Но читать мне все-таки не хочется. Время идет очень медленно. Сходить туда? Неохота. Нужно иметь терпение и не бегать каждую минуту. Иначе не заметить перемен.

Кровотечение. Нарушение свертываемости или сосудик, лопнувший во время массажа? К сожалению, наши анализы не дают полной картины свертывающих систем крови. Это тоже очень сложная программа. Ладно. Нечего зря мудрить. Решили ждать час - значит, ждем.

Но прошло еще всего двадцать минут.

Поговорить с Ириной? Я чувствую себя виноватым перед ней. И потом нужно знать, что будет предпринимать мой пациент, если он останется жив. Правда, не думаю, чтобы ему понадобились мои советы в таких делах, но все же.

А письмо? Отдать при всех условиях, как он сказал? Пожалуй, я имею право распоряжаться этим сам. Да, уже имею право. Видимо, я должен поговорить с ней. Или отложить на потом? Не буду предрешать. Пока расскажу о Саше.

Вышел в коридор. Постучал в дверь. Сказал негромко:

– Зайдите.

Не спит же она? Думаю, нет.

Через минуту слышу скрип двери в лаборатории. Вот она появилась в кабинете. Постараюсь быть любезным и загладить свою грубость. Разве она виновата, что полюбила женатого?

– Садитесь, пожалуйста. Напряженно села, молчит и только смотрит страшными глазами, как Мадонна.

– Успокойтесь, положение улучшилось.

Хотел сказать «хорошее», но осекся. Суеверие. Да и в самом деле так. На секунду она как-то обмякла и даже закрыла свои глаза. Потом снова выпрямилась.

Зажег настольную лампу и потушил верхний свет. Пусть ее лицо будет в тени. Не нужно, чтобы разглядывали наши, если зайдут. Могут спросить потом - кто такая? Так, одна знакомая. Неужели она ни разу не была в клинике? Значит, он ее не любит. Да, это видно и по письму.

Но о письме я помолчу. Саша мне все очень хорошо объяснял про любовь, может статься, что она вернется к нему вместе со здоровьем. Или для него лучше, чтобы не возвращалась? Наверное, лучше. Так отдать? Нет, подожду. Рая - она не очень. Но есть Сережа, обратный ход невозможен. По крайней мере, без самых крайних обстоятельств. Таково мое мнение, но другие думают не так. Поддаются ли расчету подобные ситуации? Саша бы ответил - «да».

Поговорю с ней.

– Пока я могу сообщить вам мало. Он просыпается. Вполне сознательно на меня смотрел.

Думаю, она много бы отдала, чтобы на нее посмотрел. Наверное, умел смотреть.

Я коротко рассказал об операции и о том, что было потом. Она сидела молча, подтянутая, как каменная. Только глаза.

– Скажите, пожалуйста, чего можно ждать в ближайшее время? Я должна знать все. Не бойтесь, я… могу терпеть.

Да, видно, что ты можешь себя держать. Только что я скажу, если сам не знаю? Не будем грубить. Да мне уже и не хочется. Я же знаю, что он там лежит живой и у него давление сто. И страшные сроки для повторной остановки сердца прошли.

– Есть несколько опасностей. Первое - это ослабление сердечной деятельности. Оно может повториться, хотя я не думаю, что снова случится остановка сердца. Завтра-послезавтра возможна декомпенсация, однако уже не столь страшная. Второе - кровотечение. Если оно не остановится, то возникнет тяжелая ситуация. Это будет решаться сегодня ночью. Третье - отказ почек из-за гемолиза, разрушение эритроцитов. Тоже определится скоро - будет моча или нет. Вот главное, но может быть масса других непредвиденных осложнений.

– Вы не уйдете?

На секунду вспыхнуло раздражение. Не люблю, когда в меня верят больше, чем нужно. Но Саша живой. Смолчим.

– Нет, не уйду.

О чем, собственно, еще говорить? Но я вижу, что ей очень тяжело. Многое, наверное, передумала за этот день и вечер. Может статься, что никто и не знает об их романе.

Раиса Сергеевна плачет в открытую, ее утешают, сочувствуют. А здесь горе нужно скрывать. Любовь не измеришь, не скажешь, которой больнее. А впрочем, принципиально возможно измерить. Всякие чувства вызывают сдвиги в регулировании внутренних органов и в процессах мышления. Их можно определить, хотя и очень трудно. Задача для будущего. Так привязалась ко мне эта кибернетика, даже противно. Вот перед тобой человек, хороший, страдающий, а ты думаешь о том, как выразить его переживания набором цифр. Нет, если Саша выживет, то он определенно сделает меня ненормальным, как сам. Вспомни письмо.

Сидит и смотрит в одну точку скорбными глазами. Нужно дать ей немного высказаться, будет чуточку легче. И мне нужно знать о ней побольше, решить, что делать с письмом.

– Расскажите мне о себе.

Сразу протестующее движение. Погасить.

– Пожалуйста, не ершитесь. Я врач и друг Саши. Я имею право кое-что знать.

