Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Полагаю, это его идея. Он хочет, чтобы ты написал сводку, что-то вроде статьи. Может, мы даже опубликуем ее в газетах. У Фредерика есть связи в прессе.
— Какую еще сводку?
— О Зое. О ее работах. Что-то вроде анонса каталога.
— Он что, мне не доверяет?
— Ну разумеется, доверяет, Маркус. Разумеется, доверяет. Но ты работаешь там совсем один — и это хорошо. А сейчас весь проект приобрел, ну, другой масштаб, что ли. Сам понимаешь. Надо убедиться, что мы все идем в ногу. — Корнелиус положил руку Эллиоту на плечо. — Мы повысим тебе гонорар, разумеется.
Эллиот кивнул. Теперь он должен писать сводки для Министерства иностранных дел, вот только сводки эти не только о Зое, но и о нем. Они хотят удостовериться, что он смотрит на все как положено. Конечно, он может отказаться, но тогда его отстранят от проекта. Фредерик Валь даст ему пинка под зад. И Корнелиус ничего не сможет поделать.
И он никогда не узнает правду.
— Хорошо, — согласился он. — Только уточни сроки.
17
На полпути к побережью откуда ни возьмись налетел ветер, закружил поземку по дороге, принялся толкать «вольво», спихивать его на встречную полосу. По радио сказали, что оттепель временная и предупредили о гололедице на дорогах в ближайшие дни. Почти весь путь до поворота на Сальтсёбаден Эллиот ехал медленно, пристроившись за автоцистерной, получая удовольствие просто от движения, от дороги. После встречи с Корнелиусом он отправился в ближайшее кафе, вдруг осознав, как мало ел последние пару дней. Но еда и кофе не принесли ожидаемого успокоения. Всякий раз, когда он смотрел на свое отражение в зеркальной витрине, он видел Зою в ее студии, глаза, размытые в движении, в полете.
Он видел ее в салоне Жака Дусе, завороженную портретом Фернанды Баррэй в роли нильской богини, видящую в нем что-то, чего Эллиот, как он знал, не увидел.
Могла ли Зоя узнать себя на картине? Возможно, это часть разгадки? Она слегка походила на Фернанду: глубоко посаженные глаза, стриженые черные волосы, соблазнительная девичья округлость лица. Так выглядело большинство женщин Фудзиты, в частности его третья жена Люси Бадуль, он называл ее Юки, что по-японски означает «снег». Эллиот вспомнил знаменитое ню 1924 года — «Юки, снежная богиня». Фудзита изобразил ее бледной и обнаженной, распростертой на серебристой постели, с черным псом в ногах — еще одна божественная возлюбленная.
Он понял, что черный пес — и не пес вовсе, а шакал, и что шакал — это Анубис, бог, охранявший гробницы фараонов. Анубис, Хранитель Тайн.
Дела в «Величавом ибисе» шли на поправку. Парковка была набита «саабами» и седанами «вольво», у входа стоял большой автобус. Из него гуськом тянулись бизнесмены с чемоданчиками и переброшенными через плечо чехлами с костюмами, некоторые были слегка под хмельком. Они неловко спускались по ступенькам, красномордые и шумливые.
Сначала Эллиот не заметил белый «фольксваген». Его заслонял автобус. «Фольксваген» попытался выехать со стоянки, подал назад и поцеловался с автомобилем, стоявшим за ним.
Эллиот резко затормозил.
Он был уверен, что это она — женщина, которую он видел рядом с «Буковски». На этот раз нет никаких сомнений. Ее силуэт в капюшоне четко выделялся на фоне освещенного вестибюля отеля.
Он съехал на обочину и принялся наблюдать. Дама подала вперед, затем опять назад, мигнув аварийными огнями. Похоже, она его не заметила; должно быть, сидела там весь вечер, ждала, пока он приедет. А теперь наконец сдалась и решила вернуться домой.
Корнелиус сказал, что визит Путина означает некие «соображения безопасности». Может, это они и есть, что-то вроде неуклюжей проверки? Нелепо, но похоже на правду.
Не выключая зажигания, Эллиот вышел из машины.
— Эй! Эй, вы!
Порывистый ветер заглушал его голос.
— ВЫ!
Он побежал через дорогу.
Без предупреждения «фольксваген» вырулил прямо перед ним. Яркие фары ослепили его. Он прикрыл глаза рукой.
Кто-то просигналил.
Машина ринулась вперед. Она хочет сбить его. Ну конечно. Для этого все и затевалось, чтобы избавиться от него.
Перед глазами мелькнул образ Нади. Ее равнодушное, холодное лицо, когда она сказала, что он никогда не понимал ее. Так вот как сильно она его ненавидит.
Он попытался уйти с дороги, но поскользнулся. Увидел испуганное лицо женщины, услышал визг шин по слякоти и гравию. Он треснулся об автобус и понял, что машина пронеслась мимо.
