Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анна удивлена, тронута и чувствует некоторое облегчение. Она садится рядом с ним:
– В чем дело?
Он вытирает кулаком слезы, как ребенок, и пожимает плечами:
– Никчемный я человек.
– Что ты, что ты! – в негодовании уверяет его она. Как ей ни ненавистно пьянство Стива, она знает, что его корни – в его неуверенности в собственных силах, в его нелюбви к себе.
– Да, – настаивает он. – Посмотри на меня! – Он поднимает руки и безнадежно поворачивает их так и сяк. – Весь в краске. Кто я такой? Какой-то маляр.
– Ты очень хороший маляр, – говорит Анна, и это правда. Стив перфекционист. И работает к тому же очень быстро – редкое сочетание. Клиенты часто обращаются к нему снова и рекомендуют его друзьям.
– Да, но… это же не карьера, верно?
Хотя и пьяный, он странно логичен и, по сути дела, прав. Его работа не волнует Анну – она не из тех женщин, которые любят покрасоваться в блеске славы успешного мужчины. Для нее это не существенно. Для нее важно, чтобы он был удовлетворен тем, что делает, но он считает себя слишком ярким, достойным гораздо большего.
– Саймон сделал карьеру, – продолжает Стив скорбным голосом и снова начинает плакать, и хотя Анна и раньше видела его плачущим, сейчас не может прийти в себя от нелепого зрелища рыдающего мужчины. Потом, наконец, тревожившая его мысль прорезается сквозь дымку алкоголя. Он бьет себя кулаком по голове. Сильно. Это должно быть больно.
– Это должен был быть я.
– Что? – Это неожиданность.
– Я. Я! – Он в ярости бьет себя в грудь. – Это я должен был умереть.
– Эй, эй, эй… – Анна успокаивает его, обнимает за плечи. – Не говори глупости.
– Вам бы всем этого хотелось, правда?
Он сбрасывает ее руки. Теперь в нем кипит злоба и выплескивается наружу. Этого Анна и боялась.
– Как это – всем бы нам хотелось? – Но, едва произнеся эти слова, она понимает, что этот путь ошибочен. А правильного нет.
– Вы бы хотели, чтобы на его месте был я. Ты. Карен.
Он поворачивается к ней, его глаза холодны и прищурены, полны злобы.
– Нет, не хотели бы!
Это смешно, это не тот разговор, который нужно поддерживать, особенно сейчас. Это особенно действует на нервы, потому что наблюдения Стива точны: он как будто уловил ее собственные мысли, которые появлялись у нее раньше, и она чувствует угрызения совести, что думала о таком, хотя бы мельком. Но в данной ситуации поддерживать такой разговор не конструктивно. Никому из них от этого лучше не станет. Она никогда не могла понять пьяных рассуждений Стива: ведь какие бы мысли ни разъедали его, алкоголь не притуплял боль, а только стимулировал ее.
– Вы бы предпочли, чтобы умер я.
– Стиви-малыш. – Голос Анны звучит твердо, она обращается к нему по-своему, ласково, чтобы успокоить. – Не предпочли бы. Это просто смешно.
И тут, любопытно, Бог это, или Судьба, или кто-то еще – с запозданием – слышит ее мольбу, и Стив как будто прислушивается, задумывается.
– Смешно?
– Да, – шепчет она.
– Да ну?
– Я люблю тебя, малыш.
– Я тоже тебя люблю. – И с этим словами он бросается – почти грациозно – плашмя на матрац. Через несколько секунд он уже отрубается и храпит.
Анна осторожно стягивает с него одежду и накрывает одеялом. На нем остаются трусы, рубашка и носки, но это не важно.
С облегчением она садится на корточки.
Когда Стив спит, теплая дуга света от лампы у кровати снова преображает его черты. Изгиб его губ кажется милым и простодушным, его ресницы касаются щек, как у ангела; она видит поблескивающий след слез на щеке, как у ребенка, который уснул, утомленный своей вспышкой гнева. Теперь она видит мальчика, каким Стив был раньше, когда его мятежный дух был невинным и игривым, а не агрессивным и саморазрушительным. Анна задумывается: когда же сместилось равновесие, как на детских качелях, и он перестал быть просто безобразным юнцом – а она знает, что он был таким, он сам говорил ей об этом, – и стал сначала причинять беды другим, потом себе, а потом ударился в пьянство.
Тем не менее она чувствует жуткий перегар, и не только в его дыхании – он исходит из всех его пор. Она знает, он пил водку. Кто сказал, что водка не имеет запаха, – ошибался. Ее резкий, смертельный запах несет в себе аромат тайных кутежей и лжи. Она ненавидит этот запах. Он ей отвратителен. Она признает, что и сама не прочь выпить – например, не так давно они с Карен распили бутылку вина. Но тогда это было необходимо. Но Стив пьет не так. Анна может остановиться, а он – нет, потому что он пьет с другой целью. Иногда ей кажется, что его пьянство не просто стирает память о гнетущих обстоятельствах, а уничтожает его личность.
