Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Нет, брат, у меня ни денег, ни пищи, но все-таки я пойду и сяду с ними в один корабль, а они меня пропитают: я отдам им свое тело за плату».
Я хотела пойти для того, чтобы – прости меня, мой отец, – около меня было много людей, готовых к похоти. Говорила тебе я, отец Зосима, чтобы ты не принуждал меня рассказывать про мой позор. Бог свидетель, я боюсь, что своими словами я оскверняю самый воздух.
Орошая землю слезами, Зосима воскликнул:
– Говори, мать моя, говори! Продолжай свою поучительную повесть!
– Встретившийся юноша, – продолжала она, – услышав мою бесстыдную речь, засмеялся и отошел прочь. А я, бросив свою пряслицу, поспешила к морю. Оглядев путешественников, я заметила среди них человек десять или больше, стоявших на берегу; они были молоды и, казалось, подходили для моего вожделения. Другие уже взошли на корабль. Бесстыдно, по обыкновению, я подбежала к стоявшим и сказала:
«Возьмите и меня с собою, я вам буду угождать».
Они засмеялись на эти и подобные слова и, видя мое бесстыдство, взяли с собой на корабль, и мы отплыли. Как тебе, человек Божий, сказать, что было дальше? Какой язык, какой слух вынесет рассказ о позорных делах, совершенных мною на корабле во время пути: я увлекала на грех даже против воли, и не было постыдных дел, каким бы я не научала. Поверь, отец, я ужасаюсь, как море перенесло такой разврат, как не разверзлась земля и не погрузила меня живою в ад после совращения столь многих людей! Но я думаю, что Бог ожидал моего покаяния, не желая смерти грешника, но с долготерпением ожидая обращения.
С такими чувствами прибыла я в Иерусалим и все дни до праздника поступала по-прежнему, и даже хуже. Я не только не довольствовалась юношами, бывшими со мной на корабле, но еще собирала на блуд местных жителей и странников. Наконец, наступил праздник Воздвижения Честного Креста, и я, как и прежде, пошла совращать юношей. Увидев, что рано утром все, один за другим, идут в церковь, отправилась и я, вошла со всеми в притвор[18] и, когда наступил час святого Воздвижения Честного Креста Господня, попыталась с народом проникнуть в церковь. Как я ни старалась протиснуться, народ меня отстранял. Наконец с большим трудом приблизилась к дверям церкви и я, окаянная. Но все невозбраняемо входили в церковь, а меня не допускала какая-то Божественная сила. Я снова попыталась войти, и снова была отстранена, осталась одна в притворе. Думая, что это происходит от моей женской слабости, я вмешалась в новую толпу, но старание мое оказалось тщетным; всех невозбраняемо церковь принимала, меня одну, окаянную, она не допускала; как будто нарочно приставленная многочисленная воинская стража, неведомая сила задерживала меня – и вот я опять оказалась в притворе. Так три-четыре раза я напрягала силы, но не имела успеха. От изнеможения я не могла более вмешиваться в толпу входящих, все тело мое болело от тесноты и давки. Отчаявшись, я со стыдом отступила и встала в углу притвора. Очнувшись, я задумалась о том, какая вина не дозволяет мне видеть Животворящее Древо Креста Господня[19]. Свет спасительного разума, правда Божия, освещающая душевные очи, коснулись сердца моего и указали, что мерзость дел моих возбраняет мне войти в церковь. Тогда я стала горько плакать, с рыданиями бить себя в грудь и вздыхать от глубины сердца.
Так я плакала, стоя в притворе. Подняв глаза, я увидела на стене икону Пресвятой Богородицы и, обратив к ней телесные и душевные очи, воскликнула:
«О, Владычица Дева, рождшая Бога плотню! Я знаю, глубоко знаю, что нет чести Тебе и хвалы, когда я, нечистая и скверная, взираю на Твой лик Приснодевы, чистой телом и душой. Праведно, если Твоя девственная чистота погнушается и возненавидит меня, блудницу. Но я слышала, что рожденный Тобою Бог для того и воплотился, чтобы призвать грешников к покаянию. Приди же ко мне, оставленной всеми, на помощь! Повели, чтобы мне не возбранен был вход в церковь, дай мне узреть Честное Древо, на котором Плотню был распят рожденный Тобой, проливший Святую Кровь Свою за избавление грешников и за мое. Повели, Владычица, чтобы и для меня, недостойной, открылись двери церкви для поклонения Божественному Кресту! Будь моей верной Поручительницей пред Сыном Твоим в том, что я более не оскверню своего тела нечистотою блуда, но, воззрев на Крестное Древо, отрекусь от мира и его соблазнов и пойду туда, куда поведешь меня Ты, Поручительница моего спасения».
Так я сказала. Подбодренная верою и убежденная в милосердии Богородицы, я, как будто
по чьему-то побуждению, двинулась с того места, где молилась, и смешалась с толпой входящих в церковь. Теперь никто меня не отталкивал и не мешал дойти до дверей церкви. Страх и ужас напал на меня, я вся трепетала. Достигнув дверей, прежде для меня затворенных, я без труда вошла внутрь святой церкви и сподобилась видеть Животворящее Древо, постигла тайны Божии, поняла, что Бог не отринет кающегося. Падши на землю, я поклонилась Честному Кресту и облобызала его с трепетом. Потом я вышла из церкви к образу моей Поручительницы – Богородицы – и, преклонив колена перед Ее святой иконой, так молилась:
«О, Присноблаженная Дева, Владычица Богородица, не погнушавшись моей молитвы, Ты на мне показала Свое великое человеколюбие. Я видела Славу Господню, блудная и недостойная зреть ее! Слава Богу, ради Тебя принимающему покаяние грешных! Вот все, что я, грешная, могу помыслить и сказать словами. Теперь, Владычица, пора исполнить то, что я обещала, призывая Тебя Поручительницей: наставь меня, как будет Твоя воля, и научи, как довершить спасение на пути покаяния».
