Однако в ответах Данвица не чувствовалось фальши. И лицо его, с которого еще не сошел летний загар, обветренное, с резкой линией губ, чисто выбритое, было лицом настоящего мужчины. Только в немигающих, безжалостных светло-голубых главах, казалось, застыло безумие.

«Фанатик. Обыкновенный фанатик», — решил Бреннеке.

До вчерашнего дня ему не приходилось встречаться с Данвицем. Еще накануне войны прикомандированный к штабу группы армий «Север», этот офицер фактически ни дня не проработал под его началом, а сразу же, как только прибыл на фронт, получил новое назначение — в четвертую танковую группу Хепнера. Так решил сам фон Лееб. И, честно говоря, Бреннеке был благодарен командующему за такое решение: не велика радость иметь возле себя, да еще в числе подчиненных, человека из окружения фюрера.

Судя по всему, этот Данвиц неплохо проявил себя на первом этапе войны: был ранен в боях под Лугой и удостоился награды фюрера, когда тот приезжал в июле в группу армий «Север». В свое время Бреннеке с легким сердцем завизировал представление о производстве майора Данвица в следующий чин.

И вот теперь судьба свела их. Приказ об отправке оберст-лейтенанта в ставку фюрера был передан непосредственно фон Леебу, и Бреннеке узнал об этом от фельдмаршала лишь вчера утром. Он нарочно задержался в кабинете командующего, чтобы взглянуть на Данвица. К распоряжению фельдмаршала доставить в ставку вызванного офицера тем же самолетом, каким собирался лететь сам, Бреннеке отнесся почти безразлично. Мысли его были заняты совещанием начальников штабов: три дня Бреннеке готовил доклад о положении дел на своем фронте. Данвиц к предстоящему совещанию никакого отношения не имел и поэтому мало интересовал генерала.

Из своего салона он вышел просто вежливости ради, поприветствовать летевших в одном с ним самолете нескольких офицеров-отпускников и раненых, направляющихся в тыл для продолжения лечения. Но теперь, начав ничего не значащий разговор с Данвицем, Бреннеке вдруг интуитивно почувствовал, что с вызовом этого оберст-лейтенанта в ставку связана какая-то опасность.

Данвиц отвечал на вопросы Бреннеке коротко и четко, как и подобает командиру полка в разговоре с начальником штаба группы. Насторожившую генерала фразу насчет фюрера и Германии, которую с каким-то скрытым упреком, даже вызовом произнес этот подполковник, легко можно было отнести за счет часто употребляемых в национал-социалистской среде привычных разговорных штампов. Но то, как Данвиц произнес эту фразу, а главное, странное выражение его глаз, на грани разума и безумия, насторожили Бреннеке.

В другое время он, пожалуй, не придал бы значения тому, что одним из полков на его фронте командует не то маньяк, не то палач. Маньяки и палачи как раз требовались теперь в большом количестве. Русские должны были трепетать от одного взгляда немецкого офицера. Но сейчас этот взгляд был обращен не на русских, а на него, Бреннеке, на немецкого генерал-лейтенанта. И смутная догадка, что, очутившись в ставке Гитлера, этот Данвиц может стать источником какой-то еще неясной беды, грозящей фон Леебу, а значит, и начальнику его штаба, впервые шевельнулась в душе Бреннеке.

— Разумеется, — кивнул он, — в широком смысле все мы члены одной семьи. И тем не менее молодость имеет свои права. Ведь так?

Бреннеке поймал себя на том, что пытается чуть ли не заигрывать с этим фанатиком, и мысленно обругал себя.

— У молодых есть одно право, — услышал он холодный ответ Данвица, — первыми умирать за дело фюрера.

— Ну, мы, старики, вряд ли так легко уступим вам эту привилегию, — сказал Бреннеке, сознавая, что и на этот раз не в силах изменить навязанную ему манеру разговора. И, спеша закончить малоприятную беседу, произнес несколько напыщенно: — Я, как и фельдмаршал, надеюсь, что вы должным образом расскажете в ставке о нашей победе под Тихвином.

— Она достигнута без моего участия, — по-прежнему холодно ответил Данвиц.

— Но, но, — нарочито погрозил ему пальцем Бреннеке, — не преуменьшайте роли войск, осаждающих Петербург. В том, что русские были не в состоянии перебросить под Тихвин достаточные подкрепления, несомненно, и ваша заслуга.

Бреннеке встал. Теперь мгновенно поднялся, опираясь на подлокотники кресла, и Данвиц.

— Желаю успеха, оберст-лейтенант! — сказал Бреннеке.

— Благодарю, господин генерал! — четко ответил Данвиц.

Бреннеке кивнул и направился обратно в свой салон.

Когда колеса самолета чиркнули по бетону посадочной полосы, Данвиц машинально глянул на ручные часы. Было четверть первого.

Самолет уже катился по бетонной дорожке, спутники Данвица поднимались со своих мест, передвигали ближе к выходу чемоданы, оживленно переговариваясь, а он все продолжал сидеть неподвижно и молчаливо.

«Что готовит мне судьба? — мысленно спрашивал себя Данвиц. Напряжение, не покидавшее его в течение последних суток, достигло высшего предела. — Все, все должно разъясниться в этот ближайший час, — думал он. — Скоро, очень скоро я узнаю, зачем меня вызвали!»

