Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ольга продолжала стоять. После слов: «но Вы ещё девочка», она почувствовала, как, что-то потекло у неё по щекам.
– Поймите! Может, я неправильно понял, – продолжал бормотать Трегубов, – но это невозможно. – Я…Я еду в Пермь…
Ольга развернулась и, рыдая, в отчаянии побежала назад на корабль.
Иван
Трегубов стоял, глядя вслед убегающей девушке. Вот дурак! Что же он делает? Так обидел её. Не смог нормально поговорить. Надо же такое ляпнуть: «Ещё девочка». Хорошая и красивая, но…
Он снова вспомнил, как это было сказано ему: «Вы очень симпатичный и добрый, но…»
Иван вздохнул, не понимая, как он смог повести себя также, только сейчас осознав параллели. Нужно было как-то всё по-другому. Неизвестно как, но точно не так, как вышло.
Трегубов медленно побрёл к телеграфу, его состояние было ужасным из-за того, что очень хорошо себе представлял, что чувствовала девушка.
Информация, которую Иван получил по телеграфу, ничего не проясняла, кроме того, что он был прав, и сцену удушения князя Бибиковыми стоило стереть из головы начисто. Кобылин не мог быть тем, кто обесчестил их дочь, он в это время был за границей. Никто ничего не знал о художнике Этьене Васильковском, Ольге Фёдоровне и её брате. Его друг Стрельцов не ответил. Ну что же, может, в Костроме его будет ждать сообщение? По крайней мере, Бибиковых точно можно вычеркнуть. Странно, что никто не знает художника? Обычно они оставляют какой-то след в обществе. С другой стороны, Этьен долго жил в Италии и, по собственному признанию, не был известен. Всеволод и Ольга вызывали всё больше вопросов, а Демьянова он собирался допросить повторно.
Николай Харитонович был недоволен. Хотя, нет, Иван готов был охарактеризовать это состояние, как бешенство.
– Что Вам ещё от меня нужно? Ловите своего убийцу! Что, не можете? Развлечение себе придумали? Донимать честных людей вопросиками, такими бессмысленными и идиотскими, вопросиками. Вот она, так называемая полиция! Преступников не ловят, зато всем жить мешают.
Трегубов сидел и терпеливо ждал, когда Демьянов выговорится, поскольку не мог вставить даже слова. Поток купеческого красноречия был на пару мгновений заглушен пароходным гудком. «Радищев» приветствовал встречное судно. В этот момент, когда рот купца открывался, а слышался гудок, Трегубов с трудом сдерживал себя, чтобы оставаться серьёзным. Наконец, Николай Никифорович иссяк.
– Вы мне давеча сказали, что пошли спать после ужина, однако, на палубе Вас видел доктор и даже говорил с Вами. Что Вы там делали и о чём говорили?
– Что же Вам Ваш доктор то не рассказал? А?
– Он сослался на врачебную тайну, – ответил Иван.
– Я тоже сошлюсь на неё! Чем я хуже?
– Вы – подозреваемый в убийстве, только этим. Не хотите себе сами помочь?
Демьянов набычился, покраснел и надулся, затем, пыхтя сквозь длинный нос, сказал:
– Ну, хорошо! Геморрой у меня, геморрой! Довольны! Совет у доктора я спрашивал.
– Вас ещё видели, как Вы склонились через борт и что-то кому-то говорили.
– Я не говорил, а ругался на этих… которые устроили шум на нижней палубе, не знаю кто это, артель какая-то.
– Скажите, есть ещё что-то, что Вы мне не сказали?
– Нет! Я могу идти? Я больше не подозреваемый?!
– Идите. Спасибо, Николай Никифорович.
Демьянов был не похож на человека, который мог спланировать хладнокровное убийство. Задушить собеседника на месте от злобы, может быть, но спланировать, вряд ли. Его бы он вычеркнул, как и Бибиковых. Оставался Этьен. Он постепенно становился главным подозреваемым. Но где он мог пересекаться с князем, если только что приехал из Италии? Не понятно. Хотя есть ещё Всеволод: его никто не видел, он якобы был один в каюте. Но задушить человека много времени не нужно, достаточно только каким-то образом незаметно проскользнуть и вернуться в каюту, оставаясь незамеченным. С учётом того, что точное время убийства было известно очень приблизительно, эту версию тоже нельзя было сбрасывать со счётов.
