Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Здорово! Ну, просто классно! Но, я думаю, – она снова перешла на шёпот, – Бог этого не допустит! – сказав это, она запрыгала от радости. – Если совсем не станет тайн, будет очень скучно и неинтересно жить, правда? Но почему же все-таки этот Клее тогда не догадался, что краски связаны с музыкой? Он или кто-нибудь другой?
– Есть и такие догадки. И, заметь, немало людей на эту тему думают. Но не все люди видят цвет музыки. Вот в чем причина. Потому что нельзя с человеком обсуждать то, что ему неведомо. И невидимо им.
– Я тоже раньше не видела. И не ведала. А потом что-то случилось чудесное…
– Поздравляю.
– Я… Значит, я стала ведуньей?
– Ну почему же? Можно сказать и по-другому – ты стала сведущей. Это нормально.
Девочка замолчала и, закрыв глаза, сосредоточенно прислушивалась.
– Жалко.
– Ты не замерзла, Соника?
– Нет, мне совсем не холодно. – Она наклонилась к ручью. – Знаешь, и так тоже видно. Видно, что ручей цветной! Какой он красивый!
– В каплях воды преломляется свет и разлагается на свои цветные составляющие.
– И получается радуга? Мостик, по которому ангелы спускаются на землю? Так ведь?
– Пусть так. Ну-ка, ну-ка…
Наталья Васильевна взяла девочку за руку, притянула к себе.
– А что это с твоим платьем? – спросила она.
– А что? Что такого? – всё ещё улыбаясь счастливой улыбкой, спросила как-то рассеянно Соника.
– Оно село, как-то странно село. И под мышками треснуло, ну-ка, повернись ко мне. О-ё-ёй!
Соника одернула платье, но длиннее оно от этого не стало.
– Господи, да что это с тобой?
Наталья Васильевна схватила девочку за руку, притянула к себе.
– Что это с тобой? – спросила она, в свою очередь, удивленно разглядывая Ольгу Васильевну. – А ты какая-то маленькая стала. Мы теперь с тобой почти одинакового роста. Давай меряться!
– Чудеса в решете! Ты и вправду стала ростом с меня! Или мы с тобой грезим наяву, или…
– …просто случилось чудо, и я выросла на целую версту за одну ночь! Соника весело смеялась, разглядывая своё новое, так неожиданно и внезапно повзрослевшее тело. Да, теперь это была совсем другая девочка – правильнее было бы называть её девушкой. Изменилось и её лицо – правильные и приятные черты стали по-взрослому четче и строже, глаза – глубже и серьезнее, губы утратили детскую припухлость и красиво складывались в прелестную, увы – уже не детскую улыбку.
– Что бы это ни было – сон или грёзы наяву, всё равно это замечательно, – сказала, наконец, Наталья Васильевна и обняла девочку. – Пойдём домой и поспим хотя бы немного, а то ещё что-нибудь чудное пригрезится с недосыпу. Не бойся, они больше сюда не придут. Во всяком случае, сегодня. Вон коров уже начали выгонять на пастбище…
И они пошли по тропинке наверх, мимо двух холмиков под молодыми березами.
– Смотри! – шепнула Соника. – Ирисы у Гердуса зацвели! А ты говорила, что в этом году они цвести не будут!
– Действительно – зацвели! Надо же! Мы так поздно их пересадили… Да какие огромные! Только бы их коровы не съели…
Они поднялись в дом, теперь там было светло и уютно. Через окошечко в сенях светило восходящее солнце, заливая вишневым заревом беленую печку и занавеску у входа.
Соника уснула, едва коснувшись головой подушки. Наталья Васильевна ещё долго сидела на своей кровати и с радостным изумлением разглядывала спящую.
За окном мычали коровы, плотно притираясь боками к палисаднику. Слепни заели…
Наконец, задремала и она.
Они проснулись, когда уже был полдень. Однако за окнами было тихо. Они вышли на веранду – село, казалось, вымерло. Даже в огородах никто не возился.
Они сели на ступеньки крылечка, не сговариваясь, так и сидели молча очень долго, думая каждый о своём. А когда заговорили, говорили о чем угодно, только не о том, что произошло ночью.
– А знаешь, что мне утром приснилось, когда мы спать легли после этого…
– Что-то приятное, по лицу вижу, да, Соника?
– Не знаю, как это объяснить. Мне так было хорошо, так хорошо!
– Так что же снилось тебе?
– Будто на большой сцене стоит белый рояль, и я за ним сижу. В зале никого… Да и зала, кажется, нет… Просто сцена – и всё. А на ней целый оркестр. Каждый музыкант играет свою партию, а как только закончит играть – зажигает свечу и уходит. И вот все сыграли, и в зале вдруг светло-светло делается! Но это не солнце и не прожекторы светят, а это моя Света-Светлана в зал входит и смотрит, как свечи поднимаются на специальной люстре вверх, к потолку… Головкой своей кудрявой качает, а глаза улыбаются – мне улыбаются, потому что на сцене теперь только белый рояль и я…
– Но это же прекрасно! Чудесный сон.