Решающим было: примет ли его фюрер? Данвиц не спрашивал себя: зачем? Для того ли, чтобы лично выслушать или чтобы обрушить свой гнев на зарвавшегося простака? Это теперь казалось Данвицу не столь уж важным. Одно неукротимое желание владело им: снова встретиться с обожаемым фюрером, услышать его магический голос, увидеть взмах его руки, как бы отдергивающей завесу, скрывающую горизонты будущего.

Самолет остановился. В последний раз взревели и заглохли моторы. Послышался лязг открываемой двери и выбрасываемого металлического трапа. Но Данвиц все еще сидел на своем месте.

Он не знал, встретит ли его кто-нибудь. Если нет, то куда обратиться? Неизвестность пугала. На какое-то время она точно парализовала Данвица.

Наконец он встал, решительно сдернул заброшенную на багажную полку шинель, подхватил свой чемодан и направился к выходу.

Первым, еще не осознанным ощущением Данвица, когда он ступил на круглые металлические перекладины трапа, была приятная теплынь. Зима здесь пока не наступила. Дул, правда, ветер, но и он был не такой суровый, как там, в далекой России, — не колол невидимыми иглами лицо, не пронизывал насквозь шинель и китель, добираясь до тела. В отдалении зеленели необъятные сосновые леса.

Сойдя на землю, Данвиц огляделся. На поле аэродрома, за бетонной, уходящей вдаль взлетно-посадочной полосой, на рыжей, пожухлой траве стояло несколько грузовиков. Солдаты разгружали чрево самолета: принимали в свои грузовики из его багажного люка ящики, тюки, какую-то аппаратуру. В кузова этих же грузовиков забрасывали свои пожитки прилетевшие вместе с Данвицем офицеры, а потом, подтягиваясь на руках, забирались туда и сами.

Двери самолета были распахнуты настежь, от одной из них, передней, убирали трап — Данвиц сделал отсюда вывод, что Бреннеке и сопровождавшие его полковники уже уехали.

«Что же мне делать? Куда идти?» — в растерянности подумал Данвиц.

Низенькие одноэтажные служебные помещения аэродрома располагались в нескольких сотнях метров от того места, где стоял самолет. И Данвиц направился туда: может быть, там, у аэродромного начальства, есть какие-нибудь указания насчет него? В крайнем случае оттуда он свяжется по телефону с комендантом ближайшего гарнизона. Он не успел преодолеть и половины пути, когда увидел мчавшуюся на аэродром черную легковую автомашину. Она появилась откуда-то из леса.

«Не за мной ли?» — с надеждой подумал Данвиц и ускорил шаг.

Машина тем временем уже достигла аэродромных построек и, не останавливаясь там, устремилась прямо на летное поле. Она мчалась по рыжей траве, не выбирая дороги. Данвиц инстинктивно изменил направление и ускоренным шагом пошел навстречу машине.

Спустя считанные минуты, они поравнялись. Данвиц замедлил шаг, но машина проскочила мимо.

Он разочарованно вздохнул и, снова меняя направление, зашагал в сторону серых домиков. За спиной раздался пронзительный скрип тормозов.

Данвиц обернулся. Машина остановилась метрах в десяти от него. Передняя дверца распахнулась, и на землю выскочил какой-то офицер в черной эсэсовской форме.

Взмахнув рукой, офицер крикнул:

— Данвиц! Ты?!

И заспешил к стоявшему в нерешительности Данвицу, громко удивляясь на ходу:

— Как же я тебя не узнал? Подумать только! Чуть не пропустил!.. О-о! Простите, господин оберст-лейтенант! Я издали не разглядел ваши погоны…

Теперь и Данвиц опознал приближавшегося к нему эсэсовца. Это же гауптштурмфюрер СС Вальтер Деттман из приемной фюрера в новой имперской канцелярии! Они были сверстниками и почти товарищами. Эсэсовский чин Деттмана соответствовал армейскому капитану. В этом чине Данвиц знал его до войны, сам уже будучи майором. Не изменился чин Деттмана и поныне.

1 ... 312 313 314 315 316 317 318 319 320 ... 474

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Блокада. Знаменитый роман-эпопея в одном томе - Александр Чаковский бесплатно.

Похожие на Блокада. Знаменитый роман-эпопея в одном томе - Александр Чаковский книги

Скажи им: они должны выжить - Марианна Грубер - О войне
Принуждение к миру - Дмитрий Абрамов - Альтернативная история / Попаданцы / О войне
«Мы не дрогнем в бою». Отстоять Москву! - Валерий Киселев - О войне
Товарищ пехота - Виталий Сергеевич Василевский - О войне
«Максим» не выходит на связь - Овидий Горчаков - О войне
Самые страшные войска - Александр Скутин - О войне
Прямой наводкой по ангелу - Канта Ибрагимов - О войне
Сквозь огненные штормы - Георгий Рогачевский - О войне
Хроника страшных дней. Трагедия Витебского гетто - Михаил Рывкин - О войне
Ключ-город - Александр Израилевич Вересов - Детская проза / О войне

Оставить комментарий