барахталась. Послушно рухнула в воду и почти сразу перестала подавать какие‑либо признаки жизни. Молодые дамы испуганно завизжали; гребцы неловко повставали с мест, сжимая в руках весла и не зная, стоит ли отогнать ладью подальше или самим броситься за утопающей.
Мадемуазель Пэти не испытывала и толики вины за случившееся, да и в целом не придала инциденту значения. Он наверняка забылся бы почти сразу же, не стань именно Эмиль тем, кто полез за девушкой в реку.
Камилла оглянулась на плоскую, украшенную цветами шляпу, которую уносило течением, когда услышала громкий плеск со стороны берега. Невольно подскочив, она с замиранием сердца увидела, как светлые волосы брата скрылись под водой и вновь показались уже в считаных футах от нее. К груди он с привычно радостным видом прижимал Хелену, походившую на неподвижную куклу.
– И как тебе мадемуазель де Фредёр? – спросила девушка несколькими часами позднее. В ожидании, пока родители распрощаются с последним гостем, она слонялась вокруг брата. – Только мне интересно, как у нее получилось предсказать тот маленький пожар? Просто в голове не укладывается! Милу, что думаешь?
– Мне она показалась милой, – с улыбкой отозвался Эмиль. – Приятная девушка, но очень скромная.
«Так ведь брату эта гадалка понравилась!» – подумала Камилла почти с восторгом. Она вновь заглянула ему в лицо в попытке увидеть подтверждение мысли, однако не заметила ничего сверхъестественного.
Все же девушка не стала отказываться от предположения, а потому с первого дня знакомства с Хеленой принялась выискивать в поведении брата следы сердечных метаний. Ей слишком хотелось поверить во внезапно вспыхнувшее между ними чувство, ведь это могло бы решить проблему Эмиля. Если юноша с такой готовностью бросился ради мадемуазель де Фредёр в реку, возможно, в ухаживаниях за ней он удовлетворит свою жажду риска? Или, женившись, и вовсе остепенится, оставив азартные игры в качестве приятного воспоминания ушедшей юности?
«Даже если брат не перестанет играть, – подумала Камилла, вспомнив чопорное лицо Хелены под шляпой, – со своими пророчествами она хотя бы узнает, как его от этого пристрастия избавить».
Аркан XII
Вальяжно раскинувшись на диване, Хелена уже с четверть часа любовалась позолотой на картах. Девушка все же обзавелась гадальной колодой в надежде, что однажды во всем разберется и избавится от нужды выдумывать свои предсказания. Однако несколько вялых попыток вернуться к чтению пособия пока не увенчались ничем. Хелену занимали только картинки – Таро заменили собой очередной модный журнал.
Прошло несколько дней после того, как их совместный ужин с семьей Пэти внезапно оборвался, но никаких писем от них не следовало. Череда сменяющих друг друга визитов наконец закончилась, и теперь девушка наслаждалась возможностью вновь погрузиться в негу безделья, из которой ее вырвали.
О проблемах Эмиля Хелена ни разу за это время не задумывалась. Они совершенно ее не интересовали и казались чем‑то далеким и мелочным. Зажмурившись, она попыталась представить, как юноша стоит ночью под ее окном, но картинка сразу же расплывалась.
«Как только эта глупая идея пришла ко мне в голову? Красивый роман…»
– Мадемуазель? – К Хелене робко подошла одна из молодых горничных. – Приехала та девушка, которая вас недавно навещала. Пустить?
– Пустите, раз она уже здесь, – ответила Хелена, пряча колоду в карман юбки. – Подайте нам чай и что‑нибудь легкое из сладостей, вряд ли визит продлится долго.
Служанка вежливо поклонилась и быстро исчезла в полумраке коридора. Вернулась она уже вместе с Камиллой и подносом в руках.
В облике мадемуазель Пэти было что‑то странное: несмотря на привычно помпезный наряд, у девушки будто отняли свойственный ей блеск. Она казалась одинокой и даже потерянной.
– Добрый день, провидица, – поздоровалась гостья на удивление тихо, – извините, что так внезапно нагрянула.
– Наверное, на то были причины? – спросила Хелена.
Вместо ответа Камилла кивнула и скромно присела на диван рядом с Хеленой. Служанка предложила девушке чай, и та молча вцепилась в чашку.
Мадемуазель де Фредёр приподняла голову и принялась выжидающе смотреть на Камиллу. Та не поднимала взгляда от плавающих в заварке листочков.
– Как поживает Эмиль? – не выдержав, спросила хозяйка дома. – Удивительно, что вы без него сегодня.
– Брат под домашним арестом. Родители даже из спальни не разрешают ему выходить, поэтому я приехала одна. Мне нужно было… – Голос ее резко дрогнул, и Камилла сделала большой глоток чая. – Я хотела поговорить с вами о произошедшем. Эмиль бы тоже очень хотел, но он не смог…
– Ах, он что‑то обо мне говорил?
– Он просил передать, ему очень жаль, что так вышло. Брат не хотел, чтобы вы видели его в тот момент, он до сих пор чувствует вину перед вами.
«Выходит, он никому не рассказал о том, что это я его надоумила? Как мило с его стороны».
Мысленно Хелена уже готовилась выслушивать слезливый рассказ о том, что Эмиль на самом деле хороший и что в пристрастии к играм нет его вины.
– Мадемуазель, прошу прощения?
Внезапно вновь появилась знакомая служанка. Ее лицо было смущенным и озадаченным.
– Мадемуазель, к вам еще кто‑то приехал.
– Так ведь больше некому? – искренне удивилась Хелена. – Это точно ко мне, а не к отцу?
Горничная подошла к недоумевающей девушке. Почтительно склонив голову, она прикрыла лицо ладонью и торопливо зашептала:
– Этот мужчина представился фамилией де Лабом. Он богато одет, но я заволновалась, так как ранее он никогда не наносил нам визитов. Может, мне передать ему, что вы сейчас не дома? – Она смяла в руках передник. – Он просил именно вас, поэтому господину де Фредёру я пока не сообщала.
– Зачем «сейчас не дома»? Разумеется, его нужно принять! – Хелена вскочила и принялась отряхивать юбку. – Нужно принести еще чайную пару и… – Девушка на секунду замерла, а потом с довольным прищуром добавила: – Мне нравится, как ты мыслишь, это редкость. Как тебя зовут? Кажется, я тебя впервые вижу.
– Элиа, мадемуазель, я племянница Лю…
– Поторапливайся, Элиа, о твоей семье я ничего не спрашивала.
Взбивая локоны, Хелена с силой сдавила виски в попытке взять себя в руки. Ладони уже увлажнились, но девушка продолжала тереть щеки, оттягивать уголки глаз, прохаживаясь по комнате. В ту ночь ей ничего не приснилось. Говорить было нечего, и она судорожно придумывала, как ей туманно ответить на все предполагаемые вопросы:
«О чем он может спросить? О деньгах или женщинах? Немного изменю то, что успела наговорить остальным, должно сработать. Лишь бы что‑то сложное выпытывать не начал…»
Хелена достала карты обратно и принялась судорожно перебирать их в надежде что‑нибудь вспомнить.
