Еще некоторое время они ехали по неровной и ухабистой проселочной дороге, но тут водитель резко ударил по тормозам, автомобиль остановился, и бежать стало уже поздно.
XXXI
Послышался тихий щелчок, замок открылся, и крышка багажника приоткрылась на несколько сантиметров.
— Вылезайте!
Голос Адельфи доносился откуда-то издалека. Кавелли с трудом выбрался из багажника и помог вылезти Маргарите. Они находились на обочине идущего вдоль леса шоссе. Желтоватый свет фонарей отражался в мокром от дождя асфальте, а в воздухе висел сильный запах хвои. Кроме «Ауди», кругом не было видно ни одного автомобиля. Адельфи стоял в трех метрах позади: в одной руке он сжимал брелок от машины, в другой пистолет с глушителем. Похоже, о сопротивлении можно было забыть. Застыв в неподвижности, он ждал, пока выберется Маргарита, затем слабо шевельнул дулом пистолета и указал на покрытый мхом участок земли рядом с краем леса.
— Идите туда, живо!
Кавелли слишком хорошо представлял себе, что произойдет: сейчас он их пристрелит. Просто он решил заставить их отойти подальше от машины, чтобы ее не забрызгало кровью. Кавелли бросил быстрый взгляд на Маргариту. Лицо женщины выделялось мелово-белым пятном в ночной темноте, ее подбородок слегка дрожал, но она сумела взять себя в руки и заговорить так, что ее голос звучал почти спокойно:
— Колоннелло Адельфи, я главный научный работник синьора Монтекьесы. Дон Кавелли — его близкий знакомый и доверенное лицо римского папы. Синьор Монтекьеса будет в ужасе, если узнает, что здесь происходит.
Адельфи скривился.
— Наоборот.
— Это он вам сказал?
— Анджело Монтекьеса — визионер, провидец. На нем лежат сверхчеловеческие задачи. Я не стану отвлекать его отдел, чтобы обсудить мелкие проблемы, по крайней мере до того, как эти проблемы будут решены.
— Послушайте… — начал Кавелли.
— Уже наслушался! — прервал его Адельфи.
По всей видимости, он был настроен весьма решительно. Время разговоров закончилось. Кавелли и Маргарита зашагали по тропинке, заросшей мокрой травой, а чуть впереди уже начинался настоящий лес.
Дон услышал, как Адельфи захлопнул крышку багажника. Станет ли этот щелчок последним звуком, который он услышит в своей жизни? Маргарита ухватила Кавелли за руку, ее шатало, она дрожала всем телом. Он крепко сжал ее ледяную руку в надежде, что это придаст ей сил. Вместе будет легче взглянуть в глаза вечности.
— Стоять! — резко приказал Адельфи.
В следующее мгновение послышался шум мотора, и все пространство вокруг оказалось залито ярким светом. К ним быстро приближался большой туристический автобус. Он остановился примерно в тридцати метрах позади «Ауди», с характерным звуком открылись двери, из автобуса стали выбираться люди.
После секундного замешательства Адельфи пришел в себя и скомандовал:
— Вперед, быстро, быстро!
На секунду у Дона появилось искушение броситься вместе с Маргаритой к автобусу, но в этом не было никакого смысла: Адельфи все равно выстрелит, но при этом, возможно, пострадает кто-то еще. Кавелли и Маргарита снова зашагали в сторону леса. Им оставалось только следовать приказам Адельфи и надеяться, что появится какой-нибудь крошечный шанс, хотя надо признать, что все их надежды почти растаяли.
Часть пассажиров туристического автобуса тоже направилась к лесу, что вызвало огромное неудовольствие Адельфи. В его голосе послышались плохо скрываемый гнев и нетерпение.
— Вперед, вперед! Никаких глупостей!
Кавелли бросил быстрый взгляд через плечо. Туристы все еще были в поле видимости, хотя никто из них, казалось, не замечал того, что происходит буквально у них под носом.
Дождь припустил еще сильнее. Кавелли и его спутница уходили все дальше в лес. Каждый шаг приближал их к неминуемому концу. Еще один. И еще один. Тропинка вывела их к крутому склону, под которым текла река, наверное, вполне спокойная в обычное время, но после грозы превратившаяся в бурлящий пенистый поток. Здесь они остановились. «Конечная станция», — догадался Кавелли. Пожалуй, есть в мире и куда менее красивые места для того, чтобы умереть. Слабое утешение, но сейчас годилось и такое. Сквозь шум дождя несколько глухо послышался голос Адельфи:
— Направо!
Кавелли и Маргарита повиновались. Впереди показался мост через реку, которым явно давно не пользовались, поскольку от него остался один металлический каркас. Не мост, а скорее переправа, к тому же чрезвычайно ветхая и без перил. С трудом различимая вывеска категорически запрещала выходить на него. Пистолет дернулся в сторону Кавелли.
