вагинальная травма полностью забыта, в следующее мгновение я встаю с кровати и трясусь от волнения.
— Какого хуя, Влад?!
Он приоткрывает одно веко и смотрит на меня.
— Возвращайся в постель.
Сердце гулко бьется в груди, когда я смотрю, как он потирает глаза и зевает.
— Черт возьми, нет. Ты не дышал! Я думала, ты умер.
Он закатывает глаза, облокотившись на черное резное изголовье, будто вышедшее из готического романа.
— Очевидно, я жив, — он протягивает мне руку, пока я стою и дрожу как дура. — Иди сюда.
Я смотрю вниз на мясную ракету смерти между его ног, и глаза расширяются, когда та дергается, возвращаясь к жизни.
— Нет, спасибо, я думаю, мне и здесь хорошо. Теперь, когда ты снова дышишь.
Он улыбается, и в животе все переворачивается, боль между ног удваивается от вспышки возбуждения.
— Чувак. Прекрати делать это со своим лицом, ладно? Это совсем не круто.
Он хмурится. Как брови могут быть такими горячими, ради всего святого?
— Я надеялся разбудить тебя к завтраку, — говорит он, и пристальный взгляд скользит по мне с озорным блеском, я не могу не возбудиться. Приятно, когда мужчина находит тебя красивой, но эта штука…
— Если ты думаешь, что мы с этим будем что-то делать сегодня, — я указываю рукой на его огромные гениталии, — тебя ждет неприятная новость. Определенно не раньше горячего душа.
Он наклоняется вперед и притягивает меня в свои объятия. Я позволяю ему, прижимаясь к прохладной коже груди и вдыхая пряный аромат, присущий только ему. Он целует меня в макушку, и я лучезарно улыбаюсь. Все не так уж плохо, пока я не двигаюсь.
Его руки мягкими круговыми движениями двигаются вверх и вниз по моим.
— Полагаю, я могу позволить тебе принять душ.
Я прижимаюсь к нему, не обращая внимания на то, что мы оба обнажены, и на то, что его член твердеет под моим бедром.
— Ты действительно не дышал. Все в порядке?
— Послушай.
Я прижимаюсь ухом к его груди и вздыхаю с облегчением, когда слышу биение сердца.
Запрокинув голову, я смотрю на него и улыбаюсь, затем отстраняюсь, нуждаясь в пространстве.
— Странно. Прости, что перепугалась, но ты спал как убитый.
Он снова обнимает меня.
— А сейчас я выгляжу мертвым?
Поворачиваясь, я смотрю вниз и моргаю, как чертова сова, когда взгляд снова останавливается на его члене.
— Не-а, — говорю я, выделяя букву «а», — черт, он больше моего запястья, с толстыми венами и большой грибовидной головкой. — Но держи эту штуку подальше, а то так и будет.
Он смеется и прижимает руку к груди.
— Ты ранишь меня.
— Ха, хочешь поговорить о ранах? Я едва могу ходить, — усмехаюсь я.
Он ловит мою руку и целует ладонь. Я сердито смотрю в ответ. Он целует внутреннюю сторону моего запястья, и воля к сопротивлению начинает таять.
— Прекрати. Пока я не приму горячий душ, touché pas mon chat32. Я отдергиваю руку и отталкиваю его, когда он садится.
Он смеется, откидывая голову назад, и я не могу не восхищаться его красотой.
— Parlez vous Français?33
— Нет. Я просто знаю, как сказать: «Не трогай мою киску», а что? — отвечаю я и улыбаюсь, когда он качает головой с ямочками на щеках.
Медленная улыбка расползается по его губам, которые хочется поцеловать, когда он падает навзничь на кровать и закладывает руки за голову.
— Ты… нечто такое, с чем я никогда раньше не сталкивался.
— Пффф. Надеюсь, это хорошо, — рявкаю я в ответ, прежде чем натянуть простыню на грудь. В следующее мгновение я оказываюсь прижатой к твердой, обнаженной груди.
Член касается бедра, когда он поворачивает меня, озабоченно сдвинув брови.
— Я не буду извиняться за то, что мы занимались любовью прошлой ночью…
— Занимались любовью? — сердце екнуло. Мы практически незнакомцы. Он серьезно?
Его глаза темнеют, а на челюсти проступают мускулы.
— Да, женщина, я что, заикался? — он отпускает меня, встает с кровати, натягивая джинсы, и поворачивается к двери. — Я схожу за обезболивающим для тебя.
— О-о-о, это так мило с твоей стороны.
Он ухмыляется.
— Нет, это не так. Я планирую трахнуть тебя снова сегодня вечером, и мы, дорогая, отправимся на большую экскурсию по замку. Мне не нужно, чтобы ты хромала, как слабачка.
— Ты же не серьезно, — говорю я, у меня отвисает челюсть и легкая дрожь пробегает по позвоночнику.
— Напротив, дорогая, я очень серьезно отношусь к твоему благополучию и состоянию твоей киски, — говорит он как раз перед тем, как уйти, закрыв дверь.
— Вау.
Я возвращаюсь в постель, не в силах сдержать улыбку на лице. Встретила прекрасного принца. Вот только прекрасный принц — придурок.
Несколько минут спустя я драматично скулю, когда он продолжает настаивать на том, чтобы позаботиться обо мне. Полагаю, я должна быть более благодарна, но это действительно смущает.
— Это унизительно, — я бросаю взгляд на белую расстегнутую рубашку и грудь, пуская слюни. Нет, так нельзя, отвернись.
Никогда в жизни мне не было так больно. Мышцы болят в тех местах, о существовании которых я и не подозревала, а я-то думала, что такое дерьмо случается только в романах с сумеречными странниками или синими инопланетянами с членами до колен.
— Обри, расслабься, — рычит он, и от этого звука напрягаются соски.
Внутренности словно растерли в порошок, но каким-то образом он все равно заставляет меня хотеть большего. Его тон, как обычно, грубоват, но то, как он поглаживает круговыми движениями мою спину в течение последнего часа, выдает его. Мягкий мужчина размером со шкаф.
У меня внутри все переворачивается — он не мой.
— Раздвинь ноги.
— Хорошо, — выполнив его просьбу, я качаю головой, удивляясь, как так получилось, что я живу в сказочном замке, а между моих ног стоит бог секса и прикладывает теплую ткань к вагине.
— Чем бы ты хотела заняться сегодня?
Я смотрю в потолок и вздыхаю.
— Пообниматься?
Единственное страшное слово, от которого сбежит каждый мужчина, но он сам спросил. Я устала говорить мужчинам то, что, как мне кажется, они хотят услышать, и я действительно не отказалась бы от объятий.
Он целует меня в лоб, и сердце замирает.
— Хорошо, будем обниматься, но сначала ты поешь. Уже почти обед.
Удивительно, что он согласился на это!
Я приподнимаюсь на локтях, чтобы выглянуть в окно, но шторы загораживают свет. Подождите, что?
— Обед? Который час? — я отодвигаю одеяла в поисках телефона, но нигде его не вижу. Телефона точно не было в ванной, поэтому я решила, что оставила его на кровати.
— Немного за полдень.
Я начинаю поднимать
