или иной степени подвергать сомнениям нарратив, связанный с «дружбой народов», однако российская общественность оказалась менее восприимчива к этим изменениям. Сегодня в России царскую империю вспоминают с ностальгией и гордостью, однако ничего и слышать не желают о колониях и завоеваниях[3]. Таким образом, представления советской эпохи сформировали в России постсоветскую амнезию относительно сути российского империализма.

Китай – совсем другое дело. Начиная с поздней эпохи Цин все китайские правительства, независимо от идеологической направленности, утверждали, что Китай – это не империя, а неделимое национальное государство с нерушимыми границами. Цинский Китай как государство потерпел крах в 1912 году и превратился в республику, которая еще сильнее продвигала представления о единстве Китая. Сегодня КНР утверждает, что Китай в его нынешних границах – апофеоз китайского национального государства, которое на протяжении всей истории существует как единая нация. Это означает, согласно официальному заявлению Государственного совета республики, что Синьцзян «со времен династии Хань (206 г. до н. э. – 24 г. н. э.)… является неотъемлемой частью единого многонационального китайского государства»{1}. По этой логике Синьцзян вообще не является частью Центральной Азии, а входит в так называемый Западный край (Сиюй) трансисторического китайского национального государства. Этот бескомпромиссный и телеологический взгляд на Китай и его отношения с Синьцзяном лежит в основе конфликта в Синьцзяне, в момент написания этой книги перешедшего в критическую стадию: миллионы уйгуров арестовывают во внесудебном порядке за недостаточную лояльность к китайцам. В этой книге мы взглянем на Китай с точки зрения жителей Центральной Азии, что позволит нам по-другому его понять. Тот Китай, к которому апеллирует китайское правительство, – представление о государстве в духе ХХ века, превращающее сложную историю многочисленных династий, многие из которых произошли от народов Внутренней Азии, в цельный нарратив о якобы всегда существовавшей и вечно единой стране под названием Китай. Эта телеология плохо согласуется с историческими данными, в которых предостаточно разрывов и нестыковок. Пожалуй, Китай можно было бы приравнять не к цельному государству, а к политической или культурной традиции, однако даже в этом случае непрерывность его истории вызывает сомнения. Каждая новая династия приветствовала перемены и подчеркивала, чем отличается от предыдущих, так что ни о какой преемственности речи не шло. Эта традиция была чужда жителям территорий за пределами центральных равнин материкового Китая (нейди). Еще важнее для наших целей то, что разные династические государства сильно различались по территориальной протяженности, и лишь немногие из них контролировали всю территорию материкового Китая, не говоря уже о всей территории современной КНР. Династия Тан (618–907 гг.) распространила свое правление на территорию нынешнего Синьцзяна. После распада империи Тан власть ни одной династии материкового Китая не распространялась на Центральную Азию – до завоеваний Цинов в 1750-х годах. Положение Синьцзяна в империи Цин отмечено в самом его названии, которое означает «новый доминион». Свои нынешние границы Китай обрел в XVIII веке после завоеваний маньчжурской династии. Именно с этих событий я начинаю свою книгу.

За последние два с половиной столетия на историю Центральной Азии влияли преобразования, происходившие в других странах (имперские завоевания, российская и китайская революции и неолиберальная революция). Эта книга о том, как жители Центральной Азии переживали эти трансформации. Я исследую их роль как внутри, так и за пределами государственных институций, которые ими управляли. Люди действуют в предложенных обстоятельствах, но действуют они все равно по-своему. И их поведение бывает разным. Разным группам жителей Центральной Азии были свойственны разные представления о том, что нужно делать и как должно быть устроено общество. За период, который освещается в моей книге, произошло несколько фундаментальных преобразований (имперские завоевания, революции, строительство социализма и его крах), и в ходе каждого из них на власть претендовали разные группы общества. В центральноазиатских обществах конкурировали разные точки зрения, и вот эту идею я хочу донести до читателя со всей возможной ясностью. В этой книге мы увидим, что жители Центральной Азии часто оказываются не согласны друг с другом в той же мере, в какой не согласны с русскими или китайцами.