— Поднимайся туда!
Кавелли медленно двинулся к мосту. Зачем понадобилось вести их на ту сторону? Адельфи все еще беспокоится, что туристы их заметят, или он озабочен тем, чтобы их тела как можно дольше не нашли? Кавелли осторожно поднялся по двум ступенькам и протянул руку Маргарите, но она, казалось, этого не заметила и поднялась наверх без его помощи. Ее взгляд был устремлен куда-то вниз. Почти беззвучно она бормотала что-то вроде: «Мне очень жаль». Адельфи следовал за ней. Медленно, примерно на расстоянии метра друг от друга, они двинулись в сторону другого берега. Дождь был таким сильным, что Дон не заметил, когда это случилось: он даже не был уверен, что услышал какой-то звук, заставивший его обернуться, — вскрик, удар, звуки борьбы, — скорее наоборот, его насторожила внезапно наступившая тишина. И в любом случае что-то предпринимать было уже поздно: он остался один. Маргарита и Адельфи внезапно исчезли с моста.
XXXII
Кавелли стоял под горячим душем, изо всех сил стараясь отогнать мучительные воспоминания. Вот он стоит на металлической переправе и смотрит вниз, в черную бурлящую реку, отчаянно пытаясь отыскать Маргариту. Другого объяснения того, что она исчезла, просто нет — они с Адельфи упали в реку. Он столкнул ее или она сама потеряла равновесие? Непонятно. Хотя зачем ему так рисковать и подвергать себя опасности? У него же был пистолет. Нет, вряд ли это произошло по вине Адельфи. Снова и снова Кавелли вспоминал последние слова Маргариты: «Мне очень жаль». Что она имела в виду? Перед этим, в багажнике, она упрекала себя за все, что с ними случилось, и за то, что невольно способствовала грядущей катастрофе. Возможно ли, что из-за этого она решилась на отчаянный поступок? Кавелли представил, как эта хрупкая женщина бредет по скользкому разрушенному мосту, резко разворачивается, хватает зазевавшегося Адельфи и бросается вместе с ним в пучину… Неужели она пожертвовала собой, чтобы дать ему шанс остановить Монтекьесу? Внутренний голос твердил ему, что это именно так, хотя у него и не было никаких доказательств. Возможно, что гибель Маргариты — это злой рок, судьба, фатум. Как бы то ни было, Кавелли вдруг стало тошно при мысли о собственном бездействии.
В первый момент он чуть не бросился за ней в воду, однако в следующую секунду осознал, что там, внизу, лишь совершенная темнота и бурлящая река. Дон был хорошим пловцом, но сейчас он не продержался бы на плаву и трех секунд. Да и любой, кто оказался бы в этой реке, либо мгновенно утонул бы, либо разбился об один из огромных валунов, которые то тут, то там вздымались из воды.
Почти час он бегал под проливным дождем по обоим берегам реки и звал Маргариту, пока не охрип. Тогда, несмотря на все свое отчаяние, он был вынужден признать: эти поиски лишены всякого смысла, а его долг заключается в том, чтобы любой ценой разрушить замыслы Монтекьесы.
Каким-то образом он исхитрился вернуться автостопом в Рим. Целую вечность никто из водителей не хотел останавливаться: сложно упрекать людей в том, что они не желали ночью сажать к себе в машину полностью промокшего человека в грязных ботинках и штанах. Но один священник все же сжалился над ним и подвез до Ватикана. Кавелли замерз как собака, и все его тело била дрожь. Горячий душ согрел его и привел в чувство, но именно теперь он вдруг ощутил всю меру своей усталости. Он переоделся, достал из холодильника и съел немного холодной курицы, запив ее несколькими большими глотками красного тиньянелло. Между тем дождь прекратился, а воздух сделался совершенно прозрачным. Накинув на плечи плед, Кавелли вышел на огромную террасу с видом на Ватиканские сады, чтобы обдумать, что ему делать дальше. Была ночь, самое начало четвертого часа. Некоторое время он никак не мог собраться с мыслями, его воображение продолжало терзать и мучить его кошмарными картинами. Он представлял, как Маргарита сражается за жизнь среди огромных бушующих волн, как вода швыряет ее на камень, проламывая череп. Очевидно, примерно так все и произошло. Кавелли чувствовал, как у него перехватывает дыхание и злые слезы обжигают глаза, но слезами горю не поможешь, он постарался взять себя в руки и отогнать ужасные воспоминания. Чтобы с этим смириться, ему потребуется время, а сейчас ему нужно подумать о завтрашнем дне. О его встрече с Монтекьесой.
