ним я подразумеваю не любой мыслимый и возможный коммунизм, а реально существующий коммунизм, которому учили Кабе, Дезами[48] и т. д. Этот коммунизм сам по себе – лишь своеобразное представление гуманистического принципа, зараженного своей противоположностью – частным индивидуализмом. Поэтому отмена частной собственности отнюдь не тождественна коммунизму; и не случайно, что в оппозиции к коммунизму неизбежно возникают другие социалистические доктрины, такие как Фурье, Прудон и т. д., поскольку сам он является лишь частным, односторонним воплощением социалистического принципа. Более того, весь социалистический принцип – это лишь одна из граней истинной реальности человеческой сущности» [33].

В Германии реализация этой человеческой сущности зависела, прежде всего, от критики религии и политики, поскольку именно они находились в центре внимания; готовые системы были бесполезны; критика должна была взять за отправную точку современные взгляды. В терминах, напоминающих гегелевский рассказ о прогрессе Разума в истории, Маркс утверждал: «Разум существовал всегда, но не всегда в рациональной форме» [34]. В любой форме практического или теоретического сознания рациональные цели уже были заложены и ждали критика, который бы их раскрыл. Поэтому Маркс не видел возражений против того, чтобы отталкиваться от реальной политической борьбы и объяснять причины ее возникновения. Смысл заключался в том, чтобы демистифицировать религиозные и политические проблемы, внушая осознание их исключительно человеческих аспектов. Он заканчивал свое письмо:

«Поэтому наш лозунг должен быть таким: реформа сознания не через догмы, а через анализ мистического сознания, которое неясно для самого себя, проявляется ли оно в религиозной или политической форме. Тогда станет ясно, что мир давно мечтает о чем-то, для реального обладания чем ему необходимо лишь полностью развитое сознание. Очевидно, что проблема заключается не в том, чтобы заполнить некую великую пустоту между идеями прошлого и идеями будущего, а в том, чтобы завершить идеи прошлого. Наконец, становится ясно, что человечество не начинает новую работу, а сознательно доводит до конца свою старую.

Таким образом, цель нашего журнала можно выразить одним словом: самосознание (в смысле критической философии) нашим веком его борьбы и желаний. Это задача для всего мира и для нас. Она может быть решена только объединенными силами. На кону – признание, не более того. Чтобы получить прощение своих грехов, человечеству нужно лишь признать их такими, какие они есть» [35].

Это представление о спасении через «реформу сознания» было, разумеется, крайне идеалистичным, но типичным для немецкой философии того времени. Маркс и сам прекрасно осознавал интеллектуальный беспорядок в среде радикалов и писал Руге вскоре после завершения своей критики Гегеля: «Хотя “откуда” не вызывает сомнений, но еще большее смятение царит в отношении “куда”. Дело не только в том, что реформаторов охватила всеобщая анархия. Каждый должен будет признаться себе, что у него нет точного представления о том, что должно произойти» [36]. Именно интеллектуальный климат Парижа в конце концов вынудил Маркса совершить переход из области чистой теории в мир непосредственной, практической политики.

II. Deutsch-Französische Jahrbücher

Пока Маркс в Кройцнахе писал свой комментарий к политическим идеям Гегеля, Руге занимался организацией издания Deutsch-Französische Jahrbücher. Для его финансирования он попытался получить крупный заем в Германии, когда же не удалось, сам взял на себя практически все расходы по изданию. Страсбург (который они ранее предпочитали) был отвергнут в качестве месторасположения издания, и Фрёбель предложил ему и Руге вместе отправиться в Брюссель и Париж, чтобы посмотреть, какой город подойдет больше. В конце июля Руге отправился на запад, заехал в Кройцнах к Марксу, а затем, объединив усилия с Гессом и Фрёбелем в Кёльне, отправился в Бельгию. Брюссель также не удовлетворил его, поскольку, хотя пресса пользовалась сравнительной свободой, город был слишком мал и не отличался культурой политического мышления. Поэтому в августе 1843 года Гесс и Руге отправляются в Париж и именно там основывают Deutsch-Französische Jahrbücher.