После этих слов я услышала, как будто издалека, голос:
«Если перейдешь через Иордан, то найдешь себе полное успокоение».
Выслушав эти слова с верою, что они обращены ко мне, я со слезами воскликнула, взирая на икону Богородицы:
«Владычица, Владычица Богородица, не оставь меня!».
С этими словами я вышла из церковного притвора и быстро пошла вперед. На дороге кто-то дал мне три монеты со словами:
«Возьми это, мать».
Я приняла монеты, купила три хлеба и спросила продавца, где путь к Иордану. Узнав, какие ворота ведут в ту сторону, я быстро пошла, проливая слезы. Так я провела весь день в пути, спрашивая дорогу у встречных, и к третьему часу того дня, когда сподобилась узреть святой Крест Христов, уже на закате солнца, я дошла до церкви святого Иоанна Крестителя у реки Иордан. Помолившись в церкви, я сошла к Иордану и омыла себе водой этой святой реки руки и лицо. Возвратившись в церковь, я причастилась Пречистых и Животворящих Тайн Христовых. Потом я съела половину одного хлеба, выпила воды из Иордана и уснула на земле. Рано утром, нашедши небольшую лодку, я переправилась на другой берег и снова обратилась к своей Руководительнице, Богородице, с молитвой, вопрошая, как ей будет благоугодно наставить меня. Так я удалилась в пустыню, где и скитаюсь до сего дня, ожидая спасения, какое подаст мне Бог от душевных и телесных страданий.
Зосима спросил:
– Сколько же лет, госпожа, прошло, как ты водворилась в этой пустыне?
– Я думаю, – отвечала она, – протекло сорок семь лет, как я оставила святой град [Иерусалим].
– Что же, – спросил Зосима, – ты находишь себе в пищу?
– Перешедши Иордан, – сказала святая, – я имела два с половиной хлеба; они понемногу высохли, как бы окаменели, и их я вкушала понемногу несколько лет.
– Как ты могла благополучно прожить столько времени, и никакой соблазн не смутил тебя?
– Я боюсь отвечать на твой вопрос, отец Зосима: когда я буду вспоминать о тех бедах, какие я претерпела от мучивших меня мыслей, я боюсь, что они снова овладеют мною.
– Ничего, госпожа, – сказал Зосима, – не опускай в своем рассказе, я потому и спросил тебя, чтобы знать все подробности твоей жизни.
Тогда она сказала:
– Поверь мне, отец Зосима, что семнадцать лет прожила я в этой пустыне, борясь со своими безумными страстями, как с лютыми зверями. Когда я принималась за пищу, я мечтала о мясе и вине, какие ела в Египте; мне хотелось выпить любимого мною вина. Будучи в миру, много пила я вина, а здесь не имела и воды; я изнывала от жажды и страшно мучилась. Иногда у меня являлось очень смущавшее меня желание петь блудные песни, к которым я привыкла. Тогда я проливала слезы, била себя в грудь и вспоминала обеты, данные мною при удалении в пустыню. Я мысленно становилась перед иконою Поручительницы моей, Пречистой Богородицы, и с плачем умоляла отогнать от меня мысли, смущавшие мою душу. Долго я так плакала, крепко ударяя себя в грудь, и наконец как бы свет разливался вокруг меня, и я успокаивалась от волнений. Как признаться мне, отец, в блудных вожделениях, овладевавших мною? Прости, отец. Огонь страсти загорался во мне и опалял меня, понуждая к похоти. Когда на меня находил такой соблазн, я повергалась на землю и обливалась слезами, представляя себе, что передо мною стоит Сама моя Поручительница, осуждает мое преступление и грозит за него тяжелыми мучениями. Поверженная на землю, я не вставала день и ночь, пока тот свет не озарял меня и не отгонял смущавшие меня мысли. Тогда я возводила очи к Поручительнице своей, горячо прося помощи моим страданиям в пустыне, – и действительно, Она давала мне помощь и руководство в покаянии. Так провела я семнадцать лет в постоянных мучениях. А после, и до сего времени, Богородица во всем – моя Помощница и Руководительница.
- Много шума из–за церкви… - Филип Янси - Религия
- Чудодейственный покров Божьей Матери. 100 икон и молитв, которые творят чудеса - Павел Михалицын - Религия
- О грехе и его последствиях - Иннокентий Херсонский - Религия
- Молитвы к 125 угодникам Божиим - Таисия Олейникова - Религия
- Деяния святых Апостолов - Джон Стотт - Религия
- Вера святых. Катехизис Восточной Православной Церкви - Святитель Николай Сербский (Велимирович) - Религия
- Точное изложение православной веры - Иоанн Дамаскин - Религия
- Путь ко спасению. Краткий очерк аскетики - Феофан Затворник - Религия
- Библия, которую читал Иисус - Филипп Янси - Религия
- Азбука православной веры - Владимир Зоберн - Религия