разделить — и вуаля! Вот вам средний американец.
Создать Норму было труднее. Женщины тогда не служили в армии, и сначала казалось, что нужного банка данных просто не существует. Но Абрам Бельски и Роберт Дикинсон жили в эпоху метрик, во времена, когда казалось, что все на свете нужно измерить, проконтролировать и познать. Наверняка кто-то уже интересовался тем, как выглядит тело среднестатистической американки, заключили они.
В 1945 г. банк данных наконец был найден. Оказалось, что пятью годами ранее такую информацию собирало Бюро домашней экономики при Министерстве сельского хозяйства США{20}[171]. Это Бюро было одним из немногих учреждений, принимавших на работу женщин-ученых и специалисток по статистике, а проектом по сбору данных руководила химик по имени Рут О’Брайен. Перед ней стояла задача разработки стандартных размеров готового платья. «Нам нужна стандартная размерная сетка, — объясняла О’Брайен, — потому что сейчас и ритейлеры, и потребители несут расходы, вызванные трудностями с покупкой хорошо сидящей одежды. Этих расходов можно избежать»[172].
Реализация проекта заняла целый год. На государственные деньги наняли команду измерительниц, которые были отправлены в Иллинойс, Мэриленд, Арканзас, Нью-Джерси, Северную Каролину и Калифорнию. В местных женских клубах измерительницы набирали женщин, изъявивших желание поучаствовать в замерах. Каждую участницу просили надеть хлопковые шорты и не очень тесно облегающий лифчик-бандо и подняться на специальную платформу. Помимо стандартных показателей роста и веса, было снято 58 дополнительных мерок. Измеряли обхват бедер в сидячем положении, длину паха, максимальную окружность бедра и многое другое. Измерительницами были составлены анкеты 15 000 женщин, но 5000 анкет О’Брайен отбраковала: в выборке была слишком велика доля молодежи. Кроме того, она исключила анкеты с очевидными ошибками в данных и анкеты небелых участниц. Рут О’Брайен не интересовала среднестатистическая американка — ее интересовала среднестатистическая белая американка. Об этом руководительница проекта открыто пишет в своем отчете, но никаких комментариев по поводу такой установки не дает. Более того, она прямо рекомендовала измерительницам скрывать этот факт от участниц измерений. «Если ради сохранения доброжелательной атмосферы в группе необходимо было снять показатели у женщин иной расы, чем европейская, это указывается в примечании, а анкета впоследствии исключается», — гласит отчет.
Для Абрама Бельски и Роберта Дикинсона эта особенность базы данных была не багом, а фичей. В конце концов, Норма была задумана как образец правильной американской женщины. Курировавший отдел физической антропологии в Американском музее естественной истории Гарри Шапиро был от нее в восторге. В музейном журнале за 1945 г. вышла его статья «Портрет американского народа», в которой он восхвалял статуи Бельски за то, что они канонизируют образ «белого американца»[173]. Белым американцам, по мнению Шапиро, грозила страшная опасность расового смешения. Автор статьи с восхищением объяснял, как прекрасен Белый Американец — красивый, высокий и длинноногий. Весь текст читается как антропологическая реклама службы знакомств, потому что Шапиро постоянно сравнивает Норму и Норммана с людьми из других стран и исторических периодов — конечно же, не в пользу последних.
Гарри Шапиро, который потом станет председателем Американского евгенического общества, подчеркивал, что «нормальное» может быть идеальным. «Норма и Нормман, хотя они и были созданы в соответствии с обликом среднего взрослого человека, выражают далекую от средней гармонию пропорций». Их усредненность примечательна и, как это ни парадоксально, уникальна. Шапиро писал: «Давайте выразимся так: фигура среднего американца приближается к совершенству телесных форм и пропорций; такое „среднее“ встречается исключительно редко».
Увидев у Шапиро уравнивание понятий нормального и совершенного, я сначала сочла это некоторой натяжкой. Совершенство, в конце концов, это не столько середина, сколько вершина. Как мне всегда казалось, совершенная женщина должна быть умнее, красивее, стройнее и грациознее всех остальных. Она должна быть особенной, а не типичной.
И все же в рассуждениях Шапиро есть зерно истины. Мое собственное тело часто казалось мне в некотором смысле аномальным. Большая попа, легкое косоглазие и отсутствие спортивных способностей всегда ощущались как дефекты, хотя на самом деле это просто мои особенности, и, безусловно, особенности достаточно распространенные. И тем не менее они никогда не воспринимались как нормальные — именно потому, что смысл нормы состоит не в наличии среднестатистических или часто встречающихся признаков, а скорее в близости к недостижимому идеалу.
Норма и Нормман экспонировались в Американском музее естественной истории в Нью-Йорке всего несколько недель, а затем поехали вглубь континента. Скульптуры Бельски вместе с серией «Рождение» купил директор Кливлендского музея здоровья Бруно Гебхард. В Кливленде они произвели сенсацию.
С 1927 по 1935 г. Бруно Гебхард работал куратором Немецкого музея гигиены в Дрездене, организуя выставки с откровенно евгенической повесткой. В США он продолжил свою карьеру, хотя здесь ему приходилось работать с большей изощренностью.
Норма не казалась Бруно Гебхарду только образом совершенного женского тела. Ему хотелось доказать, что евгенические представления о совершенстве могут воплощаться и воплощаются в реальности. «Нормальное тело», которое является чем-то совершенно фантастическим, как тело греческой богини или модели с картинки в модном журнале, никак не помогало Гебхарду, Шапиро и их единомышленникам приблизить мир, населенный исключительно Нормманами и Нормами. Нужно было убедить «приспособленных» американцев в том, что они тоже могут быть идеальными. Поэтому уже через два месяца после того, как статуи оказались в Кливленде, Гебхард в сотрудничестве с газетой Cleveland Plain Dealer объявил конкурс красоты — точнее, конкурс нормальности, цель которого состояла в том, чтобы найти девушку, больше всех остальных похожую на Норму. Конкурс должен был продемонстрировать жителям Кливленда, кто среди них лучше всего соответствовал идеалу человека, а заодно прорекламировать новые приобретения Музея здоровья.
В течение десяти дней сентября 1945 г. журналистка Джозефина Робертсон, которая вела в Cleveland Plain Dealer рубрику о здоровье, плодила тонны посвященных Норме материалов. Робертсон всячески побуждала читательниц принять участие в конкурсе, целью которого, согласно опубликованной в газете рекламе, было «стимулирование интереса американцев к физической активности» и «американскому типажу». Она обсуждала со священниками[174], врачами[175] и интеллектуалами[176] «типичную американскую девушку»[177], беседовала с художниками[178] об эстетических достоинствах Нормы, а с фитнес-тренерами[179] — о том, какие упражнения нужно выполнять, чтобы стать на Норму похожей. Статьи и заметки Робертсон были довольно банальны и выражали идеи, которые и по сей день легко встретить на страницах женских журналов о красоте и здоровье: журналистка и ее собеседники пытались объяснить, что именно считается нормой, почему нормальное красиво, а ненормальное — нет, кто всписывается в норму, а кто — не очень[180]. Нормальной оказывалась, конечно же, белая, физически крепкая и здоровая
