Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Знаешь, как она называется? – спросила Наталья Васильевна у девочки, думая о том, что же они будут делать, если теперь и Дуся не откроет.
– Не знаю. Пирожок?
– Нет. По-другому. Бобровый хвост, вот как.
– Почему? Это же смешно – черепица-бобровый хвост!
– Когда её кладут, каждая плитка из верхнего ряда накрывает собой стык двух других в нижнем ряду. Вот и получается – «бобровый хвост».
– Как чешуя! Да, это чешуя! – обрадовалась девочка невольному открытию.
В доме, однако, не подавали признаков жизни. Всё было тихо и бездвижно.
Сердце у Натальи Васильевны заныло. Уже второй раз вдали засветили фары – она знала, эта ночная вылазка поджигателей просто так не может закончиться. Да, они выиграли немного времени, пока мотоцикл отъехал к лесу. Им надо всё обсудить и выработать новую стратегию – на это могло уйти около часа. И этот час истекал.
А то, что поджигатели вернуться и, обнаружив их отсутствие в доме, примутся их искать, она не сомневалась.
Свет фар приближался – по дороге ехала легковая машина. Вот её уже хорошо видно. Это была девятка Шишка.
– Присядем, – сказала она Сонике, пригибаясь за палисадником. – Вряд ли они решатся пойти к дому.
– Ты боишься? – спросила шепотом девочка.
– Нет, не боюсь, но – остерегаюсь. Кто знает, что им на ум придет.
Они спрятались за палисадником. С дороги их не должно быть видно. Машина проехала дважды – к лесокомбинату и обратно.
Мимо дома ехала медленно, светя фарами по окнам. Наталья Васильевна видела, как от окна на кухне отпрянул человек. Все-таки кто-то в доме наблюдает за происходящим.
Ей стало легче. Даже если их и не впустят в дом, всё равно будет свидетель того, что здесь происходит.
Машина остановилась у мостика, метрах в пятидесяти от калитки, включили на всю мощь магнитофон. Однако из машины никто не вышел, не подавали признаков беспокойства и в доме.
Минут через десять машина, резко прервав музыку, уехала в село.
– Соника, ты не бойся, здесь мы в безопасности. Смотри, какие густые заросли вдоль речки! Раньше такого здесь не было.
– Это от твоей ольхи, да?
– Наверное. Может быть…
Когда-то она срубила в своем саду ольху, которая делала большую тень на грядки и, самое неприятное, служила хорошим укрытием воришкам, которые со стороны ручья забирались в сад. Но уже через год начала расти дружная поросль из молодых ольх вдоль обоих берегов речки – от самой её усадьбы и вверх, к истоку. Захватила она и Дусину территорию. Ольха была срублена высоко, пенек остался жить, и корни продолжили существование дерева в этой новоявленной, дружной роще.
– Если они пойдут сюда, – сказала Наталья Васильевна Сонике, – ты спрячешься в палисаднике, ближе к окнам, там такой густой кустарник, что никто тебя не увидит, даже если светить фонарем. В крайнем случае, стучи изо всех сил в окно.
– А ты куда? – спросила испуганно девочка.
– А я побегу к речке, черта с два они меня там найдут, в этих ольхах. Да и побоятся туда лезть. Но это – крайний случай. Не думаю, что они сюда полезут. Это я так, просто запасной вариант.
– На случай экстрима, – добавила девочка, дрожа и прижимаясь к Наталье Васильевне.
– Ты боишься?
– Нет, я просто немного замерзла.
Тут только Наталья Васильевна заметила, что её бьет настоящий колотун. Это нервы, это нервы…
Страшно ей не было. Страшно будет завтра, когда всё пройдет, но не сейчас. Только бы было оно, это завтра!
И тут ночная тишина была нарушена треском и грохотом взрыва, а потом началась беспорядочная пальба – раздались частые громкие выстрелы – бах-бах-бах! Звуки доносились со стороны болота. Они уже приготовились привести в исполнение свой экстремальный план и Наталья Васильевна уже открыла калитку в палисадник, как Соника вдруг закричала:
– Смотри! Смотри! Небо светится!
Небо над горкой, где был их дом, – а это место хорошо отсюда просматривалось, внезапно стало светло-оранжевым. Огромное зарево поднималось над ним и становилось всё больше и больше.
– Нет, это не выстрелы, – сказала она буднично – просто и спокойно, крепко беря за руку Сонику. – Это «стреляет» шифер.
– Там пожар? – тоже спокойно спросила девочка, как о чем-то совершенно отстраненном.
– Да, там пожар. Это, моя дорогая, горит наш дом.
От лесокомбината в сторону пожара проехала пожарная машина.
– Теперь можно идти домой? – спросила девочка.
– Да, теперь можно. И даже нужно. На пожар обычно сбегаются люди, много людей. И там будет самое безопасное место для нас. Пойдем же! И вообще – скоро рассвет.
– А как же наши котики? Где они сейчас?