Знай она об этом, когда встретила его, был бы он сейчас здесь, в ее квартире? Как знать. Как будто два разных Стива тянут ее в разные стороны. Соблазнительный, умелый, очаровательный – трезвый Стив и враждебный, обидчивый, агрессивный – пьяный. И Анна чувствует, как ее разрывает: с одной стороны, она ему признательна, а с другой – боится перемен, происходящих в нем. Ее беспокоит, что будет, если ей придется разорвать с ним отношения – что будет не только с ним, но и с ней. Он может сойти с рельсов, а она не хочет остаться одна. Ей за сорок; кто-то из коллег только сегодня в офисе назвал сорок лет «сроком годности», а Анне уже на несколько лет больше. И она действительно любит Стива, и любит его запах – первозданный, восхитительный, манящий.
Она улыбается нахлынувшим воспоминаниям.
* * *– Заходи и познакомься с нашим маляром, – говорит Карен как-то днем, когда Анна случайно зашла к ней. – Мне дала его номер женщина на послеродовых курсах. – Она многозначительно подмигивает и ведет ее наверх по лестнице. – Он великолепен, – шепчет Карен, чтобы не было слышно.
У окна стоит Стив.
Заляпанные джинсовые шорты, большие заляпанные кеды, заляпанная футболка, руки, выгоревшие волосы. Когда женщины входят, он оборачивается, держа в руке кисть в белой водоэмульсионной краске.
– Стивен, это моя подруга Анна, – говорит Карен.
– Привет, – улыбается он. – Рад познакомиться.
У него низкий приятный голос с австралийским или новозеландским акцентом. Анна решает, что он австралиец. Позже она узнает, что он из состоятельной новозеландской семьи.
– Да, вы великолепны, – заметила она.
– Вы хотите сказать, для маляра, – ответил он.
Да, если честно, она, вероятно, это и имела в виду. По сравнению с малярами, которых Анна встречала раньше, он явно довольно респектабелен.
Глядя назад, она могла бы задаться вопросом, почему человек относительно высокого социального положения дошел до того, что выполняет физическую работу. Но поначалу она лишь отметила, что он выглядит на несколько лет моложе ее и Карен, и заключила, что он еще только встает на ноги в профессиональном смысле. Она думает, что он, может быть, писатель или человек искусства, а занимается ремонтом для заработка. В Брайтоне много людей творческих профессий, это бы не выглядело необычным.
– У Анны в доме куча работы, – говорит Карен.
«Разве?» – думает Анна. Правда, она недавно переехала в новый дом, но собиралась все сделать сама.
– Ах да, – говорит она, поняв намек подруги. – Может быть, зайдете ко мне как-нибудь и посмотрите?
– С радостью, – снова улыбается он с полными озорства глазами и задерживает на ней взгляд, пожалуй, слишком долго. В животе у Анны щекочет от возбуждения – тяга явно взаимная.
Так просто. В тот же вечер осмотр заканчивается выпивкой – хотя Стив откровенно не напился, очевидно, страшно хотел произвести на нее впечатление, – которая переходит в затянувшийся допоздна ужин, где она почти ничего не ест, наслаждаясь беседой, перешедшей в ночь «непрерывного траханья».
Или так Карен назовет это на следующий день.
– Ничего подобного, – протестует Анна.
– Извини, – дразнит ее Карен. – Занятия любовью.
– О-о-о, нет, и не так, – раздражается Анна.
После всего одной встречи это звучит слишком серьезно, тревожно.
Однако вскоре они все же продолжают заниматься любовью, а через несколько недель он переезжает к ней.
* * *Ах, ладно, думает Анна, пристроившись под одеялом рядом со Стивом. Хорошие времена, плохие времена – разве не все отношения таковы? Она слишком устала, чтобы размышлять об этом дальше, и через несколько минут тоже засыпает и храпит громче, чем в прошлую ночь, совершенно измученная переживаниями.
Среда
7 ч. 37 мин
Лу только заперла свой велосипед, как звонит телефон, раз, потом еще. Она роется в рюкзачке и откидывает крышку.
«У вас два сообщения», – объявляет мобильник.
Одно от Вик, второе с неопознанного номера, поэтому она сначала открывает сообщение от Вик:
СОГЛАСИЕ ПОЛУЧЕНО. Я СОБЛАЗНИЛА ДЕВЧОНКУ ДЛЯ ТЕБЯ, ЗАМАНИЛА В БРАЙТОН. ПРЕКРАСНАЯ НОЧКА В ПЯТНИЦУ, РАНОВАТО ОТПРАЗДНУЕМ МОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ, ЗАНОЧУЕМ У ТЕБЯ. ТОЛЬКО ОБЕЩАЙ, ЧТО ВЫ НЕ БУДЕТЕ ЭТИМ ЗАНИМАТЬСЯ ПРИ МНЕ. ЗА ТОБОЙ ДОЛЖОК. ВИК.
- Хранитель лаванды - Фиона Макинтош - Зарубежная современная проза
- Дом обезьян - Сара Груэн - Зарубежная современная проза
- Дочь пекаря - Сара Маккой - Зарубежная современная проза
- Из серого. Концерт для нейронов и синапсов - Манучер Парвин - Зарубежная современная проза
- Любовница Фрейда - Карен Мак - Зарубежная современная проза
- Верность - Рейнбоу Рауэлл - Зарубежная современная проза
- Полночное солнце - Триш Кук - Зарубежная современная проза
- Загадочная женщина - Анна Экберг - Зарубежная современная проза
- Жена смотрителя зоопарка - Диана Акерман - Зарубежная современная проза
- Книжный вор - Маркус Зусак - Зарубежная современная проза