Привлечь авторов, особенно с общими взглядами, оказалось непросто: Руге и Фрёбель очень активно пытались добиться участия немцев, но либеральные писатели отказались, а из берлинских младогегельянцев согласился только Бруно Бауэр (и в итоге даже он ничего не внес). Таким образом, число авторов сводилось к тем, кто уже был связан с Фрёбелем через его публикации в Цюрихе: Гесс, Энгельс, Бакунин и Гервег. Их взгляды были разнообразны: Гесс и Бакунин пропагандировали собственный эклектичный анархо-коммунизм, в то время как Фрёбель, Гервег и Руге называли себя демократами и подчеркивали важность народного образования. По мере того как французское влияние повышало политическую сознательность младогегельянцев, лозунг «радикализм» стал уступать место более конкретному политическому термину «демократия». Но единство группы Руге сводилось лишь к желанию продолжить политическое применение философии Фейербаха; их любимым термином был «гуманизм». Но сам Фейербах не желал с ними сотрудничать. Маркс считал, что Шеллинг пользуется совершенно неоправданной репутацией среди французов: незадолго до отъезда из Кройцнаха в Париж он написал Фейербаху письмо, в котором предложил написать критику в его адрес: «Эти искренние юношеские идеи, которые у Шеллинга оставались воображаемой мечтой его молодости, у вас стали истиной, реальностью и мужественной серьезностью. Поэтому Шеллинг – предвосхищающая карикатура на вас, и как только реальность появляется напротив карикатуры, она должна раствориться в пыли или тумане. Таким образом, я считаю вас необходимым и естественным противником Шеллинга – призванным их величествами, Природой и Историей. Ваша борьба с ним – борьба мнимой философии с самой философией…» [37] Фейербах, однако, ответил, что, по его мнению, время для перехода от теории к практике еще не пришло, так как теорию еще нужно довести до совершенства; он прямо дал понять Марксу и Руге: они слишком нетерпеливы.

Все авторы Deutsch-Französische Jahrbücher были, по крайней мере, едины в том, что рассматривали Париж как пристанище и источник вдохновения. Их ожидания оказались оправданны, поскольку революции 1789 и 1830 годов превратили Париж в бесспорный центр социалистической мысли. Буржуазная монархия Луи-Филиппа близилась к завершению и становилась все более консервативной; в 1835 году были ужесточены цензурные законы, а с 1840 года в правительстве правил бал антилиберал Гизо. Но политическая деятельность была не менее оживленной, чем полуподпольная, и в стране существовало обескураживающее разнообразие всевозможных сект, салонов и газет, провозглашавших ту или иную форму социализма [38]. Сразу после прибытия в Париж Руге отправился заводить контакты под руководством Гесса, который был знаком с политической сценой еще со времен своей работы французским корреспондентом Rheinische Zeitung. Отчет Руге о его походе по салонам описывает череду недоразумений [39]. Каждая группа считала другую устаревшей на столетие. Французы были удивлены тем, что он оказался так мало осведомлен о коммунизме, и тем, что был сторонником атеизма и материализма, характерных для французской мысли до 1789 года.

1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 161

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Карл Маркс. Человек, изменивший мир. Жизнь. Идеалы. Утопия - Дэвид Маклеллан бесплатно.

Похожие на Карл Маркс. Человек, изменивший мир. Жизнь. Идеалы. Утопия - Дэвид Маклеллан книги

Профессионалы и маргиналы в славянской и еврейской культурной традиции - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары / Публицистика
Александр Александрович Богданов - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары
Убийства от кутюр. Тру-крайм истории из мира высокой моды - Мод Габриэльсон - Биографии и Мемуары / Прочее домоводство / Менеджмент и кадры
Моя жизнь и моя эпоха - Генри Миллер - Биографии и Мемуары
Судьба России и “великая потребность человечества ко всемирному и всеобщему единению” - Иван Фролов - Публицистика
Исповедь - Валентин Васильевич Чикин - Биографии и Мемуары
Иосиф Бродский. Большая книга интервью - Валентина Полухина - Публицистика
Маркс – Энгельс – Ленин - Е. Мельник - Публицистика
Миф о шести миллионах - Дэвид Хогган - Публицистика
Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь - Александра Потанина - Биографии и Мемуары

Оставить комментарий