– Думаю, сидят на чердаке бани и оттуда наблюдают за происходящим.
В доме не было двери и не было застекленных окон, кроме того, под печкой был прямой кошачий лаз на улицу, и он котятами был хорошо изучен. О них можно не беспокоиться – уже в месячном возрасте, когда нормальные котята ещё только-только пытаются существовать отдельно от мамы-кошки, они уже демонстрировали чудеса ловкости и смекалки. Кроме того, раньше часа ночи они домой с улицы не приходили, азартно охотясь на крупных и вкусных ночных насекомых.
Но, по мере приближения к дому, Наталья Васильевна всё больше сомневалась в том, что горит именно их усадьба. Во тьме стали угадываться розовые абрисы погруженных в ночную дрему домов. Однако пожар был правее, значительно правее. Да, теперь это уже отчетливо видно. Когда же они перешли мостик и взошли на пригорок, она закричала:
– Да это же церковь горит!
– Побежали скорее! – тоже закричала девочка и они, что было духу, понеслись по ночному селу.
– А чтоб вас! Идиоты проклятые! Сволочи! Дряни поганые! – кричала она во весь голос и бежала всё быстрее и быстрее, не обращая никакого внимания на то, что девочка всё больше и больше отстает от неё.
– Постой, я не могу так быстро бежать, – дернув её за руку, сказала Соника. – И перестань, пожалуйста, ругаться.
– Ладно, давай минутку отдохнем, – согласилась Наталья Васильевна, уже едва волоча ноги и тяжело дыша.
– А что там может так гореть? – снова пустилась в рассуждения Соника. – Ведь церковь каменная.
– Церковь каменная, но крыльцо и паперть – из дерева, – раздраженно объясняла ей Наталья Васильевна. – И внутри есть дерево тоже. Рамы на окнах, всякие перегородки, пол, иконы…
Когда они уже почти подбежали к церкви, им навстречу выехала пожарная машина. Черная и грозная, с потушенными фарами, она ехала прямо на них. Наталья Васильевна и Соника едва успели отскочить на обочину.
– Странно, такое ощущение, что они и не пытались тушить пожар, – сказала Наталья Васильевна двум мужчинам, которые торопливо шли от места пожара по дороге им навстречу.
– А там не подъехать, – сказал старший. – Вот и вернулись на лесокомбинат.
– Отметились – и домой, – добавил младший.
Это были отец и сын – жили в поселке за лесокомбинатом.
– Так же вся церковь сгорит! – закричала Наталья Васильевна. – Почему никто не тушит пожар?
– Так это ж не церковь, ты что, не проспамшись? – засмеялись мужики.
– А что тогда горит? – опешила Наталья Васильевна, останавливаясь и не пропуская мужиков идти дальше.
– А это дом одного москвича, его там нетути сейчас. Уехамши в столицу.
– Послушайте, – закричала Наталья Васильевна. – Это наш дом хотели сжечь, понимаете, наш! Но не получилось, мы их заметили раньше, чем они успели что-либо сделать. Я их видела в лицо! Я хотела тут же вызвать милицию, но почтовая не открыла нам.
– А кто это был, видели? – заинтересованно спросил младший.
– Конечно, – ответила Наталья Васильевна.
– Не наше это дело, – хмуро прервал её старший, – И вы бы шли домой, раз цел ваш дом. Мы – народ привычный, а и то иной раз жуть берет. А вам и вовсе поостеречься надо бы, не лезьте не в своё дело, а то и до греха недалеко, – сказал старший и вместе с сыном они быстро зашагали в сторону лесокомбината, больше не оглядываясь и не разговаривая между собой.
Они, теперь уже не спеша, Наталья Васильевна и Соника, шли к месту пожара. Действительно, горела не церковь, а дом, который находился прямо за ней, метрах в ста пятидесяти, но издали казалось, что горит как раз церковь.
– Господи! Что это со мной? – удивилась сама себе Наталья Васильевна. – Наша крыша крыта рубероидом, а церковь – железом, горел же шифер! Я, видно, совсем одурела.
– Это от волнения, не переживай, – успокоила её девочка. – Со мной тоже такое бывает. Когда хочется конфет, смотрю на горбушку и думаю, что это пирожное.
Народу на пожаре не было совсем, никто его не тушил, никто не пытался спасти имущество. Кое-где, в близлежащих домах, засветили электричество, перебрехивались растревоженные собаки, но ни всеобщей паники, ни слаженой работы по тушению пожара, как это было ещё десять лет назад, когда горели дома на плотине, не было и в помине. Даже активных свидетелей у этого пожара не было!
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- Ленкина свадьба - Ирина Мамаева - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- Дочь фортуны - Исабель Альенде - Современная проза
- Легкие горы - Тамара Михеева - Современная проза
- В Камчатку - Евгений Гропянов - Современная проза
- Дом на набережной - Юрий Трифонов - Современная проза
- Ярость - Салман Рушди - Современная проза
- Волшебный свет - Фернандо Мариас - Современная проза