Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И стал он закуривать и мне кисет сует, как большому. Я уж курил раза два. Взял я, а скрутить не умею.
— Эх ты, курец! — говорит и слепил мне цигарку.
Курим, а он говорит:
— Сказывать не будешь? Уговор, значит, держишь? Молодчина!
Мне вдруг обидно стало на Косого, я и говорю:
— А он свой-то уговор… треть мою… черта, говорит, ты получишь.
— Это уж евоное дело.
А я:
— Пудов, — говорю, — пять, не меньше, рыбы было, камбала — во, — говорю, — колесо — не рыба!
— На кухне, — говорит, — она у нас, в обед поешь, как в отдел не сведут.
И так слово по слову я ему все рассказал, как было. А он говорит, что уговор держи, дело святое.
— Хитрый, — говорит, — знал, кого с собой взять. Кто ж, — говорит, — он такой?
— Не знаю я, кто он, не знаю, ненастоящий. Черт он, вот кто!
А его смех взял.
— Какой, — говорит, — с чертом уговор может быть! Однако, — говорит, — дело твое. Думай, братишка, как тебе лучше.
И встал.
А что мне думать? Ничего я не знаю.
Налил он чаю холодного, а я и смотреть на чай не хочу. Не до чаю мне!
Думаю — и ничего в голове, одна эта махалка черная кивает, и ничего больше.
И вдруг я как сорвался.
— Что же делать-то мне, дядя, — говорю, — дорогой ты мой? — И вот-вот опять зареву.
— А ты прямо скажи: такой, мол, я и такой-то, а дела наши вот какие были. Мамка голодная дома пухнет, а он мне треть сулит. Я и пошел на дело. Застращал он меня в море, а кто он — я правильно сказать не умею. И квита. На этом и стой. Что с тебя взять, с мальчишки!
И отошло все сразу — и махалка и Косой черт.
Вскочил я.
— Веди к начальнику, — говорю.
Встал я перед столом и срыву так и кричу:
— Петька я Малышев! Живу на Слободке, в Пятой улице! А дела наши вот какие!
И все, как было, вывалил.
А начальник смеется:
— Чего же ты вчера Ваньку-то валял? Сразу бы и говорил.
Взялся за телефон.
— Иди, — говорит, — обожди в казарме.
К вечеру отпустили. Потом раза два тягали, спрашивали. Я все на своем стоял:
— Петька я Малышев, а дела наши вот…
Так оно потом и присохло.
Только как приснится мне черная махалка, потом на целый день балдею.
А с красноармейцем я и сейчас друг.
«Мария» и «Мэри»
Это было в Черном море в ноябре месяце. Русская парусная шхуна «Мария» под командой хозяина Афанасия Нечепуренки шла в Болгарию с грузом жмыхов в трюме. Была ночь, и дул свежий ветер с востока, холодный и с дождем. Ветер был почти попутный. Тяжелые, намокшие паруса едва маячили на темном небе черными пятнами. По мачтам и снастям холодными струями сбегала вода. На мокрой палубе было темно и скользко. Впрочем, сейчас и ходить было некому. Один рулевой стоял у штурвала и ежился, когда холодная струя попадала с шапки за ворот. В матросском кубрике в носу судна в сырой духоте спало по койкам пять человек матросов. Кисло пахло махоркой и грязным человечьим жильем. Мальчишку Федьку кусали блохи, и ему не спалось. Было душно. Он встал, нащупал трап и вышел на палубу. Он натянул на голову рваный бушлат[30] и зашлепал босиком по мокрым доскам. Слышно было, как хлестко поддавала зыбь в корму. Федька хорошо узнал палубу за два года и в темноте не спотыкался. Море казалось черным, как чернила, и только кое-где скалились белые гребешки.
Федька заглянул в люк хозяйской каюты.
Там вспыхивал огонек папиросы.
— Эге! — крикнул Нечепуренко. — Кто це? Хведька? А ну, ходы.
Федька спустился в каюту.
— Хлопцы огонь задули? Ну-ну! Жгуть дурно керосин, не в думках, что в деревне люди с каганцами живуть.
Огня не было не только в кубрике, но не были выставлены и отличительные огни по бортам: справа зеленый и слева красный. По этим огням суда ночью узнают друг друга и избегают столкновений.
— Як не спишь, — продолжал хозяин, — то уж не спи: тут могут пароходы встретиться. Поглядывай в море.
Федька подошел к рулевому.
— Что трясешься? — спросил рулевой. — Ямы боишься?
— Та смерз, — сказал Федька. — А кака та яма?
— Не знаешь?
Федька много слыхал россказней про яму, не верил им, но все-таки любил послушать. А ночью так и побаивался: а вдруг в самом деле есть?
— Нема никакой ямы, — сказал Федька, — ты ее видал?
— А вот и видал: там повсегда зыбь. Ревет! — аж воет. Я раз с греками плавал, видал, как судно туда утянуло. Хоп, и амба!
— Брешешь? — испугался Федька.
— Вот чтоб я пропал! Пароходы затягает.
— А где ж она?
— Аккурат посередь моря. Греки знают.
— Да врешь ты! — отмахивался Федька.
— Верное слово. Вот чего Афанасий не спит? — добавил рулевой вполголоса. — Накажи меня бог, ямы боится.
