Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все изменения, которые Фрейя заметила внизу, никоим образом не коснулись предназначенной для гостьи спальни в верхней части дома. Она очень дорожила этой комнатой с ее шелковыми одеялами, встроенными книжными шкафами, наклонными мансардными окнами и низким туалетным столиком, на котором — не для пользования, а в качестве символа связи с прошлым — лежали серебряная расческа с монограммой и ручное зеркало, из поколения в поколение передававшиеся женщинами в семье Софии.
Выглянув в низкие окна, можно было полюбоваться дымоходами и причудливым чугунным литьем на крышах соседних домов или же направить взгляд поверх них, на городские небоскребы, купола и шпили. Фрейя поставила чемодан, опустилась на кровать и закрыла глаза. Но прежде чем ей удалось полностью расслабиться, раздался голос Софии:
— Как хорошо, что ты приехала. Сколько пробудешь?
— У меня обратный билет на седьмое июля, — уткнувшись в подушку и потому приглушенным голосом ответила Фрейя.
— Отлично. Второго числа в Королевской академии открывается выставка импрессионистов. Было бы жаль ее пропустить.
— А когда аукцион? Ваш аукцион?
— «Сотбис» устраивает свой скандинавский аукцион[4] в середине июля. Мартин ведет переговоры, чтобы включить наши лоты. Так ты и шести недель не пробудешь! Однако… — указала София в угол комнаты, — какой большой чемодан, Фрейя. И довольно тяжелый, судя по виду. Хватит учебников на целое лето!
— Там кое-что другое. Мама сложила в чемодан полпекарни, завернув все в неимоверное количество слоев упаковочной бумаги, чтобы довезти в целости и сохранности. Хотела быть уверенной, что я прибуду с гостинцами.
— Она всегда так добра ко мне. Как там Маргарет и… Териз, так, кажется, ее зовут?
— Ой, лучше некуда. Это Териз узнала, что факультету искусствоведения нужен сотрудник; так я и устроилась на новую работу, когда переехала. Вообще-то мама с Териз подумывают о том, чтобы уйти из компании и открыть собственный бизнес. Хотят заняться поставками в округе Мэдисон. Вы бы слышали, какие названия эти красавицы придумывают для своей новой фирмы: «Великолепные булочки», «Малышки хлеба», «Буханка исполняет». Ведут себя как парочка подростков.
— Мне очень нравится фотография твоей матери в Мэдисоне, на которой она в костюме с глубоким декольте и с корзинами хлеба в руках.
При воспоминании о былых дружеских отношениях с Маргарет София улыбнулась, и вокруг глаз у нее собрались морщинки.
Фрейя не стала упоминать о том, что Маргарет и Териз не пришли в восторг от этой поездки в Лондон, ради которой ей пришлось пожертвовать летним подготовительным курсом для поступления в аспирантуру. Маргарет, никогда не оглядывающаяся назад, была уверена: Фрейе нужно двигаться дальше, что бы ни ожидало ее впереди, а не навещать старые места и старых друзей. Но девушке не слишком хотелось снова становиться студенткой.
— Фрейя, пока я не ушла… Мне нужно сообщить тебе еще кое-что. Это связано с твоим приездом.
Фрейя мгновенно открыла глаза и приподнялась на локте. Значит, за этим приглашением стояло нечто большее, чем потребность Софии в дружеском плече.
— Я стараюсь особо это не афишировать, но теперь, когда… теперь, оставшись одна, я собираюсь переехать из этого дома в конце лета.
— Вы вынуждены переехать?
Фрейя нахмурилась. Она просто не могла себе представить ни этот дом без Алстедов, ни Софию в каком-либо другом месте.
— Да, в современную квартиру; поменьше и подальше от центра. Пока ты здесь, можем как-нибудь сходить и посмотреть ее вместе, если хочешь.
Фрейя напряженно обдумывала услышанное. Маленькая и менее респектабельная квартира. Значит, София продавала картины, потому что нуждалась в деньгах.
