Форма входа
Читем онлайн Гоголь. Соловьев. Достоевский - К. Мочульский
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
«Бунт» Алеши — отзвук бунта Ивана. Он тоже восстает на Провидение и требует от него «справедливости». «Не чудес ему нужно было, — объясняет автор, — а лишь «высшей справедливости», которая была, по верованию его, нарушена и чем так жестоко и внезапно было поранено сердце его… Ну и пусть бы не было чудес вовсе, пусть бы ничего не объявилось чудного и не оправдалось немедленно ожидаемое, — но зачем же объявилось бесславие, зачем попустился позор, зачем это поспешное тление, «предупредившее естество?..» Где же Провидение и перст его? К чему сокрыло оно свой перст в самую нужную минуту (думал Алеша) и как бы само захотело подчинить себя слепым, немым, безжалостным законам естественным». Вопросы о «справедливости», о Провидении, о мировом зле, так трагически переживаемые Алешей, — вопросы Ивана. В роковую минуту послушник вдруг чувствует свою духовную близость к брату–атеисту. Он неустанно припоминает свой разговор с Иваном. «Какое‑то смутное, но мучительное и злое впечатление от припоминания вчерашнего разговора с братом Иваном вдруг теперь зашевелилось в душе его, и все более и более просилось выйти наверх ее». Но «бунт» Ивана кончается богоборчеством и отрицанием Божьего мира; «бунт» Алеши завершается мистическим видением воскресения: он спасается подвигом личной любви. Алеша уходит из монастыря, попадает во власть своего Мефистофеля — Ракитина, и тот везет его к Грушеньке. В целомудренном юноше просыпается карамазовское сладострастие. «Инфернальница» садится к нему на колени, угощает шампанским. Но, узнав о смерти старца Зосимы, набожно крестится и «как в испуге» соскакивает с его колен. Алеша «громко и твердо» говорит Ракитину: «Видел, как она меня пощадила? Я шел сюда злую душу найти — так влекло меня самого к тому, потому что я был подл и зол, а нашел сестру искреннюю, нашел сокровище — душу любящую. Аграфена Александровна, я про тебя говорю, ты мою душу сейчас восстановила». Грушенька рассказывает басню о луковке. Злющая–презлющая баба за всю жизнь ничего доброго не сделала; раз только подала нищенке луковку, и после смерти эта луковка помогла ей выбраться из огненного озера. «Луковкой» была для Алеши жалость Грушеньки, «луковкой» оказалось и для ее оскорбленного сердца сострадание Алеши. «Сердце он мне перевернул, — восклицает она. — Пожалел он меня, первый, единый, вот что! Зачем ты, херувим, не приходил прежде, — упала вдруг она перед ним на колени, как бы в исступлении. — Я всю жизнь такого, как ты, ждала, знала, что кто‑то такой придет и меня простит. Верила, что и меня кто‑то полюбит, гадкую, не за один только срам».
Встреча Алеши с Грушенькой — мистическое обручение жениха с невестойземлей; в «Бесах» — та же брачная символика (Ставрогин — хромоножка). Закон смерти (сладострастие) побежден воскрешающей любовью. Души понимают свою родственность и мистическое единство. Алеша несет вину Грушеньки, Грушенька — вину Алеши. «Все за всех виноваты». В общей вине — они любящие брат и сестра. Духовное перерождение совершилось: Грушенька готова жертвенно разделить искупительный подвиг Мити. Алеша открыт для мистического видения «Каны Галилейской».
Послушник возвращается в монастырь и молится у гроба старца. Сквозь дремоту слышит, как отец Паисий читает евангельский рассказ о браке в Кане Галилейской. И вот раздвигаются стены — гроба уже нет; он видит гостей, брачный чертог. Старец Зосима «радостный и тихо смеющийся» говорит ему: «Веселимся, пьем вино новое, вино радости новой, великой; видишь, сколько гостей7 Вот и жених и невеста, вот и премудрый Архитриклин, вино новое пробует… А видишь ли Солнце наше, видишь ли Его? Не бойся Его. Страшен величием перед нами, ужасен высотою своею, но милостив бесконечно…»
Видение Алеши — символ воскресения, радость Царствия Божия.
Он выходит из кельи; падает, как подкошенный на землю, обнимает и целует ее. «Он плакал в восторге своем даже и об этих звездах, которые сияли ему из бездны, и «не стыдился исступления сего». Как будто нити от всех этих бесчисленных миров Божиих сошлись разом в душе его, и она вся трепетала, «прикасаясь мирам иным». Простить хотелось ему всех и за все и просить прощения, о! не себе, а за всех, за вся и за все…»
После света воскресения — космический восторг и видение преображенного мира. Это та секунда «мировой гармо нии», которую предчувствуют и по которой томятся герои Достоевского. Сердце человека — мистический центр вселенной, нити всех миров сходятся в нем, и новый Адам, восстановленный в своей первозданной славе, «плача, рыдая и обливая слезами», целует Землю, святую Мать, которую осквернил некогда своим грехопадением.
Карамазовская «земляная» сила превращается в силу преображающую. Экстаз Алеши отвечает исповеди Ивана. Иван не понимает, как может простить мать замученного ребенка. Алеша понял: в новом мире прощают «за всех, за все и за вся».