Иван поужинал в одиночестве, размышляя о перспективах дела, ещё раз прокручивая его в голове. Затем он пошёл в каюту, включил лампу и начал перечитывать свои записки, сделанные во время допроса. За этим занятием он и уснул прямо в одежде.
Разбудил его гудок парохода. Иван выключил свет и посмотрел в окно. Только начинало светать, что-то капитан или его помощник рано начали. Он встал и вышел посмотреть на палубу. Пароход остановился.
В практически полной тишине, если не считать уханье какой-то птицы на берегу, с носа раздавался приглушенный расстоянием голос капитана:
– Вы что первый раз на реке? А ну, поворачивайте, пока мы на вас не налетели!
Трегубов прошёл на нос посмотреть, что происходит. По ходу парохода находилась огромная и широкая деревянная посудина, похожая на гигантскую лодку плоскодонку, которая перегородила пароходу фарватер.
– Что происходит? – спросил Иван, поеживаясь от утренней свежести и пытаясь рассмотреть подробности в жидком утреннем тумане.
– Здесь острова, – не оборачиваясь ответил капитан, – фарватеры узкие. Эти идиоты на мокшане прямо у нас по курсу и не могут никак убраться, а мы не можем их обойти, места нет.
– Мы и не будем их обходить, этого нет в планах, – раздался голос сзади.
– В каких ещё планах? – недовольно спросил капитан.
Он и Трегубов одновременно обернулись на голос. Сзади них стоял Арсений и криво улыбался краешком губ, в его руке был револьвер.
Гриша
Григория разбудил гудок. С чего бы это в такую рань? Коновалов полежал минуту, прислушиваясь. Ему показалось, что он слышит какие-то голоса на палубе. Интересно, что там такое? Кажется, что пароход перестал двигаться. Гриша очень быстро оделся и осторожно вышел на палубу. Стараясь не производить шума, он двинулся к носу. На носу спиной к нему стояли капитан и следователь.
Внезапно с противоположного борта палубы от Григория к ним направилась ещё одна фигура. В руке этот человек, в котором Коновалов узнал молодого пассажира, севшего в Рыбинске, держал револьвер.
– В каких планах? – спросил капитан.
– В наших, – уклончиво ответил молодой человек, слегка приподняв револьвер в сторону капитана и следователя.
Удивлению Григория в этот момент не было предала. Что вообще тут происходит? Он подумал пару секунд и так же, как и раньше, стараясь не шуметь, двинулся за спину вооруженному человеку.
– Не балуй, – что-то жесткое уперлось ему в спину.
Григорий медленно, не делая резких движений развернулся, чтобы увидеть у своей груди дуло ружья.
– Гаврила? – удивленно воскликнул он.
– Кто
- Cosmological singularity - MichaelTurner - Периодические издания / Современные любовные романы
- На границе империй. Том 7. Часть 4 [СИ] - INDIGO - Боевая фантастика / Космическая фантастика / Попаданцы / Периодические издания
- Бронеколлекция 1996 № 03 (6) Советские тяжелые послевоенные танки - М. Барятинский - Периодические издания
- Тайна семи циферблатов - Адриан Дойл - Классический детектив
- Непохожий двойник - Николай Оганесов - Полицейский детектив
- Отстойник - Валерий Сопов - LitRPG / Периодические издания / Юмористическая фантастика
- Пуаро расследует. XII дел из архива капитана Гастингса - Агата Кристи - Детектив / Классический детектив
- На струне - Сергей Николаевич Осинных - Космическая фантастика / Научная Фантастика / Периодические издания
- Варварская вера - Александр Пугачев - Прочие приключения / Периодические издания / Фэнтези
- «Если», 2006 № 09 - Журнал «Если» - Периодические издания