«Фольксваген» по инерции проехал еще несколько ярдов и остановился, облачка выхлопов кружились в свете тормозных огней. Водитель автобуса высунул голову из кабины, желая узнать, что происходит, — вероятно, он рассчитывал увидеть хулигана с баллончиком краски.
— С вами все в порядке?
Эллиот сделал пару глубоких вдохов и кивнул.
— Поосторожнее, приятель. В темном пальто да темной ночью. — Он безнадежно покачал головой и исчез.
Дверь «фольксвагена» приоткрылась. Эллиот подошел к машине.
— Кто вы, черт побери, такая? Чего вы хотите?
На него смотрело юное личико. Он ожидал увидеть кого-то постарше, с лицом опытным и волевым. Но девушка оказалась никак не старше двадцати пяти.
Она вытащила из ушей наушники от CD-плейера.
— Простите. Я вас не заметила.
Короткие взлохмаченные волосы, карие глаза. Проезжавшая мимо машина на мгновение осветила ее лицо. Пухлые темные губы. Единственное, что в ней было взрослого.
— Вы мистер Эллиот? — спросила она.
— Допустим.
— Я вас искала. Меня зовут Керстин Эстлунд. — Помедлив, она протянула руку в грубой шерстяной варежке.
— Я вас уже видел, — сообщил Эллиот. — Чего вы хотите?
Девушка снова взялась за баранку обеими руками. Из машины пахло табаком.
— Я пыталась найти вас в отеле, но ни разу не застала. А записку оставлять не хотела. Я даже звонила домой.
— Домой?
— Зое.
Он вспомнил, как искал телефон, а тот звонил и звонил, и как наконец обнаружил его под чехлом от пыли в гостиной, но слишком поздно.
— У меня подруга в «Буковски». Она сказала мне, что вы там работаете.
— И что?
— Я журналистка. Из «Экспрессен».
Эллиот выпрямился.
— Извините. Я не разговариваю с репортерами.
— Пожалуйста, мистер Эллиот…
— Вы напрасно тратите время.
Он захлопнул дверцу и направился к своей машине. Она опустила окно.
— Я была подругой Зои. Мистер Эллиот? Я хочу вам кое-что рассказать. Вы должны узнать об этом.
Эллиот остановился, прищурился на нее сквозь завесу мокрого снега. Ее глаза напомнили ему глаза Фернанды Баррэй, глаза Зои. Темные, проницательные.
Ему вдруг пришла в голову сумасшедшая мысль, что они оба по уши в этом, связаны знанием.
Посвященные.
— Поставьте машину, — сказал он.
Отель был переполнен специалистами по торговому праву, приехавшими на конференцию. Они выстроились в очередь у конторки портье, рассчитываясь за два дня и две ночи налаживания связей и оплаченных развлечений. Пока Эллиот вел Керстин по вестибюлю, они один за другим оборачивались и осматривали ее с ног до головы. Но это им мало что давало. На ней было замшевое пальто до колен с оторочкой на рукавах из длинного искусственного меха. Керстин была высокой, довольно широкоплечей, даже величавой, но то, как она шла, сгорбившись, глубоко засунув руки в карманы, говорило о том, что ей неуютно под взглядами незнакомцев. Она напомнила Эллиоту девушек, которых он старался избегать на студенческих вечеринках, с глазами, вымазанными тенями и тушью, обозлившихся на весь мир.
Бар был единственным местом в отеле, пытавшимся создать атмосферу. Приглушенный свет, кабинки вдоль стен, на столиках — крохотные оранжевые лампы. Горстка юристов уже устроилась в угловой кабинке и пила водку за здоровье друг друга, разогреваясь перед ужином. Золотые запонки и золотые зубы сверкали под встроенными галогеновыми светильниками.
— Итак, вы ищете материал для статьи? — спросил Эллиот.
— Да. Вроде того.
— И что? Зоя была одним из ваших источников?
— Нет.
Журналистка полезла в карман пальто и достала пачку сигарет. Она говорила на школьном английском, с акцентом, но грамматически правильно, совсем как его мать.
— Вы не против, если я?..
— Что творится со Швецией? — спросил он. — Все курят.
Она протянула ему пачку. Эллиот покачал головой.
— Просто зима. — Она прикурила, послав ему мимолетную улыбку. — Людям одиноко.
— И сигареты составляют им компанию?
Керстин задула спичку.
— Что-то вроде того.
В оранжевом свете она выглядела лучше. Не такой бледной. На самом деле, если бы не дешевая стрижка и мешки под глазами, ее можно было бы даже назвать хорошенькой.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Архивы Страшного суда - Игорь Ефимов - Современная проза
- Хроника одного скандала - Зои Хеллер - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- Как я охранял Третьяковку - Феликс Кулаков - Современная проза
- Заговор против Америки - Филип Рот - Современная проза
- Американская пастораль - Филип Рот - Современная проза
- Ленкина свадьба - Ирина Мамаева - Современная проза
- Не верь никому - Френч Джиллиан - Современная проза
- В Камчатку - Евгений Гропянов - Современная проза