Форма входа
Читем онлайн Дневники - Николай Мордвинов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
До самого последнего дня Мордвинов усиленно работал над Лешим, самокритично считая даже в канун премьеры, что до «сердцевины» образа еще не добрался. Тем не менее первый же спектакль 29 января 1960 года принес Мордвинову заметный успех, который по праву разделили вместе с ним Р. Плятт (Войницкий), В. Марецкая (Елена Сергеевна) и некоторые другие исполнители.
К сожалению, «Лешему» не суждено было стать репертуарным спектаклем. Играли его нечасто. Но, несмотря ни на что, Мордвинов не оставлял поисков нужного, искомого, чеховского. После одного из спектаклей он записал в «Дневниках», что только начинает нащупывать роль — ее движение. Критика упрекала актера в том, что он романтизировал образ, актер же доказывал, что мечту Лешего, как и мечту самого Чехова, правомерно передать с помощью романтических приемов. Мордвинов был активным противником того, чтобы «смягчать замысел» и «приводить» Лешего к Астрову, подчинять первого второму. Благодарный Чехову за емкий, наполненный большими мыслями и чувствами образ Лешего, испытавший истинное наслаждение чеховским творчеством, речью героя, Мордвинов тем не менее расстался с ролью неудовлетворенным своей работой.
В 1962 году Театр имени Моссовета осуществил постановку пьесы И. Штока «Ленинградский проспект». Мордвинов сыграл в ней роль рабочего Василия Забродина. Наконец-то осуществилась многолетняя мечта актера создать на сцене образ современного ему героя-труженика, простого советского человека. Это была крупная творческая победа, но пришла она не вдруг, не случайно.
Давними подступами к ней, многократными прицелами, мучительными сомнениями были различные роли, как сыгранные актером, так и не состоявшиеся. И не только в спектаклях на современную тему. Можно утверждать, что многие роли из классического репертуара актера также помогли Мордвинову в новой работе.
Непосредственной предтечей мордвиновского Забродина следует считать сыгранную им несколькими годами раньше роль токаря-скоростника Алпатова в одноименной пьесе Л. Зорина. Тогда рождения полнокровного сценического образа не состоялось. Сказалась его двойственность — с одной стороны, желание драматурга показать героя наших дней, стоящего перед судом собственной совести и нашедшего свое место в жизни, с другой, — раскрыть стойкость его душевных качеств, подвергшихся столь суровому испытанию, связанному со смертью жены. Органического сплава этой сложной гаммы чувств и переживаний в характере Алпатова не получилось. Мордвинов никак не мог уловить и передать «главную, преимущественную заботу» роли, выражаясь словами Гоголя. Но работа над Алпатовым не прошла бесследно. Репетируя Забродина, Мордвинов использовал все полезное, рациональное, что, казалось ему, удалось в Алпатове.
…Образ старого кадрового рабочего одного из московских заводов, коммуниста Василия Забродина написан драматургом так, что может быть решен актером в чисто бытовом плане. Оснований к этому немало. Это и подчеркнутая уже в первой развернутой ремарке конкретность адреса семьи Забродиных, и ограниченность места действия героя пределами собственной квартиры, и где-то даже нарочитое нежелание драматурга показать Забродина в кругу тех людей, с которыми он ежедневно сталкивается на заводе. Примечательно, что и в спектакле Мордвинов не отказывался от самых что ни на есть бытовых, будничных сцен и эпизодов. Так он проводил всю достаточно прозаичную сцену за столом из первого действия, а после нее готовился ко сну, долго и старательно снимая ботинки и надевая ночные туфли. Не боялся Мордвинов снизить героическую тональность роли ни манерой речи, даже умышленно подчеркивая ее неправильности («людям», «делов»), ни сглаживанием отдельных грубоватых реплик («во все свое рыло совать…»). Но все эти штрихи роли (а примеры их можно было бы увеличить) вовсе не приводили к обытовлению или натуралистическому приземлению образа. Наоборот, своими актерскими приемами Мордвинов только подчеркивал и оттенял контрастность органического соединения в роли простоты, жизненности образа рядового рабочего-современника с богатством его духовного мира, нравственной красотой. Исподволь, незаметно созданный Мордвиновым образ вырастал в героический характер. В этом было принципиальное значение творческой удачи актера.
