Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мелисса, мы уже сто раз говорили об этом. Я всё равно буду провожать тебя до самых дверей.
– А я всё равно буду ходить в школу одна! – огрызнулась она.
Мелисса взбежала по ступенькам, резко распахнула двери и зашла в школу, не обернувшись и на миг. Бертрам едва слышно прошипел себе под нос:
– Чёрт бы взял этих женщин…
На дикой скорости чёрный автомобиль Эстелла вылетел со школьной площади.
* * *
В класс Мелисса прибежала лишь спустя десять минут после начала урока. Пыхтя и отдуваясь, она постучала в дверь. Из кабинета раздался мелодичный голос их учительницы английского языка, Мэри Гибсон:
– Да, войдите.
Мелисса осторожно открыла дверь и сунулась за порог. Одноклассники, сидящие за партами, дружно захохотали. Ей стало стыдно, так стыдно, что лицо вспыхнуло, словно запрещающий сигнал светофора. Девочка прошептала:
– Простите, мэм…
Учительница нахмурилась, оборачиваясь к ней:
– О, мисс Эстелл. Продолжайте славную традицию своего отца, верно? Алекс тоже всегда опаздывал.
– Я просто… проспала…
– Я слышала эти оправдания шестнадцать лет назад, мисс Эстелл. Садитесь на своё место, и прекратите задерживать остальных учеников. Соблюдаем тишину! – прикрикнула она на смеющихся одноклассников Мелиссы.
Девочка повесила голову, чтобы никого лишнего не видеть, и тихо прошла между рядами к своей парте в самом дальнем ряду. Мелисса всегда сидела позади в отчуждённом одиночестве, чтобы никто не мешал ей учиться или бездельничать, если грызть гранит науки становилось тяжело. Впрочем, нахождение вдали от учителя её не расстраивало; напротив, даже радовало. Мелисса сидела так тихо и так далеко, что вызвать её к доске догадывался не каждый преподаватель. Только учительница английского языка была хитра и умна, и провести её было сложно.
Минуты шли за минутами. Госпожа Гибсон объясняла у доски какое-то правило внимательно слушающим ученикам. Мелиссе совсем не хотелось вникать в суть урока. Как часто с ней бывало, она медленно сползла на парту, и, спрятав лицо за волосами, крепко заснула. Девочка почти всегда проводила так своё время, благо что последняя парта в последнем ряду служила ей отличным убежищем. Возможно, именно из-за страсти спать на уроках Мелисса и была одной из худших учениц в классе? Она никогда не задумывалась над этим всерьёз. У неё существовали другие проблемы, решение которых отнимало столько сил, что браться за учёбу потом не было ни малейшего желания. Девочка снова вспомнила заливистый смех матери, радостную улыбку отца. Сияющую незнакомку в свадебном платье. И Бертрама… из-за него родителей убили! Столько лет она жила в одном доме с этим человеком, но никогда не считала его виновником гибели мамы и папы. А ведь именно благодаря дяде она теперь – сирота! Как можно был доверять человеку, не сумевшему спасти тех, кто был ему ближе всех на свете? Зачем ему теперь строить из себя хорошего опекуна, следить за каждым её шагом? Ведь всё равно мать и отец не вернутся. Их нет уже десять лет, но каждый день, каждую ночь перед сном она слышит их голоса и смутно различает родные лица. Если бы не дядя Бертрам, Мелисса бы могла общаться со своими родителями, ощущать их заботу. Этот самодовольный старый магнат разрушил всю её жизнь! И не было смысла оправдывать дядю, ведь понятно, что по его вине маму и папу застрелили тогда, на площади Мыслителей. А он ещё говорит, что заботится о ней…
– Мисс Эстелл! – строго сказала учительница.
Мелисса вздрогнула. «Ах, чёрт!.. – пронеслась в голове мысль. – Ну вот, снова поймали с поличным. Сейчас будет выговор». Мелисса посмотрела на госпожу Гибсон мутными глазами. Та вновь принялась за чтение нотаций:
– Вы спите на уроке! Мисс Эстелл, Вам должно быть стыдно за своё поведение. Вы надеетесь, что к концу семестра получите хотя бы «удовлетворительно», но я в этом сомневаюсь. Вы безответственно относитесь к своим обязанностям. Как я должна оценивать Вашу работу? Из урока в урок мисс Эстелл спит!
Она хмуро уставилась в парту, сдерживая слёзы. Все её одноклассники, повернувшись к девочке, начали громко смеяться вновь. А Мелисса, слушая гневную учительскую отповедь, только зло поджимала губы и украдкой вытирала слёзы, так и рвущиеся выплеснуться из глаз. Пусть ругают, ей всё равно! Она уже привыкла… почти уже привыкла. Странно и обидно было после окружающей её домашней теплоты слышать издевательства и смешки, но она клялась себе, что вытерпит! Вытерпит ведь?
Госпожа Гибсон сделала передышку для того, чтобы вновь глотнуть воздуха. Наконец, не наблюдая за Мелиссой никакой реакции, учительница скомандовала:
– Поднимайтесь, мисс Эстелл. Придётся Вам посетить кабинет директора. Напомните-ка мне, сколько раз Вы уже там побывали?
Чтобы не дать никому повода лишний раз поржать над собой, Мелисса глухо ответила, упорно отказываясь поднять взгляд на учительницу:
– Четыре, мэм.