— Вы уверены, что консультанты и юристы хорошо вас проинформировали, дали правильный совет? — Фрейя чувствовала себя неловко. — Если, как вам кажется, у моего отца есть что предложить, я могла бы…
— Нет, — решительно ответила София. — Последний раз я получала известия от твоего отца вскоре после того, как в «Таймс» напечатали некролог. До этого мы не общались несколько лет, я даже не знала, что он живет в Лондоне. Логан прислал соболезнования. Но его послание было каким-то странным. Он задавал вопросы, которые показались мне бессмысленными.
Фрейя выпрямилась.
— Можно взглянуть? Вдруг мне удастся…
— Нет. Я не посчитала нужным раздумывать над подобной чушью и уж тем более ее хранить. Одна из головоломок твоего отца — последнее, что мне было нужно в тот момент. Можешь спросить у него сама — я так полагаю, ты захочешь увидеться с ним, раз уж приехала.
— Хотелось бы. Я знаю, что отец в Лондоне, но у меня нет ни адреса, ни какой-либо другой информации о нем. А вы можете сказать, откуда он послал это письмо?
— Да, вопреки своему обыкновению Логан указал обратный адрес. Я записала. Мне тогда пришло в голову, что тебе он может понадобиться.
София тихо вздохнула. Затем прошептала, что Фрейе необходимо отдохнуть, и удалилась вниз по лестнице. Фрейя собралась было встать и распаковать кексы и булочки, но когда попыталась подняться, часы бессонницы навалились на нее всем своим весом. Погружаясь в сон, она услышала отголосок фразы Софии: «…учебников на целое лето!..» Было ясно, что Алстеды могли относиться к ней лишь как к ребенку, за которым нужно присматривать.
КОПЕНГАГЕН, 1905 ГОД
Вторник, 17 октября.
В Париже я не вела дневник. Но теперь, когда все дни похожи один на другой и я, молодая жена, чувствую себя так, будто провела в браке целую вечность, мне просто необходимо его завести, чтобы пережить те события снова. Дневник навсегда сохранит воспоминания о том восхитительном времени, когда мы отдыхали среди статуй и цветущих каштанов в Люксембургском саду, где дети на дорожках крутили обручи под присмотром своих нянь в модных шляпках; или о прекрасных завтраках в нашей квартире под самой крышей, когда мы с двумя моими подругами позволяли себе съесть по лишнему вареному яйцу, чтобы, не прерываясь на обед, поработать подольше, совершенствуя мастерство.
Веди я тогда дневник, сейчас можно было бы с легкостью воскресить те дни. Дорте, правда, попыталась однажды начать — Дорте Браннер, наша с Сусси соседка по парижской квартире. В канун Нового года она достала томик в сиреневом кожаном переплете и демонстративно приготовилась делать запись, призывая нас последовать ее примеру. Но мы с Сусси все время дразнили нашу подругу, называя ее книгу «дневником юного художника» и убеждая, что она обязательно должна умереть молодой, как та русская девушка, Мария Башкирцева,[5] с ее знаменитым «Дневником», который все теперь читают. И бедная Дорте оставила свою затею через несколько недель. Мы были этому рады, поскольку, по правде говоря, не хотели, чтобы человек, живущий с нами под одной крышей, вел дневник. Нам бы пришлось задаваться вопросами: «Что она собирается написать о нас?» или «Кто прочтет все это годы спустя и посмеется над тем, что мы носили и где бывали, над глупостями, которые совершали в дни нашей юности?»
- Искусство обольщения обнаженного оборотня - Молли Харпер - Исторические любовные романы
- Франческа - Джоан Смит - Исторические любовные романы
- Сара Дейн - Кэтрин Гэскин - Исторические любовные романы
- Злая жена (Андрей Боголюбский) - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы
- Проблеск небес - Барбара Смит - Исторические любовные романы
- Бенериб – сладкая сердцем - Ольга Тишина - Исторические любовные романы / Остросюжетные любовные романы / Попаданцы
- Небеса - Бобби Смит - Исторические любовные романы
- Грешные мысли - Бобби Смит - Исторические любовные романы
- Зимняя свадьба - Джоан Смит - Исторические любовные романы
- Дар богов - Барбара Картленд - Исторические любовные романы