Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только сейчас Данвиц вспомнил, что за два-три месяца до нападения на Россию подразделения Тодта начали строить для фюрера специальный командный пункт. Место строительства — где-то в Восточной Пруссии — держалось в абсолютном секрете. Это считалось строжайшей государственной тайной, и вряд ли в то время был посвящен в нее кто-либо, кроме Геринга, Бормана и Гиммлера. Сам Гитлер, на памяти Данвица, ни разу не выезжал туда.
Вспомнилось и то, что перед самым началом войны с Россией о новой ставке фюрера ходили шепотом передаваемые легенды. Рассказывали, что где-то в дремучем лесу построено несколько десятков казематов, связанных бетонным шоссе, что под ними расположен целый подземный город. Болтали о какой-то металлической башне, появляющейся вдруг из озера, и о катере, выплывавшем из нее, о подземных ангарах и о заминированных пространствах, о пулеметах, фотоэлементах и микрофонах, фиксирующих каждый шаг, каждое слово, произнесенное в ближайшей округе.
Ходил и еще один, совсем уж зловещий слух. Будто перед самым нападением на Советский Союз фюрер пригласил в Берлин большую группу инженеров — строителей нового командного пункта — якобы для вручения им наград. Но случилось несчастье: специальный самолет, в котором они летели, взорвался в воздухе…
Где именно располагается этот таинственный командный пункт, с которого фюрер руководит гигантской битвой, никто и никогда Данвицу не говорил. В коротком разговоре с фон Леебом, помнится, тоже мелькнуло слово «Растенбург». Тогда Данвиц пропустил его мимо ушей — все мысли были устремлены к главным для него вопросам: «Зачем вызывают в ставку? Прочел ли фюрер письмо?» Но теперь, повторив это же слово, Крюгер заронил в него смутную догадку.
В Германии есть небольшой город Растенбург. Некогда на месте нынешнего городка возвышалась крепость тевтонских рыцарей. Об этом можно прочесть в любом учебнике по истории Германии. Неужто этот старинный городишко где-то вблизи Советской Прибалтики имеет какое-то отношение к нынешнему местопребыванию фюрера?..
Данвиц тряхнул головой, точно пытаясь таким образом изменить ход своих мыслей. Налил себе еще рюмку шнапса и залпом выпил.
— Я же говорил, что ты огрубел! — услышал он голос Крюгера. — Для первого тоста истинно немецкий шнапс приемлем. Но зачем же накачиваться этим пойлом, когда на столе прекрасные французские вина?
Он подхватил за горлышки разом две бутылки и, подражая официанту, услужливо спросил Данвица:
— Что прикажет господин оберст-лейтенант к рыбе? Сотерн? Пуи?..
В зале становилось все шумнее. Голоса быстро пьянеющих людей, звон бокалов, передвигаемых тарелок и блюд сливались в оглушающую какофонию.
В этом звуковом сумбуре было что-то тревожащее, и Данвица стали одолевать сомнения. До сих пор он подсознательно верил, что письмо его встречено благосклонно. Но теперь подумалось: «А почему, собственно, у меня такая уверенность? То, о чем рассказали мне Бреннеке и фон Лееб, когда мы стояли втроем у карты в кабинете фельдмаршала, во многом меняет суть дела. Не исключено, что мои предложения расходятся с планами фюрера…» И Данвиц почувствовал, как по спине его проползла юркая, холодная змейка.
«Но нет! — попытался он успокоить себя. — Даже при таком роковом стечении обстоятельств фюрер не заподозрит меня в инакомыслии. Он знает, как я предан ему. Ведь я был…»
Но тут же он сам разрушил этот свой довод: «Да, я был среди близких к фюреру людей. Однако с тех пор утекло много воды. Я вышел из строя приближенных, и ряды, наверное, сомкнулись…»
Как утопающий, он ухватился за новую спасительную соломинку: «Тогда зачем же меня вызывает Шмундт? Чтобы наказать за дерзость? Но для этого не нужен вызов в ставку. Достаточно было бы трех-четырех слов, переданных по телеграфу…»
— Эрнст! — взмолился Данвиц, наклоняясь к потягивающему белое французское вино Крюгеру. — Вспомни, мы были когда-то друзьями. Дай мне слово друга, что ты действительно не знаешь, зачем меня вызывают.
Крюгер на мгновение оторвался от своего бокала, вполоборота посмотрел на Данвица:
— У тебя сдают нервы, Арним. Впрочем, изволь: я не знаю…
А в зале стоял дым коромыслом. То один, то другой из перепившихся офицеров вскакивал с места, тщетно пытаясь перекричать остальных, произнести очередной тост.
«К черту! — мысленно воскликнул Данвиц. — К черту все эти беспричинные тревоги! Я жив! Я еду в ставку фюрера. Это главное. А на остальное — наплевать. На все наплевать!»
В этот момент какой-то грузный полковник ударил ладонью по столу и гаркнул с невероятной силой:
— Ахтунг!