– Поразительно, – нервно рассмеялась госпожа Гибсон. – Вы бьёте все рекорды своего достославного отца. Даже Алекс такого себе не позволял. Ни Алекс, ни Бертрам. В кого же Вы пошли, мисс? Ваша мать за всю мою многолетнюю практику ни разу не бывала у директора! Ах, что же Вам рассказывать? Идёмте, мисс! А вы, ребята, – голос преподавательницы оставался всё таким же строгим, – учите правило, написанное на доске. Мисс Эстелл, Вас это на данный момент не касается. Следуйте за мной.
* * *
– Что же, мисс Эстелл, – добродушно скрипел директор, не сводя с неё внимательного взгляда, – Вы не желаете учиться?
Она молчала. Кабинет директора был Мелиссе хорошо знаком. За одни только первые две недели первого семестра девочка навестила его четырежды. И всё это время школьный голова пытался вызвать её на откровенный разговор. Говорят, он работает в школе уже более пятидесяти лет. Все выпускники отзывались с теплотой о господине Мэноксе – о том, кто поддерживал в заведении жизнь все эти годы, о том, кто никогда не кричал на учеников. Хотя Мелиссу приводили «на расправу» не впервые, она не замечала ни единого проблеска недовольства на лице директора, сморщенном, словно старая дикая груша. Она не решилась ответить на задаваемые им вопросы ни в первое своё посещение, ни во второе, ни в третье, ни в четвёртое, ни даже в пятое.
«Меня отругают. Зачем тогда с кем-то разговаривать, если всё равно в итоге на меня накричат?»
Мелисса не видела в проявлении каких-либо чувств смысла, а потому продолжала молчать, сверля злым взглядом столешницу. Пустые споры её участи не облегчили.
– Не желаете, мисс, – как будто удовлетворённо констатировал директор.
Госпожа Гибсон, стоявшая рядом, прибавила:
– И, к тому же, спит на уроках! Не только на моих уроках, сэр, но и на занятиях других учителей.
– Я получаю эти известия довольно часто, – директор покачал головой в знак согласия. – Но мне хотелось бы выслушать мнение мисс Эстелл, прежде чем принимать какое-либо решение. Не могли бы Вы оставить нас на минутку, Мэри? Кажется, Ваши ученики, оставшиеся в классе, уже почуяли волю.
– Ох, точно! Она же дойдёт до класса без неприятностей, верно? – Мелиссе показалось, будто ледяной взгляд госпожи Гибсон пронзает её насквозь.
Девочка угрюмо промолчала, даже не шевельнувшись. Дверь за учительницей с шумом захлопнулась, и она осталась одна в глубоком кресле напротив директора.
«Пусть он меня спрашивает, сколько хочет. Всё равно я не буду отвечать».
– Мелисса, скажи мне честно, что происходит? – доброжелательно поинтересовался господин Мэнокс.
Она упрямо помотала головой и снова впала в оцепенение. «Пусть лучше он посчитает меня конченой идиоткой. Тогда он быстрее отстанет». Директор вздохнул, усаживаясь в своё высокое синее кресло напротив неё. По своей привычке господин Мэнокс соединил пальцы «домиком», приготовившись ждать ответ, даже если ответ так и не прозвучит.
– Мелисса, – собственное имя оглушило её, как сильный удар хлыста. – Мелисса, мы здесь вдвоём. Ты мне что-нибудь скажешь?
– Нет, сэр. – Тихо сказала она. – Нет.
– Скажешь, Мелисса, – вздохнул директор, и с этими словами спорить было невозможно. – Ты удивишься и не поверишь мне, если я по секрету расскажу, что в школьные годы вёл себя как безответственный вандал. Я ненавидел учёбу, ненавидел школу, ненавидел людей. Так продолжалось до тех пор, пока я не перешёл в старшие классы и не задумался, кем хочу стать, что буду делать. Юношеский эгоизм заставил меня работать преподавателем в той же самой школе, где сам я когда-то постигал науки. Знаешь, зачем я это сделал?
– Нет, – Мелисса неприступно сжала губы. – Нет, не знаю.
– Я хотел увидеть выражение лица моих бывших учителей, когда они поймут, что я уже взрослый и самостоятельный, что я их коллега, а не подчинённый. – Господин Мэнокс на минуту задумался, и весело подмигнул Мелиссе. В руках у него таинственным образом появилась конфета, которую он протянул девочке: – Съешь. Она мятная, очень даже вкусная.
- Кто боится смотреть на море - Мария Голованивская - Русская современная проза
- Призраки оперы (сборник) - Анна Матвеева - Русская современная проза
- Призраки, замки и немного людей - Серый - Русская современная проза
- Наедине с собой (сборник) - Юрий Горюнов - Русская современная проза
- Жили или не жили. Старые сказки на новый лад (для взрослых) - Наталья Волохина - Русская современная проза
- Мама Юля. Мама, бабушка, прабабушка… - Алексей Шипицин - Русская современная проза
- Полукровка - Элла Рэйн - Русская современная проза
- Украина скаче. Том II - Василий Варга - Русская современная проза
- Оглашенная - Павел Примаченко - Русская современная проза
- Сага о Луисе и Лилиане. Книга вторая: «Сердце Лилианы» - Людмила Лапина - Русская современная проза