— Федька! — крикнул из каюты хозяин. — Смотри огни! Уши развесил.
Федька стал вглядываться в темноту, и действительно далеко впереди, справа, ему показался белый огонек. А сам прислушался, не гудит ли впереди яма.
Английский грузовой пароход «Мэри» с полным грузом русского хлеба шел, направляясь вдоль западного берега Черного моря, в Босфор, чтоб оттуда идти дальше в Ливерпуль.
Зеленый и красный огни ярко светились по бортам: там горели сильные электрические лампы. Еще один белый огонь горел на мачте. Этот огонь на мачте носят пароходы в отличие от парусных судов, которым пароходы всегда должны уступать в море дорогу.
Пароход был недавно построен, все было новенькое, и исправная машина работала как часы. На носу судна стоял вахтенный «баковый» и зорко смотрел вперед. Тут же висел большой сигнальный колокол, которым баковый давал знать вахтенному штурману, когда появится на горизонте огонь: ударит раз — значит огонь справа, два — слева, три раза — прямо по пути парохода.
Молодой помощник капитана, штурман Юз, был на вахте и ходил взад и вперед по капитанскому мостику.
Вдруг он услышал три спешных удара в колокол с бака. Он глянул вперед: почти перед самым носом парохода слабо мигал зеленый огонек.
— Лево на борт! — крикнул Юз рулевому, и пароход резко покатился влево. Реи парусника едва не задели пароход.
— Проклятые! Дикари! Четвертый раз! — ворчал про себя Юз. — На курс! — скомандовал он рулевому.
Рулевой повернул штурвал, закляцала рулевая машина, и пароход пошел по прежнему направлению.
Капитан Паркер сидел на кожаном диванчике в своей каюте, которая помещалась тут же у капитанского мостика. Две электрические лампочки горели над полированным столиком, на котором стояла бутылка виски[31] и сифон содовой воды. Капитан курил из трубки душистый английский табак и записывал в свой кожаный альбом русские впечатления. Он боялся, что за длинную дорогу забудет и не сумеет толком рассказать своим ливерпульским друзьям про Россию.
«На улицах громко говорят, кричат, — писал он, — на тротуарах толкаются и не извиняются…»
Бах, бах, бах! — опять раздались три удара с бака.
Капитан Паркер надел фуражку и выскочил из каюты.
— В чем дело, Юз? Опять? — спросил он помощника.
— Право, право, еще право! — командовал Юз.
Красный огонек совсем близко проскользнул мимо левого борта.
— Что они, издеваются? — сказал Паркер.
— Мы ведь должны уступать паруснику по закону, — ответил Юз.
— Но ведь закон, мистер Юз, запрещает ходить в море без огней, как пираты. Или вы считаете правильным, когда огни внезапно появляются за три сажени? — назидательно сказал капитан.
— Что же, бить? — спросил Юз.
— Надо быть твердым, когда ты прав.
— Конечно, следовало бы проучить, — слабо заметил Юз.
— Ну, а раз так, то не меняйте в таких случаях курса, Юз, — ответил Паркер.
Капитан круто повернулся и ушел к себе в каюту.
Артур Паркер представил себе, как его пароход, гладко выкрашенный в красивый серый цвет, горит яркими электрическими огнями, чистый, сильный, гордо идет среди этих замухрышек-парусников.
Джентльмен в толпе дикарей.
Он вспомнил, как в русском порту его два раза толкнули на улице.
Черт возьми! Он не успел опомниться, как уже обидчик куда-то исчез.
Никак не подворачивалось удобного случая, чтобы проучить эту публику. Артур Паркер представлял, как он будет рассказывать про это в Ливерпуле и как все будут ждать, что он сейчас скажет, как он сумел показать этим дикарям, с кем они имеют дело. А сказать было нечего. Паркер сильно досадовал на себя.
«Вот и с этим парусником упущен случай. Этот разиня Юз! Надо было просто — трах! Довольно миндальничать — носите огни в море… Какой был удобный случай!» — досадовал капитан.
Паркер снова вышел на мостик. Он надеялся все-таки, что вдруг представится еще такой же случай, и не рассчитывал на Юза.
— Они, кажется, вас выдрессировали, Юз, — едко сказал он помощнику, — вы ловко обходите этих господ, юлите, как лакей в ресторане.
- Привидения на цыпочках - Валерий Гусев - Прочая детская литература
- Ураган - Борис Житков - Прочая детская литература
- Виктор Вавич (Книга 3) - Борис Житков - Прочая детская литература
- Урок географии - Борис Житков - Прочая детская литература
- Попробуй поймать - Мелисса Росс - Прочая детская литература / Современные любовные романы
- Маркус и девочки - Клаус Хагерюп - Прочая детская литература / Детская проза
- Пленники лицея - Диана Королева - Прочая детская литература / Прочие приключения / Ужасы и Мистика
- Новогоднее путешествие Большой Лужи - Борис Алексеев - Прочая детская литература / Прочие приключения / Прочее
- Новые приключения Незнайки: Снова на Луне - Борис Карлов - Прочая детская литература
- Уйдём в предрассветный туман. Солнечный круг. Книга первая - Александр Феликсович Каменецкий - Городская фантастика / Прочая детская литература / Детская фантастика