Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ещё одну довёл. Ну что поделать… Надо опять звонить в бюро найма, поручаю это тебе, сам всё знаешь.
— Сестра в больнице. Говорят, что перелом.
— Да? Ну, она и сама уже всех достала, до костей и печёнок. Я тут тебе приготовил большой сюрприз к лету… — Он нажал кнопку и вызвал по внутренней линии единственного среди сотрудников «Вегаса» выпускника университета, Кавабату. Высокой зарплатой его сманили из сберегательного банка, с которым «Вегас» вёл дела, и теперь он был секретарём по внешним связям.
Хидэтомо помнил лишь обрывки того вечера, когда он избил дочь, но похожее на остатки похмелья чувство вины осознавалось им как долг по отношению к подростку, а не к Михо. Даже сейчас, когда он узнал, что сломал Михо ногу, в нём не пробудилось никаких чувств, компенсация предназначалась исключительно подростку. В словаре самого Хидэтомо отсутствовало слово «любовь», но он, пожалуй, не стал бы возражать, если бы кто-то указал ему на то, что он питает к подростку слабость.
Вошёл Кавабата, и, хотя он вежливо поклонился, подросток проигнорировал приветствие.
— По поводу экономки… нельзя ли нанять знакомую моей знакомой? Я думаю, она могла бы продержаться у нас продолжительное время.
— А сколько ей лет? — скептически поднял бровь Хидэтомо и сунул в рот сигарету.
Кавабата вытащил зажигалку и поднёс прикурить.
— Ей, кажется, двадцать.
— Это не годится. Такой молоденькой нельзя поручить должность экономки. Кавабата, ты как думаешь? Он ведь это нарочно подстроил, чтобы свою подружку сделать экономкой и у меня дома с ней целыми днями развлекаться. Когда тебе было четырнадцать, ты как обходился? Сам себе наяривал?
— Я был чахлый и поздно развился.
Подросток опустил глаза на начищенные чёрные ботинки Кавабаты и заметил на сером линолеуме барахтающегося кверху лапками майского жука. Все его шесть конечностей конвульсивно дёргались, но своими силами перевернуться он не мог.
Дверь без стука открылась, и в комнату вошла женщина в открытом платье персикового цвета.
— О, что-то поздно! Договаривались на полчетвёртого. Ну да ничего, прошу сюда, присаживайтесь. — Хидэтомо поднялся с места и сделал приглашающий жест рукой.
Подросток носком кроссовки попытался перевернуть жука, но ничего не выходило, потому что тот застыл, прикинувшись мёртвым. Наблюдательная Сугимото заметила это и тоже подошла:
— Да это жук канабун, он, наверное, залетел, когда я сегодня утром открывала окна, чтобы проветрить. Шеф, это к счастью, вам повезёт в казино, — преувеличенно громко затараторила она, поэтому подросток наступил на жука и раздавил.
Сугимото ахнула было, но лишь открыла наполовину рот и так, с открытым ртом, ретировалась к своему столу. Из-за её детского личика мешки под глазами, морщины и пигментные пятна ещё заметнее, да и крашеные каштановые волосы в стиле «волчья грива» у корней седые, так что выглядит она лет на пять старше своих сорока восьми.
Подросток скосил глаза и посмотрел в окно, скользнув по пути в вырез декольте гостьи, там он успел заметить череп, переводную татуировку.
— Можно я закурю? — Не забывая о том, что на неё смотрят, гостья откинулась на спинку дивана и поправила чёлку.
— Курите, курите, пожалуйста! — Хидэтомо оценивающим взглядом прошёлся по ногам, груди и лицу.
Женщина открыла сумку «Прада», достала оттуда нераспакованную пачку сигарет «Пианиссимо» и порвала целлофан длинными ногтями, покрытыми голубым лаком с серебристыми блёстками. Вложив сигарету в персиковый, как и платье, рот, она закурила.
— Это Кадзуки, ученик второго класса средней школы Хосэй.
— Будем знакомы, очень приятно. — Женщина положила ногу на ногу.
— Ну, отправляйся на свидание. Вот тебе на мелкие расходы. — Хидэтомо достал из кошелька восемь десятитысячных купюр и сунул подростку.
Подростку стало не по себе оттого, что отец ведёт себя так вульгарно, что на лице его написано столько самодовольства, что он уверен: предоставить сыну женщину есть выражение любви и широты взглядов. Женщина рассыпала кокетливые ужимки, приоткрывая губы и перебирая длинными ногтями кончики приставших к щекам волос. Подросток посмотрел на серебряный браслет у неё на щиколотке, на её икры, колени, бёдра, груди, ложбинку между ними, ключицы. У основания собранных в конский хвост волос был приколот искусственный алый гибискус, что выглядело довольно смешно, но, если бы на улице его окликнула такая женщина, подросток просто подскочил бы от счастья. А сейчас это всё закручено на деньгах, это сделка, и всё.
— Я сейчас занят, у меня дела. — Подросток опустил глаза на жука, передние лапки которого всё ещё шевелились, хотя из раздавленного тела выливалась какая-то жидкость.