Центральная Азия простирается от Каспийского моря на западе до Алтайских гор на востоке и от гор Копетдаг на юге до бескрайних степей на севере. Это обширная территория размером примерно с территорию Соединенных Штатов к западу от Миссисипи, которой свойственно большое географическое и экологическое разнообразие. Однако самая важная географическая особенность этого региона – значительная удаленность от водоемов, сообщающихся с Мировым океаном. Континентальный полюс – наиболее удаленная от открытой акватории точка на планете – находится на 46°17′ северной широты, 86°40′ восточной долготы, недалеко от границы между Синьцзяном и Казахстаном, в 2645 км от ближайшей береговой линии{2}. Климат здесь континентальный, с резкими перепадами температуры, а воды, как правило, не хватает. По этой причине значительная часть региона представляет собой пастбища или пустыни, а сельское хозяйство и городская жизнь часто зависят от ирригационных возможностей. В регионе есть несколько внутренних дренажных бассейнов, то есть районов, где реки впадают во внутренние моря или озера, а не в океаны. (Единственное исключение – северные регионы Казахстана, где протекает река Иртыш, приток Оби, впадающей в Северный Ледовитый океан.) В Центральной Азии располагаются одни из самых высоких гор в мире, однако остальная территория представляет собой холмы и равнины. В горах тает снег, образуя реки, бегущие на запад к Аральскому морю. Долины этих рек пригодны для орошаемого земледелия. Как мы уже отмечали, именно там располагались одни из древнейших городов мира. Засушливый климат привел к образованию обширных пустынь, а на севере – пастбищ. В Центральной Азии есть и районы с высокой плотностью населения, и обширные участки малонаселенных или непригодных для жизни земель. Население региона, насчитывающее более 90 миллионов человек, распределено неравномерно (см. таблицу 0.1 и карту 0.2).

Источник: данные о численности населения пяти суверенных государств, по оценке Организации Объединенных Наций, в середине 2018 года (United Nations, United Nations Demographic Yearbook 2018 [New York: United Nations, 2019], 693); данные по Синьцзяну на конец 2018 года (China Statistical Yearbook 2019 [Beijing: China Statistics Press, 2019], table 2–6)

Прежде чем приступить к изложению нашей истории, предлагаем краткий экскурс в географию региона, чтобы ознакомиться с рельефом местности и основной терминологией, которой мы будем пользоваться на протяжении всей книги. Представим, что мы летим на запад от портового города, ныне известного как Туркменбаши, на восточном берегу Каспийского моря (до 1990-х годов он назывался Красноводском или Кызыл-Су). Под нами простирается огромная пустыня под названием Каракумы (или Каракум, что значит «Черные пески»). На юге, с востока на запад, тянется горный хребет Копетдаг, за которым начинается Иранское нагорье. Вот мы приближаемся к берегам Амударьи (греки называли ее Оксус, а арабы – Джейхун). Мы пролетаем над рекой и оказываемся в Трансоксании (земле за Оксусом), которую арабы называли Мавераннахр («Заречье»). Этот термин использовался во всех исламских языках для обозначения региона между Амударьей и Сырдарьей. Значительная часть Мавераннахра представляет собой пустыню под названием Кызылкум (или Кизил-Кум – «Красные пески»), а земли по берегам двух больших рек и впадающих в них рек поменьше (Зеравшана, или «Золотоносной», Вахша, Пянджа и Сурхандарьи) используются для земледелия и строительства городов. Самарканд и Бухара находятся прямо в центре Мавераннахра. Ниже по течению, где Амударья впадает в Аральское море, находится Хорезм, еще один древний город, много веков служивший крупным торговым и политическим центром. Если подняться вверх по реке, мы окажемся над плодородной Ферганской долиной, в самой густонаселенной части Центральной Азии на сегодняшний день.

Мы летим дальше на восток – и в какой-то момент обнаруживаем самую большую горную систему в мире. На юго-востоке лежит Памирский горный узел, так называемая «крыша мира», где сходится несколько горных цепей. С юго-запада тянется цепь вулканов, где находится кратер Дарваза, на восток уходят горы Каракорум и Гималаи, а хребет Тянь-Шань (по-китайски «Небесные горы») простирается на север. Это труднодоступная местность, отделяющая Центральную Азию от Южной. Кроме того, Тянь-Шань делит Центральную Азию в продольном направлении на западную и восточную половины. Теперь давайте посмотрим, что видно на западе. К северо-востоку от Памира лежит Ферганская долина, с трех сторон окруженная горами. Западные предгорья Тянь-Шаня – изобильная земля, орошаемая притоками Сырдарьи, которые и дали этому району его название: Жети-Суу на киргизском, Жетісу на казахском, что

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 119

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Центральная Азия: От века империй до наших дней - Адиб Халид бесплатно.

Похожие на Центральная Азия: От века империй до наших дней - Адиб Халид книги

Оставить комментарий