Мистический опыт послушника становится источником его духовной энергии. Она изливается на мир, просветляя его изнутри. В романе показано только начало этого служения. Наследуя от князя Мышкина его детскую тему, Алеша входит в жизнь школьников, дружит с ними, примиряет их с умирающим в чахотке Илюшей и на могиле его кладет основание «всечеловеческому братству». Новая община, в противоположность социалистическому муравейнику, строится на личности и любви. Это — свободное объединение друзей покойного Илюши: личная любовь к одному становится общей любовью всех. «Все вы, господа, милы мне отныне, — говорит Алеша мальчикам, — всех вас заключу в мое сердце, а вас прошу заключить и меня в ваше сердце! Ну, а кто нас соединил в этом добром, хорошем чувстве… кто, как не Илюшечка, добрый мальчик, милый мальчик, дорогой для нас мальчик навеки веков».
Илюша не умер: в любви объединенных им друзей он будет жить «навеки веков».
Коля Красоткин заставляет «юного человеколюбца» высказать свою мысль до конца.
«Карамазов! — крикнул Коля. — Неужели и взаправду религия говорит, что мы все встанем из мертвых и оживем и увидим опять друг друга и всех, и Илюшечку?
— Непременно восстанем, непременно увидим и весело, радостно расскажем друг другу все, что было, — полусмеясь, полу в восторге ответил Алеша».
Роман заканчивается торжественным исповеданием веры в воскресение.
Дух небытия — черт стоит рядом с атеистом Иваном; святой старец Зосима озаряет своим светом путь Алеши. Для изображения праведника Достоевский пользуется набросками к «Житию великого грешника», в которых уже была обозначена «величавая фигура» св. Тихона Задонского. Архиерей Тихон в «Бесах» и странник Макар Долгорукий в «Подростке» непосредственно связаны с образом духовного отца Алеши. Поездка в Оптину Пустынь и изучение истории русского «старчества» помогли автору художественно оформить «монастырские» эпизоды романа. Изображение монастыря в «Братьях Карамазовых» необыкновенно точно передает внешний вид Оптиной Пустыни. Вот как описывает ее прот. С. Четвериков[139]. «Обитель стоит над рекой. Белые монастырские здания и голубые главы церквей с золотыми крестами видны издалека на зеленом фоне сосен и елей. У самой дороги — столб с иконой Богоматери. Яблоневый сад, гостиница, между четырьмя храмами — кладбище. Неподалеку от монастыря, за леском — скит, в котором живет старец Амвросий. Его келья — небольшой домик, выходящий окнами в цветник. Деревянное крылечко, тесные сени, увешанные лубочными картинками. Из сеней — узкий коридорчик, разделяющий домик на две половины. Первая дверь направо ведет в небольшую зальцу, парадную приемную старца. В этой комнате весь передний угол заставлен иконами, перед которыми теплятся лампадки. Стена увешана портретами известных подвижников, видами монастырей и другими картинами духовного содержания. Мебель состоит из старенького дивана, нескольких столов и стульев. По другую сторону коридора находится собственная келья старца. Неподалеку — пруд и пчельник».
В романе Достоевского посетители входят в монастырские ворота… Миусов рассеянно смотрит на могильные камни около церкви. Скит, где живет старец Зосима, находится в шагах четыреста от монастыря через лесок… Он весь усажен цветами. «Было множество редких и прекрасных осенних цветов, — пишет автор, — везде, где только можно было их насадить. Лелеяла их, видимо, опытная рука… Домик, в котором находилась келья старца, деревянный, одноэтажный, с галереей пред входом, был тоже обсажен цветами».
Приемная старца Зосимы почти с фотографической точностью воспроизводит «зальцу» о. Амвросия. Достоевский все заметил, все запомнил: «Кожаный красного дерева диванчик, очень старинной постройки», «у противоположной стены четыре стула красного дерева, обитых черною, сильно потертою кожей», «горшки цветов на окне», «в углу много икон, одна из них Богородицы огромного размера и писанная, вероятно, еще задолго до раскола. Перед ней теплилась лампадка. Около нее две другие иконы в сияющих ризах». На стенах «несколько заграничных гравюр», а подле них «листы самых простонародных русских литографий святых, мучеников, святителей и проч., продающихся за копейки на всех ярмарках. Было и несколько литографических портретов русских современных и прежних архиереев».
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Гоголь. Соловьев. Достоевский - К. Мочульский бесплатно.
Похожие на Гоголь. Соловьев. Достоевский - К. Мочульский книги
- Вера Церкви. Введение в православное богословие - Христос Яннарас - Религия
- Кризис воображения - Константин Мочульский - Религия
- Статус женщины-матери 21 века. Подвиг счастья - ЭЛЬМАРИЯ - Религия
- Путь ко спасению. Краткий очерк аскетики - Феофан Затворник - Религия
- Во что я верю - Франсуа Мориак - Религия
- Сочинения - Филофей Коккин - Религия
- Непостижимое. К христианским истокам - Дмитрий Герасимов - Религия
- Душевный лекарь. О пути христианина в современном мире - Дмитрий Семеник - Религия
- Грихастха-ашрам. Семейная духовная жизнь - Александр Хакимов - Религия
- Путь ко спасению - Феофан Затворник - Религия
