закадычные подруги, соперничество между младшей и старшей всегда было, но вот между красивой и милой разница была. Тут Алька меня опередила по всем фронтам. Она и маленькой была очень красивым ребенком, в отличие от меня. Я такая пухляшка со щеками, аона миниатюрная, как ангелочек. Волосы почти белые, губки бантиком, глазки большие. Красивый ребенок.
Но все равно я думаю, что папа и Алька по мне горевали, больше некому. Оказалось, что я не такой значимый человек в жизни остальных. Мужа, считай, нет, детей тоже, друзья пожалели и забыли. Вся моя жизнь была учеба, работа, и что осталось от меня? Ничего. Впрочем, я не одна такая. Илья тоже без семьи и детей, что от него останется? Тоже ничего. Права Катя, всему свое время. Нужно и гнездо свое вить, дом создавать. Знать бы еще с кем, а то я один раз уже ошиблась. Это стоило мне чуть ли не жизни. Второй раз я буду намного осторожнее, если он и случится, этот второй раз. В чем я сильно сомневаюсь.
Глава 27
— Георг, почему ты не смог найти мою дочь? — Княжин смотрит на своего друга сердито, требовательно. — Ты же понимаешь, что два месяца — это большой срок. Можно найти кого угодно!
— Я сделал всё, что мог, Стас, — морщится Георгий. — Но связи там нет, я пока не могу точно знать, что происходит. Может, твоя дочь уже направляется к дому.
— Мне не нужно это вот «может»! — рявкает Станислав Борисович. — Мое терпение на исходе, Георг. Ещё несколько дней я подожду, а потом отправлю тебя самого туда. Я уверен, что Валерия жива.
Какое-то время оба молчат, затем Георг прерывает тягостную тишину.
— У меня есть подозрения, кто стоит за Быстрицким…
— Ну-ка, ну-ка, — напрягается Княжин. — Надеюсь, они совпадут с моими.
— Думаю, что да. Быстрицкому в наследство отошел участок, который мы увели из-под носа у Грачева Николая Захаровича, помнишь такого?
— Еще бы мне его не помнить, — хмурится Княжин. — Но это не значит, что нужно убивать мою дочь за это.
— Подожди, Стас, не кипятись, — успокаивает друга Георг. — Грачев нам вставляет клинья с самого начала. Если помнить, как вы оба начинали, то ничего удивительного, что он сейчас снова активизировался. Ваши девяностые никогда не дадут вам покоя.
— А ваши? Можно подумать, что ты в этом не участвовал. Но, Георг, сейчас можно действовать легально, без криминала. Зачем вмешивать сюда наших детей?
— Вспомни, кто делал предложение твоей дочери до того, как она выскочила замуж за Быстрицкого? Ну?
— Сын Грачева, да я помню. Николай на каждом углу кричал о союзе двух великих компаний.
— Да и я, кажется, припоминаю, что помолвка была или нет?
— Ну была, это ничего не значит, — снова заводится Княжин.
— Ещё как значит. Младший Грачев при всех посмеялся и махнул рукой, а вот когда узнал, что Валерия выскочила за какого-то тренера, был очень большой скандал у них в доме.
— Ты-то откуда знаешь?
— Слуги у всех продажные, Стас. Твои в том числе. Вспомни, как полоскали имя сына Грачева в газетах и интернете. Да все сети пестрели заголовками, что сын Грачева недостоин королевы Княжиной, которая променяла его на обычного тренера. Можно после такого не затаить злобу?
— Да бог с тобой, еще из-за бабы такое воротить, — отмахивается Стас. — Да, Лерка тогда поступила некрасиво. Вначале дала согласие, как я ей велел, а потом включила заднюю. Не люблю и всё тут, а этого своего Быстрицкого чуть ли не на трон возвела.
— Ну вот ты и подумай над этим, Стас, а я пока кое-куда съезжу, — встает из своего кресла Георг. — Присмотрись к Грачевым, что-то там назревает, мой тебе совет.
— Да иди уже! — раздраженно отмахивается Княжин. — И помни, Георг, даю тебе неделю. Если за это время Лерка не объявится, сам поедешь ее искать.
Георгий ничего не ответил, только кивнул и вышел из кабинета, мягко прикрыв дверь. Прошел мимо секретарши, что быстро убрала от уха свой телефон и уставилась на начальника службы безопасности как кролик на удава.
— Скажи-ка мне, Лариса, — остановился напротив девушки Георг, разглядывая девушку своим пытливым взглядом. — Как давно ты сливаешь всё, что здесь происходит, Грачевым?
— Я? — испугалась девушка.
Ее лицо тут же побледнело, а глаза заметались по комнате, словно кто-то мог ей помочь.
— Да, ты, — спокойно произнес Георг. — Что ты думала? Я не поставлю все телефоны на прослушку, когда тебя взяли три месяца назад на место старого и проверенного секретаря Княжина? А она скоро выйдет после перелома лодыжки, а вот ты, что будешь делать ты, Лариса?
— Я ничего и никому… — начала было та, но Георг дернулся к ее столу и уперся в него ладонями, нависая над ней.
— Отрицать бесполезно, но… Будешь теперь докладывать Грачеву только то, что я тебе скажу, поняла? Иначе… Впрочем, тебе это знать необязательно. Одно могу сказать, жизнь — такая короткая штука…
— Поняла, — сглатывает ком в горле Лариса.
— Вот и отлично, — улыбнулся ей Георг, отталкиваясь отполированной поверхности.
Достал из кармана пиджака черную визитку с одним лишь номером из золотых цифр.
— Это мой личный телефон, он не прослушивается. Как только Грачев запросит у тебя информацию, сразу звони мне, поняла?
Лариса все еще испуганно кивнула, забирая черный клочок картона, а Георг вышел в коридор большого офисного здания. У него было еще одно дело, которое он не собирался откладывать на завтра. Его ребята, что следили за домом матери Ильи и зданием, где располагался его офис и тренировочный центр, доложили, что парень вернулся. Однако за два прошедших дня Георгу никто не позвонил, не доложил. Значит, Илья что-то нарыл, а это уже было плохо. Старцев сейчас накрутит себе такое, что впору боевик снимать с перестрелкой.
Георг знал Илью с самого детства и не ожидал, что тот заподозрит его в каких-то темных делах. Однако Илья сделал для себя какие-то выводы и оборвал все связи. Причем Георг не мог его найти. Паспортами Илья и его друзья не пользовались, картами тоже. По ориентировкам было пусто. И вдруг Старцев вернулся в Москву, причем один. Как Георгу доложили, ни женщины, ни друзей рядом с Ильей не наблюдалось.
Одна загадка следовала за другой. И сейчас Георг ехал к Илье, чтобы во всем разобраться. В какую игру начал играть Старцев, сын друга, который доверял Георгу как своему отцу? И почему вдруг сделал главным подозреваемым именно его, Георгия? Пусть Илья посмотрит в глаза и скажет о