– … А когда стало светло, как днем, я вдруг увидела вокруг себя диво чудесное…
– И какое же, если не секрет?
– Вокруг меня…
– Ну что, что? Говори же!
– …на арфах ангелы играли…
Москва 2ОО3-2ОО5 г.г.
Сердце крысы
Обязательное предисловие, где читатель знакомится с двумя очаровательными существами в бархатных шубках БЕЛУШЕЙ и БЕСУШЕЙ
Всякий знает, как живуч предрассудок, особенно предрассудок в отношении животных.
И что самое странное, многие не переносят крыс! И среди этих многих – много мужчин. Один мой давний знакомец по университету буквально истерику закатил, когда я имела неосторожность представить ему двух милейших существ – Белушу и Бесушу. «Миронова! – весьма скандально завопил он, совсем забыв о своем важном виде и костюме-тройке, только что купленным (знаем по какой цене!) в заграничном вояже. – Сейчас же убери эту гадость!»
А между тем, Белуша и Бесуша чинно сидели за столом и мирно ели торт с очень вкусным заварным кремом.
Вы, наверно, решили, что они чавкали во время еды, и это, в какой-то мере может оправдать нелепое поведение моего друга? Уверяю вас, ничуть не бывало! Белуша и Бесуша, – уж вы мне поверьте, я ни за что не совру, когда речь идет о столь горячо любимых мною существах! – самым человеческим образом весьма элегантно держали в своих изящных ручках крошечные ломтики и ели, аккуратно выгрызая маленькие кусочки из серединки, где было начинки побольше. При этом совершенно не крошили на скатерть и жевали с плотно закрытым ртом. Вот ведь какие несправедливые бывают люди!
Я бы не стала приводить этот пример, если бы он был исключением. Но вот известный критик И.Вишневая-Косточка (назовем её – критик Х, на всякий случай), прочитав эту рукопись, отозвалась о её героях так: «Эти омерзительные твари!»
«Отчего же?» – спросила я, всё ещё надеясь, что это не та роковая «вишневая косточка», на которой так опасно поскальзываться начинающим авторам. Если бы я не была столь ярой сторонницей борьбы со всевозможными предрассудками, я обязательно бы сплюнула через левое плечо.
«У вас мыши дают советы мышам, как разделывать мышей! Какой ужасный черный юмор! Отнесите сейчас же всё это на помойку! Да смотрите, не оскользнитесь!» – сказала она, и я с огорчением констатировала, что, к сожалению, это и есть та самая роковая косточка… «Да они же крысы!» – вяло возразила я без всяких аргументов и надежды на светлое будущее. – «Тем более, – придирчиво сказала критик Х, (вы помните, так мы здесь называем И.Вишневую-Косточку), – это ещё омерзительнее, и весь ваш роман – одна сплошная гадость!»
Вам ещё?
Дальше. Не менее известный критик Д-Урнов (назовем его – критик У) отозвался о рукописи более пространно, кривясь при этом так, будто жевал большой недозрелый лимон: «Всю рукопись… мне-мне-мне… не прочитал, но вижу, что это книга, которую читать и неприятно, и неинтересно. Впрочем,… мне-мне-мне… – снова зажевал он злосчастный лимон, – сейчас такой разнобой вкусов, что даже отвратительное может найти потребителя. Впрочем, если бы это были лошади, возможно, я дал бы вам недурственный совет…». Критик У был известен тем, что всем давал «недурственные» советы, причем совершенно бесплатно. Но он не был бы воистину Д-Урновым, если бы не умудрился-таки дать недурственный совет в столь секретной форме – он назвал мою зачитанную до дыр рукопись книгой! Если, конечно, это не было простой оговоркой по Фрейду.
Он также слыл известным зарывателем молодых талантов, но, думаю, это было преувеличением, и если бы он не так спешил на ипподром, уверена, он бы обязательно что-нибудь недурственное присоветовал…
А как вели себя редакторы?! Если обо всём этом порассказать сердобольным читателям в деталях, то они просто захлебнутся в Ниагаре неподдельных слез! Ограничимся одним лишь примером.
«Хотите, чтобы вас напечатали? Переделайте их на овечек! В нашем фольклоре нет крыс!»
И это ещё самый приличный из всех виденных мною редакторов – господин Медведев! (Окажем дружескую и совсем не медвежью услугу и не станем столь ретивого борца за чистоту рядов фольклора наделять трусливым псевдонимом – пусть это будет страшной местью всем конформистам и приспособленцам на ниве творчества!)
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- Ленкина свадьба - Ирина Мамаева - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- Дочь фортуны - Исабель Альенде - Современная проза
- Легкие горы - Тамара Михеева - Современная проза
- В Камчатку - Евгений Гропянов - Современная проза
- Дом на набережной - Юрий Трифонов - Современная проза
- Ярость - Салман Рушди - Современная проза
- Волшебный свет - Фернандо Мариас - Современная проза