила.
Рискнув, я посмотрел на нее Зрением, и, тихо зашипев, сразу же убрал его.
Это была одна из зимних сидхе, и она, завидев, что я обратил на нее внимание, направилась ко мне.
– Ты что-то хотел, смертный?
Я отрицательно качнул головой.
– Мне ничего не нужно от вас, леди.
Она внимательно осмотрела меня, и тихо рассмеялась.
– А по тебе – так и не скажешь, чародей. Я могла бы рассказать тебе о том доме, за которым ты наблюдаешь, и обо всем, что тебя ждет внутри.
– Нет, благодарю.
– Я могла бы даже уберечь тебя там от смерти…
– Какой ценой?
– Цена была бы адекватной, чародей.
– Простите, леди, но я в третий раз отвечу вам отказом. Мама и папа учили меня вообще не разговаривать с незнакомыми сидхе.
Она поморщилась.
– Хочешь обращаться к нам вежливо, в отличие от остальных – запомни, что мы не сидхе, а Ши. Ну, а что касается того, что мы не знакомы – я могла бы и это исправить…
Неожиданно я почувствовал, как меня от последних звуков ее голоса охватывает вполне конкретное возбуждение, и покачал головой.
– Постель – еще не повод для знакомства, леди.
Она звонко рассмеялась.
– Верно, чародей. Я – Уатах. И думаю, что мы еще встретимся с тобой… Как мне называть тебя?
– Скамми. Витторио Скамми. Но не советую вам пробовать мое Имя, леди, это ничем не закончится.
Она лениво посмотрела на меня.
– Что мне твое Имя, когда ты бы сгодился мне целиком…
В этот момент, кто-то кинул мне за шиворот горсть снега, и я заорал и задергался, пытаясь вытряхнуть его.
– Извини, братик, но мне кажется, что тебе нужна была помощь с этой…
– Да твою ж… Сестренка, мы просто общались. Да помоги же ты вытряхнуть…
– Никаких сделок, милочка, – сверкнула Фая глазами в сторону Уатах – и вообще не лезь к нему.
Я, все-таки, вытряхнул снег, и гневно посмотрел на нее.
– Ты вообще в своем уме?
– А ты, раз с ней заговорил? Ты вообще сюда шел не для того, чтобы с какими-то девками знакомиться, будь они хоть трижды сидхе.
Я выругался, и только тут заметил, что Уатах больше рядом нет. Что не удивительно, мою сестру – выдержит не каждый. Даже мне ее иногда придушить хочется, а я то – ее брат.
– По крайней мере – мы уже кое-что выяснили – буркнул я.
– И что же?
– То, что у Зимних определенно есть интерес в этом доме. Сейчас дождемся пока та компания, которая туда приперлась разойдется, и пойду.
Ждать нам пришлось еще часа полтора, пока последний из развеселой компании подростков не покинул дом, и на улице не стало менее людно.
Подойдя к зданию, я набрал полную грудь воздуха, как перед прыжком в воду, и вошел.
Глава 18
Шесть колонн стояли, в край очерченного круга. Разрисованные, и расписанные, где фломастерами, где шариковыми ручками, а где и краской из баллончиков стены. Три почтовых ящика, на которых какие-то местные шутники переправили все цифры на сочетания из «трех шестерок». Лестница наверх, опоясывающая все колонны.
Это все я заметил в первые же секунды, как и кучу других, чисто бытовых, деталей, но меня интересовали не они, и я прислушался к своим ощущениям.
А вот они-то были крайне гадкими…
Как вы помните, я работаю больше с той магией, которая требует хирургической точности, и это сказывается и на моей чувствительности к магическим полям и воздействию.
Я стоял в месте силы. Возможно, вы что-то слышали о незримых потоках магии, которые опоясывают весь земной шар… Так вот это место – было не из таких, которые лежат на этих потоках. Скорее его можно было сравнить с огромным прудом, куда вода натекла, и ее было очень много, но дальше она стухла. Нет, даже не стухла, а превратилась в крайне вонючую смесь дегтя и мазута.
Здесь не было чистой магии, порожденной самой жизнью, но то, что здесь было – грозило вывернуть меня наизнанку своей мощью и…
И я позавидовал смертным, которые всего этого не ощущают.
Мне безумно не хотелось пользоваться Зрением, поскольку я вполне хорошо представлял себе, что я могу тут увидеть, и мне не хотелось сохранять это в памяти до конца дней. С другой стороны, я боялся что без его помощи, я не найду то, что мне нужно.
И тут в воздухе передо мной сверкнула
