себя в праве требовать ответа только потому, что его жена, не перестающая удивлять жреца своими взглядами и отношением к окружающим, вместо того, чтобы требовать исполнения всех своих капризов и просто выгнать разозлившего мужа вон, старается решить ситуацию, не оскорбив и не унизив мужей по ритуалу?
Жрец прекрасно знал истории, когда нагини или человечки-аристократки и за куда меньшие ошибки, отдавали мужей в наказание под плеть или продавали в бордели. Мысли о том, как себя поведёт девица из рода некромантов, занимали его всю дорогу.
Видев пробуждение ее силы, зная слишком много о ее предках, понимая, что судя по воспоминаниям, росла она окружённой вниманием и позволялось ей сызмальства куда больше, чем могла себе представить любая из нагинь, Кайр был уверен, что себялюбие и гордость там на первом месте. Он ждал, ждал, когда гнев проклятого замка пройдет кровавым смерчем по нагаату. И тщательно узнавал врага.
Жрец собирал любые крохи знаний о Марине, и с каждой новой вестью все больше впадал в недоумение. Наследница грозового перевала и сама обустраивает свое жилище? За оскорбление себя, требует в качестве долга рода уничтожить закрытые части домов удовольствий? Находясь под защитой матери, ни разу, кроме того самого случая у бурых, не воспользовалась ею? Скромно прибывает в нагаат с караваном, живёт фактически на улице, ну, не считать же дорожные фургоны достойным жилищем, спасает по пути раба из борделя и полумертвую человечку, вытягивает из-за грани мальчишку, из клана который встретил ее оскорблениями, а потом ещё и возвращает одному из мужей силу, и ни разу не опустилась до угроз и оскорблений.
Ни истерик, ни капризов, ни слёз и жалоб. Все было бы не так удивительно, если бы речь шла не о Лангран! Он даже поговорил с Маиссой, пользуясь тем, что когда-то они вместе ходили в рейды в лесах пограничья. Он пришел, не как Глава стражей богини к Главе клана, а как один боевой товарищ к другому.
Тот разговор очень многое открыл ему, но и вопросов породил не меньше. По словам Маиссы, Марина отличалась рассудительностью и очень добрым сердцем, уважением к чужой жизни. Девушка совсем не стремилась к власти и положению, но не боялась нести ответственность за свои решения и поступки. А ещё, преданностью и заботой о близких.
Даже Арисса говорила, что в девушки нет гордыни, но есть достоинство, и что даже в день знакомства, когда никто и подумать не мог, кто стал женой ее сыновей, она, глава клана, чувствовала себя рядом с ней разодевшейся бродяжкой, заползшей на трон. Жреца вовсе не удивило отсутствие страха у девушки перед советом. Когда спала личина, это и идиоту стало понятно, а он идиотом не был.
И столько несоответствий просто не укладывалось в его голове. Не давало сделать правильный вывод. И поэтому жрец не знал, как себя вести. Он ждал истерики, как посмели притащить к ней бывших мужей, капризов и желания унизить всех нагов, отыгрываясь за время своего недолгого пребывания в нагаате. Но увидел правительницу, действительно наследницу великого рода. Не бахвалящейся своей силой по пустякам, но от того только больше пугающей.
А сейчас… Сейчас белый наг уже устал ошибаться в своих предположениях относительно этой женщины. Демоны знают, где и как её воспитывали, к чему готовили, но только не сделав ничего из того, чем славились ее предки, она вызывала больше уважения и страха перед своим именем, чем многие из Лангранов, не раз топивших предгорья нагаата в крови.
Для многих, живущих в нагаате, фрея Лангран стала символом воздаяния. Слишком часто начало звучать рядом с её именем определение «справедливая».
Решительная, жёсткая, даже жестокая, если дело касалось ее семьи, но не чуждая милосердия и сочувствия, обладавшая силой, но не демонстрирующая её на каждом шагу, находящаяся на невообразимой высоте по праву рождения и крови, но с таким теплом относящаяся к тем, кто и голову поднять к тем высотам никогда не подумал бы! Непонятное, невозможное и пугающее сочетание.
Стоит ли удивляться, что имя Марины Лангран не раз звучало на том совете. В конце концов, девушка сама приблизила бывших мужей к себе, откуда бы он мог знать, какими правами она их наделила? Ночь-то они провели вместе, а уж что там было или не было, сейчас обсуждает весь нагаат.
Так что вполне можно и поделиться подробностями с этим, так рьяно взявшимся за защиту интересов жены, чёрным. Пусть теперь он думает, как все это рассказать супруге.
— Сарг бронзовый сообщил совету и повелителю, что сопоставила все эти фрагменты и сделала такие выводы именно ваша жена. Я, конечно, не смог утаить, что и проверку храмовых благовоний мы начали после ее догадки, что что-то не так с этими воззваниями и окуриваниями храмов. Более того, всех интересовало, удовлетворена ли Марина свидетельствами полученного наказания, всех причастных к неудачной попытке её похищения. Кроме этого, вскрылись случаи, когда нагини пытались в своих домах продолжить привычный им уклад, в том числе, и по отношению к человечкам. Благо, кроме испуга, физического вреда причинить не успели, вмешались мужья женщин.
— Они обезумели? — Жреца перебил Саар, мужчина после ритуала разделения памяти с Каяной, очень резко воспринимал подобные моменты. — Избалованные, развращенные пустышки!
— Напомнить, почему именно, многие нагини, особенно последних поколений такие? — Жрец славился тем, что всегда называл вещи своими именами. — Может, вы напомните мне, за что получила то свое наказание Каяна? Или, может, кто-то из вас воспротивился этому? Вот и молчите. Но, тем не менее, вопрос тоже решили. Жена нашего владыки предложила провести перепись всего населения нагаата. Взрослые, дети, наги, человечки… Не важно! Все рода. Так и видно будет, кто рождается, кто умирает и куда пропадает. Так же лекарям кланов наденут браслеты, как казначеям. И под клятву обязуют сообщать о любом насилии над женщинами. И перепись, и защиту, будут осуществлять воины храма. В конце-то концов, существование народа нагов зависит не от сотни другой бесполезных гадюк, как сказала наша правительница, а от тех самых человечек. Только не стоит теперь считать, что человечкам все дозволено и теперь уже они могут творить, что им угодно. За преступления будут и воздаяния. Правда определить, что считать преступлением, правительница затруднилась. Ведь, если та же Миалия потребует голову матери своих бывших мужей, то, по словам жены владыки, какое же это преступление? Справедливая и обоснованная месть. Всех нагов, имеющих жен — человечек, обязали обзавестись отдельным жильем, а глав кланов предоставить земли под строительство и средства. Если территорий