Быстрый взгляд, изучающий, недоверчивый, просящий. Я отвечаю ей самым спокойным взглядом и делаю добрую, серьезную мину, какую могу. Вполне искренне. Только на окраинах какие-то сомнительные мыслишки. «Хороша». Рефлекс с молодости. Он, наверное, остается и у самых старых. Но не подкрепляется «снизу» и не влияет на поведение. А мне просто стыдно.

– Расскажите. Вам будет легче.

Она как-то подалась ко мне вся через стол. Взглянула, и что-то пробежало между лопатками, как от стихов или музыки.

– Я люблю его. Очень. Очень.

Наклонила голову. Спрятала глаза. Как в мелодраме. Пауза.

– А он уходит. И я несчастна.

Крикнуть: «А ты борись!» Но Саша болен, борьба ему опасна. Нельзя помочь. Разве что высказаться.

– Рассказывайте.

Горечь в голосе:

– Что рассказывать? Обычная история, если посмотреть со стороны. Только для меня она особая. Мне тридцать три года. Кончила университет, по специальности - психолог. Работаю в одном из институтов. Кандидат.

Мысль: «Теории Саши! Вот оно что!» Подождала немножко. Продолжает спокойно:

– Детство и юность мои прошли легко. Отец был крупный инженер. Умер пять лет назад. Мама еще раньше. Остались мы с братом, он немножко моложе. Теперь женился, и я как будто в стороне оказалась. Неприятно, такие были друзья.

Снова пауза.

Я просто слушаю. И тихонько посматриваю на дверь - не бегут ли за мной? Прошло еще минут двадцать пять.

Продолжает, вздохнув, как будто что-то пересилив:

– Я тоже была замужем. Выскочила на втором курсе. Любовь длилась год, потом прошла. Тянули после этого еще года два и разошлись по-хорошему. Детей не было. Тогда была рада, а теперь так жалею. В общем муж был человек хороший, я его уважаю. Просто я не знаю, отчего любовь исчезает. Как будто ее и не было. Человек делается совсем чужим, и все раздражает… Если вам нужно идти туда - вы скажите.

– Нет, я пойду через пятнадцать-двадцать минут, если не вызовут раньше.

Думаю: «Она действительно хороша, без всяких чувственных наслоений». Рефлекс подавлен. Старость. А Саша молодец.

– Закончила университет десять лет назад. Психолог. Вы знаете, что такое психология?

– Очень смутно. Только по романам.

– Ну, пожалуй, и психологи знают столько же. Есть ведь два вида психологов: одни от философии, другие - от физиологии. Первые преимущественно манипулируют цитатами. Вторые пытаются экспериментировать. Все больше по Павлову. Знаете небось?

– Знаю.

– Я хорошо училась и сразу пошла в аспирантуру на свою кафедру. Мусолила какую-то диссертацию года четыре. Исследовала процессы внимания у студентов. Защитила, уже будучи в этом институте. И тут постепенно началось охлаждение…

Увидела, что все - одно начетничество и запутанная терминология. Ни ясной гипотезы, ни точных методов.

Неприятно, но… сама я ничего придумать не могла. Я не заблуждаюсь на свой счет.

Думаю: «Вот это-то и есть самая главная беда. И ничем помочь нельзя. Есть такие женщины - умные, но без творческой жилки. Вот и мои помощницы такие же. Возможно, будут профессорами, но новых идей не внесут… Интересно, а что ты сам внес? Ну, все-таки… Вот именно - «все-таки».

– Четыре года назад я совсем потеряла интерес к работе. Так, ходила в институт, часы отсиживала, одну статейку в год кропала, чтобы не выгнали и зарплату платили. Жилось как-то странно в то время. Пожалуй, весело: ходила в театры, на концерты, не пропускала ни одних гастролей иностранцев. Была хорошая, интересная компания - журналисты, художники, просто умные и острые люди. Читала польские и немецкие книги. Я хорошо знаю эти языки - мать научила в детстве. Весело было. Были у меня и близкие… друзья, но ненадолго. А счастья все-таки не было. Вечером иногда сижу одна, и вдруг такая нападет тоска, что не знаю, куда деться. И начинаю все сравнивать и анализировать.

В общем когда два года назад появился Саша, то я была готова идти работать учительницей, выйти замуж и народить кучу детей.

Вы, наверное, знаете - он тогда начал заниматься вопросами моделирования психики. Он пришел в институт уже с готовой гипотезой, чтобы опробовать ее в спорах с психологами. Прочел нам три лекции. И конечно, очаровал - по крайней мере молодежь и женщин. Был еще здоров тогда.

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 64

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Мысли и сердце - Николай Амосов бесплатно.

Похожие на Мысли и сердце - Николай Амосов книги

Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
ПРАЗДНИК ПОХОРОН - Михаил Чулаки - Современная проза
Двуллер-2: Коля-Николай - Сергей Тепляков - Современная проза
Цыпочки в Лондоне - Вирджиния Ледре - Современная проза
Кот - Сергей Буртяк - Современная проза
Дом на набережной - Юрий Трифонов - Современная проза
Отражения в золотом глазу - Карсон Маккаллерс - Современная проза
Пора надежд - Чарльз Сноу - Современная проза
Отражения в золотом глазу - Карсон Маккалерс - Современная проза

Оставить комментарий