На мгновение шум смолк. Все взгляды устремились вдруг на толстого полковника. Он нетвердо стоял на ногах, водил из конца в конец зала помутневшим взглядом и запел неожиданно визгливым фальцетом:
Дрожат одряхлевшие костиЗемли перед боем святым,Сомненья и робость отбросьте —На приступ! И мы победим…
Десятки голосов вразнобой подхватили эту популярную среди нацистов песню. В нестройном этом хоре Данвиц как бы со стороны услышал и себя. Он пел вместе со всеми и, как все, старался перекричать других:
Нет цели светлей и желанней,Мы вдребезги мир разобьем,Сегодня мы взяли Германию,А завтра всю землю возьмем!
Потом все орали «Хайль Гитлер!» и «Зиг хайль!». Кто-то с размаху бросил на пол бокал, его примеру последовали другие.
Над самым ухом Данвица прозвучал совершенно трезвый голос:
— Может быть, с нас хватит?
Данвиц повернул голову и встретился с иронически-брезгливым взглядом Крюгера. Тут же заметил, что ни Бреннеке, ни других генералов за главным столом уже нет. Только в дальнем его конце какие-то два полковника с заложенными за воротники мундиров облитыми вином салфетками распевали теперь уже «Лили Марлен», дирижируя зажатыми в руках вилками.
— Пойдем, — сказал, поднимаясь, Крюгер, — здесь становится скучно.
Они вышли из зала. Охранники в черных мундирах вытянулись и щелкнули каблуками.
Крюгер, посмотрев на часы, предложил:
— Хочешь партию в бильярд?
И, не дожидаясь ответа Данвица, направился к одной из полуоткрытых дверей.
В бильярдной было пусто. Свешивающаяся с потолка лампа под большим матерчатым абажуром освещала зеленое сукно стола и аккуратно сложенные на нем в равнобедренный треугольник тускло поблескивающие шары.
— Я не умею играть в бильярд, — сказал Данвиц.
— Правила игры довольно просты, — ответил Крюгер, — и каждый немец может легко выиграть, если только вообразит, что перед ним не бильярдные шары, а черепа большевиков.
Он взял со стойки кий и резким движением направил отдельно лежащий шар в безукоризненную пирамидку.
Данвиц тоже вооружился кием и нацелился шаром в шар, стремясь загнать один из них в лузу. Не получилось. Шар с разгона ударился о борт стола, подпрыгнул и вывалился на пол.
Крюгер, подняв его, заметил:
— Я считал охотников за черепами более ловкими.
— К черту все это! — зло сказал Данвиц, бросая свой кий на стол. — Мы здесь одни, и если долг товарищества для тебя еще что-то значит, скажи, что ты знаешь о моем вызове?
Крюгер осуждающе покачал головой. Данвиц отвел взгляд в сторону и виновато пробормотал:
— Очевидно, мне не хватает выдержки. Много выпил.
— Надеюсь, не настолько, чтобы перестать соображать? — спросил Крюгер.
— Не настолько, — заверил Данвиц.
— Ты писал письмо фюреру?
Весь хмель моментально вышибло из головы Данвица. Он круто повернулся к Крюгеру и схватил его рукой за борт кителя.
— Фюрер получил его? Прочел? Ты знаешь? Да? Ну, говори же, говори!
Крюгер мягко отвел его руку и снова пристально посмотрел в глаза Данвицу.
— В бильярд ты играть не умеешь, — сказал он с легкой усмешкой. — Не разучился ли ты играть и в другую игру?
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Данвиц.
— Политику.
— Я не занимаюсь политикой, — отрезал Данвиц. — Я был и остаюсь верным солдатом фюрера. В этом — вся моя политика.
— Ты знаешь, Арним, что написано на воротах концлагеря в Бухенвальде? — растягивая слова, произнес Крюгер. — «Каждому — свое». Ты сам выбрал себе место в водовороте нынешних событий. Но, пожалуйста, не воображай себя этаким живым укором тем, кто предпочел руководить войной, вместо того чтобы быть в ней пешкой. Это — первое. А теперь второе. Мне известно, что фюреру твое письмо было переслано. Но прочел ли он его и как реагировал, не знаю. Это все, что я могу ответить на твой вопрос.
- Скажи им: они должны выжить - Марианна Грубер - О войне
- Принуждение к миру - Дмитрий Абрамов - Альтернативная история / Попаданцы / О войне
- «Мы не дрогнем в бою». Отстоять Москву! - Валерий Киселев - О войне
- Товарищ пехота - Виталий Сергеевич Василевский - О войне
- «Максим» не выходит на связь - Овидий Горчаков - О войне
- Самые страшные войска - Александр Скутин - О войне
- Прямой наводкой по ангелу - Канта Ибрагимов - О войне
- Сквозь огненные штормы - Георгий Рогачевский - О войне
- Хроника страшных дней. Трагедия Витебского гетто - Михаил Рывкин - О войне
- Ключ-город - Александр Израилевич Вересов - Детская проза / О войне