— Ну что ж, тогда на свидание со мной? — Хидэтомо, не зная, что ему делать с деньгами в руке, обмахивал ими лицо. — Вот ведь паршивец! Корчит из себя! Ломается, нос воротит, будто у него и впрямь в штанах что-то есть! Нарочно просил шефа мыльных заведений, чтобы он познакомил с женщиной, которая пришлась бы по вкусу мальчишке. Он-то наверняка думает, что это моя женщина, вот и взбрыкнул… — Хидэтомо вдруг понял, что на него смотрят и Сугимото, и Кавабата, и женщина. Он колебался: то ли рассмеяться, то ли ударить сына.
Женщина потирала ладонями выставленные голые колени, взгляд её перебегал от отца к сыну и обратно.
— И какие же у тебя дела?
— Договорился встретиться с друзьями.
— Сказано же тебе, чтобы больше не виделся со своими дружками-насильниками. — Хидэтомо избрал этот путь — унизить сына и тем самым сохранить своё лицо.
— Вот, врачебное заключение. — Подросток положил на стол медицинские справки Михо. — Думаю, что они не станут сообщать в полицию.
Этим он заткнул отцу рот.
Хидэтомо чувствовал не столько гнев, сколько неловкость из-за глупого положения, в котором оказался. Никакого толку от детей, и почему все они вышли такие убогие? Ведь вы, детки, сами виноваты. А этот вообще ненормальный. Говорят, что переходный возраст, но ведь он же не просто ведёт себя как все в его годы, когда натыкаются на стену, за которой взрослая жизнь. Этого понесло в обход, и теперь он невесть куда забрёл: стоит на мосту над магистралью, смотрит сверху на взрослых и насмехается. Если он не понимает, что с ним имеют дело лишь по необходимости, то придётся когда-нибудь раз и навсегда поставить его на место. В голове Хидэтомо вдруг всплыло видение: он лежит на пляже в Чечуто и всё его тело купается в лучах летнего солнца. Он уселся на диване поудобнее, захотелось немедленно уснуть.
— В тот вечер я же тебе дал деньги. Там был миллион, не так ли? Из этих денег оплатишь больницу и расходы на жизнь в следующем месяце. Ах, ну да — ты просил эти деньги в долг и теперь тебе не хватит?
— Мне уже не надо. Я пошёл.
— Ну, как знаешь. Да, вот ещё, что с той клюшкой для гольфа?
— Дома она.
Подросток шагнул к двери и по дороге обернулся к Сугимото:
— Как собаки?
Сугимото, сдерживая дыхание, чуть слышно ответила:
— Усыпили.
Приближающаяся скоростная электричка Токио — Иокогама прогремела, словно хохот подростка, и удалилась.
Прежде чем достать из кармана ключи, подросток протянул руку и попробовал нажать на дверь. Так и есть — не заперта. По дому гулял прохладный сквознячок, предвещающий беду. Брата, который всегда слышал его шаги и поджидал, стоя в прихожей, на этот раз не было. Подросток чувствовал, что так оно и будет, но нельзя было не отвезти Тихиро в «Золотой терем», пока брат спит, иначе он поднял бы большой скандал. Наверное, он выскочил на улицу в поисках Тихиро. Когда он распахивал дверь в ванную или туалет, ему мерещилось мёртвое тело убитого грабителями брата. Удары сердца бежали по рукам до кончиков пальцев и стекали с них, подобно электрическим разрядам, отчего весь дом наполнялся грозовой атмосферой. Коки не было и за фортепиано, хотя оно стояло открытым. Подросток поднялся в комнату брата. Аудиосистема ещё не успела остыть, Коки мог быть где-нибудь дома. Подросток распахнул все двери на втором этаже. Столько раз ему было сказано, чтобы он не ходил один на улицу, но он всё же не послушался. Распираемый нарастающим гневом, подросток сбежал по лестнице вниз и выскочил из дома.
Рассекая тёплый прогретый воздух, он сбежал с холма и помчался по торговой улице Мотомати, но при виде гигантского кресла-качалки перед магазином мебели притормозил. Он вспомнил, что обещал купить его, и замялся в нерешительности, не зная, купить ли прямо сейчас. Однако, решив, что первым делом надо найти брата, он пошёл мимо магазина дальше. Пройдя всю улицу Мотомати до конца и оказавшись под эстакадой скоростного шоссе, подросток остановился, потрясённый тем, как трудно в этом городе отыскать человека. Он не сможет найти брата, который ходит где-то по улочкам, переплетающимся наподобие нитей в ячейках сети. Подросток запрокинул лицо к небу. В его сторону медленно плыло облако в виде военного линкора, и в тот самый момент, когда оно проходило над головой, подросток потерял решимость бежать куда-то наобум, ведь это было всё равно что шарить в тёмном облаке. Он направился к полицейской будке на улице Мотомати.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- Бал. Жар крови - Ирен Немировски - Современная проза
- Бабло пожаловать! Или крик на суку - Виталий Вир - Современная проза
- Ад - Александра Маринина - Современная проза
- Дочь фортуны - Исабель Альенде - Современная проза
- Люди и Я - Мэтт Хейг - Современная проза
- Дом на набережной - Юрий Трифонов - Современная проза
- Явление чувств - Братья Бри - Современная проза
- Stalingrad, станция метро - Виктория Платова - Современная проза