Забродин виделся Мордвинову именно простым, совсем неброским человеком. Актер представлял себе его сложную жизнь — годы революции, разруха и голод, гражданская война, заботы о семье, бессонные ночи на заводе у станка и трудности в пору Отечественной войны. Мордвинов не раз встречался с людьми, подобными Забродину, которые были бесконечно дороги ему своей скромностью, застенчивостью, но вместе с тем полны душевной красоты. Актер не хотел повторяться перед зрителем в уже достаточно примелькавшейся по театральным постановкам фигуре знатного, передового рабочего, привычно занимающего место в первых рядах президиума. Ему ближе был Забродин в кругу своих товарищей по цеху, с такими же, как и у него самого, натруженными рабочими руками, которые могут делать тончайшие детали. В подробностях представлял себе Мордвинов Забродина и в домашней обстановке — во взаимоотношениях с сыновьями, женой, невесткой. Нет, не только о любимом еще с детства футболе думал и говорил он, придя домой и сняв спецовку. Его мысли и заботы касались и мелочей быта, и интересов государства. Так постепенно подходил актер к выявлению в Забродине темы ответственности человека как главной темы времени.
Мордвинову удалось найти новые пути в сценическом истолковании положительного героя. Используя одновременно и приемы проникновенно-тонкой, психологической характеристики и свойственную его манере укрупненность сценического образа, он сообщал образу приподнятость, монументальность, достигал «пафоса необычайной простоты», если вспомнить выражение Вл. И. Немировича-Данченко. В результате актер показывал необыкновенность обыкновенного человека. Именно поэтому Забродин в исполнении Мордвинова обладал большой впечатляющей силой.
У драматурга Забродин не изображен непосредственно как человек героического поступка или смелого трудового подвига, но те качества, которые оттенял в нем Мордвинов, позволяли назвать Забродина человеком высокой нравственности. С особой убедительностью это проявлялось у Мордвинова — Забродина в том, насколько он удручен поведением сына, как переживает разрыв с ним, как встает на защиту своего старого друга Скворца. С большим подъемом проводил Мордвинов сцену разговора с младшим сыном, Борисом, во втором акте. Задетый за живое несправедливым обвинением в адрес Скворца, Забродин возвращался домой. Зритель не видел Мордвинова — Забродина в райкоме, исполкоме, прокуратуре, куда они ходили вместе со Скворцом. Но то, что не было высказано им там, за сценой, здесь, дома, оборачивалось прямым и требовательным вопросом к самому себе, а затем к сыну. Неблагополучно в семье Забродиных. На глазах отца под влиянием скользкого, морально нечистоплотного Семена Семеновича портится его сын Борис. Не тем путем он идет, плохого человека выбрал себе в «водители». Мучительно переживая разлад с сыном, Мордвинов — Забродин первый упрек бросал самому себе: «Ты, старый рабочий, коммунист, кого для Советской власти вырастил? Вот этого? Слушай, Борька, а веришь ли ты в коммунизм-то? Может, нет его нигде, выдумка это. В газетах и на заседаниях придумали?»— Мордвинов не мог сдержать своего волнения, своей обиды на сына, и подвластный силе актерского переживания зритель сопереживал с Забродиным, всецело разделяя его позицию:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дневники - Николай Мордвинов бесплатно.
Похожие на Дневники - Николай Мордвинов книги
- Театральная фантазия на тему… Мысли благие и зловредные - Марк Анатольевич Захаров - Биографии и Мемуары
- Олег Борисов. Отзвучья земного - Алла Борисова - Биографии и Мемуары
- Андрей Тарковский. Стихии кино - Роберт Бёрд - Биографии и Мемуары / Кино
- Дневники св. Николая Японского. Том ΙI - Николай Японский - Биографии и Мемуары
- На берегах утопий. Разговоры о театре - Алексей Бородин - Биографии и Мемуары
- У стен недвижного Китая - Дмитрий Янчевецкий - Биографии и Мемуары
- Дневники, 1915–1919 - Вирджиния Вулф - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Парабола моей жизни - Титта Руффо - Биографии и Мемуары
- Те, с которыми я… Вячеслав Тихонов - Сергей Соловьев - Биографии и Мемуары
- Дневники исследователя Африки - Давид Ливингстон - Биографии и Мемуары
