не меньше.
Пляшущее мерцание свечей озаряло кувшины и вазы, столовые приборы, многочисленные готовые блюда и живые цветы – чайные розы и лилии. Костомахи – притихшие, склонившие головы, покрытые черными капюшонами – продолжали его сервировать, как вышколенные замковые слуги.
На одном из стульев восседал мужчина средних лет – с длинными, волнистыми, каштаново-рыжими волосами, в шубе, небрежно наброшенной на плечи, распахнутой на груди. Однако оригинальный выбор одеяния был продиктован не холодом (ведь помещение прогрелось благодаря жаркому очагу), а необходимостью не оставаться голым, потому что именно так, по-видимому, и привык бороздить навь, как и многие здешние обитатели. Из-под подола выглядывали покрытые каштановыми волосами икры ног и ступни, на которых не наблюдалось ни сапог, ни другой обуви. На левом плече мужчины сидел мой Кинельган – урчание дракона смешивалось с треском поленьев в печи.
Кинли с жадным удовольствием жевал и проглатывал кусочки пищи, которые Велес протягивал ему со стола.
Да, Велес. Мы виделись совсем недавно – он переправлял нас с Яном в ирий по млечной туманной реке, но казалось, минула вечность. Я не предполагала столкнуться с ним в замке, но обрадовалась, что мой маленький дракон теперь находится в полной безопасности.
Гай пребывал поблизости – ноги его тоже были босы, он ступал по узорчатому паркету, направляясь к отцу, и опустился на соседний стул.
В промежутке между только что поглощенным и очередным кусочком сырого мяса, зажатого между пальцами Велеса, которое Кинли самолично собирался поджарить, мой питомец наконец-то заметил меня и мгновенно спорхнул с плеча своего благодетеля, шумно взмахивая крыльями и пища, ударяясь тельцем в мои ребра.
Прижав дракона к груди, я принимаюсь целовать его мордочку, и он сразу ластится о мой подбородок. С облегчением осознаю, что Кинли не злится – он простил меня, и мы снова друзья.
Слышу поблизости чужое шипение. Поворачиваю голову в поисках источника подозрительного звука, который быстро сменяется фырканьем.
– Хутам не место за столом, – чеканит Валентина. – Я уже молчу о нашем доме и нави в принципе.
С настороженной недоброжелательностью посматриваю на нее, еще крепче прижимая дракона к себе. Я до сих пор не сумела разобраться, как отношусь к сестре Яна, ведь она оказалась довольно противоречивым человеком.
Точнее, не человеком, а цмоком. И она обидела Кинли – я не могла так легко ей этого простить.
– Дорогая сестра, – произносит Ян, – ты сделала из нашего дома приют для скучающих навок всевозможных видов и мастей. Один хут не сыграет роли своим присутствием в бесповоротном осквернении жилища.
Я задумчиво хмурю брови.
Я и не знала, благодарить его за защиту либо расценить неоднозначную фразу как оскорбление питомца. Однако размышления я не высказала вслух – не успела. Звучным голосом и доброй улыбкой Велес поприветствовал меня и широким жестом позвал всех рассаживаться. Ни то обед, ни то ужин дымился на подносах и тарелках. Запах еды пробуждал во мне голод. То было напоминанием о моей человечности, смертности и о моем бесконечном отличии от собравшихся.
Валентина парировала реплику Яна, но из-за нарастающего шума я не расслышала, что конкретно она сказала.
Чуть помедлив, я проследила, куда двинулась Валентина, и, не желая сидеть рядом с ней, подступила к другой стороне стола. А затем опустилась на свободный стул, расположившись лицом к Велесу и Гаю.
Возле Гая, кстати, Валентина и устроилась.
По правую руку от меня мелькнул бордовый всполох – бархатное платье Барбары. Костомаха услужливо отодвигала ей стул, и пока Черная дама усаживалась рядом со мной – практически вплотную, – мое нутро сжималось от подобной опасной близости и в то же время – от благоговения к призрачной персоне.
Я испытывала двойственные чувства из-за того, что Барбара выбрала это место, и спокойствия мне придавала лишь мысль, что по левую руку сядет Ян. Конечно, мне ничего не угрожает – пускай королева и является навкой, вряд ли она начнет на глазах у всех высасывать мою энергию – тем не менее соседство Яна облегчит мою тревогу и надуманные переживания.
Однако в последний момент я замечаю, что Константин внезапно преграждает ему путь, и, увы, теперь этот мрачный дух возвышается надо мной.
Скрежет ножек о паркет неприятно режет слух, и я озадаченно понимаю, что сейчас окажусь зажатой между Черной дамой – призраком почившей королевы, гнавшей меня по замку через пустые коридоры, и черным же духом – Кощеем Бессмертным, сковавшим меня в цепи, похитившим, пробовавшим на вкус мою кровь и желавшим употребить в пищу.
Меня начинает бить озноб, дрожь никак не получалось унять, невидимые иголки пронзали тело. От призрака (хоть Барбара и приняла телесный облик) веяло холодом, а от Константина – теплом, как от настоящего дракона. И я была готова придвинуться к нему поближе, если бы он не был тем, кем являлся.
Не представляю, в курсе ли он, что пугает меня до чертиков, имел ли определенный мотив быть возле меня, но скрип зубов Яна уже свидетельствовал о том, что ответ на мои рассуждения – утвердительный.
Сжав челюсть, играя желваками, с недобрым блеском в глазах, Ян обходит стол и садится прямо напротив меня, а я все еще думаю: зачем Константину так поступать?
А потом, вспоминая повелительный, поддевающий тон Яна, каким он говорил с братом, зарождающиеся нотки раздражения и злости в голосе Константина, догадываюсь: должно быть, Ян сейчас не рад, что раззадорил его.
Ну а Константин включился в предлагаемую игру.
Ян улыбнулся мне подбадривающе, и я уцепилась за улыбку, как за якорь, не позволяющий мне действительно кануть в Лету, благодаря нахождению между двумя темными сверхъестественными созданиями. Приподнимаясь с моих колен, к столу льнет Кинли, но не рискует на него забраться – и ему не по душе соседство потусторонних духов. Тянусь за кусочком порезанной груши и скармливаю питомцу.
– Есть какие-то новости, Барбара? – спрашивает Ян деловито и дружелюбно.
Барбара тонкими пальцами, унизанными сверкающими кольцами, держит столовое серебро и намеревается приступить к трапезе, словно пища имеет для призрака хоть какое-то значение.
– Там по-прежнему царит ночь, как и здесь, – напевно отвечает Барбара голосом, почти лишенным эмоций. – На сей раз я видела несколько железных птиц в небе и огромных мух, жужжащих невыносимо громко. Люди прячутся в темноте. А голоса в мелких странных светящихся кирпичиках сообщают, что волки пока не показываются.
Ян и Валентина тотчас усмехаются, переглядываясь, как будто у них самые теплые в мире отношения.
– Они ждут нас! – весело восклицает Валентина с неким куражом. – Они знают, что мы придем!
– И собирают армию, рассчитывая
