поправка! Я не ревную, когда ты развлекаешься с однодневками. Но с ней… Знаешь, почему я сейчас всё это говорю? Мой психотерапевт сказал, что я должна быть честной и показывать свои эмоции.
– Сомневаюсь, что он имел в виду такой способ.
– Ты специально? С ней – специально? Чтобы сделать мне больно?
Она переносит ладони на его шею и буквально повисает на нем. Я перестаю хоть что-то понимать в ее поведении, она выглядит как человек, которого может качнуть в любую сторону в следующую секунду. Здесь нет никакого плана или вектора. Только оголенные рефлексы. Хотя Ольга сама говорила, что любит и презирает Маркова одновременно. Вот ее и шатает.
– Ты сама ввела Полину в мою жизнь, – отвечает Стас. – Устроила в мою компанию, дала ей квартиру на моем этаже. Я понял, что ты хочешь подставить меня, и переиграл ситуацию.
– Решил совместить приятное с полезным? – Ольга коротко усмехается и следом дотрагивается губами до шеи Маркова.
Она жмется к нему, вбирая аромат с его белой рубашки, и зажмуривается. Стас дает ей всего пару секунд и переносит крепкие ладони на ее талию. Крепко сжимает и переносит Ольгу, усаживая на барную стойку.
– Сколько людей в доме? – спрашивает Стас у охранника поверх ее головы.
Ольга реагирует на его строгий голос и запрокидывает голову. Она открывает глаза, но ее затуманенный взгляд набредает на меня.
– Ты не будешь счастлива с ним, – произносит она отчетливо. – Он мой. Ты же видишь? Он даже оттолкнуть меня не может.
Стас не вслушивается в ее слова, он слишком занят охранником. Тогда Ольга протягивает руку и обхватывает его ладонь, она переплетает его и свои пальцы у меня на глазах и улыбается хмельной улыбкой. Она не отрывает от меня взгляда и складывает одними губами: «Видишь?»
А я вижу.
Марков машинально сжимает ее пальцы и прочно держит. Интимно.
В этот момент в комнату влетает еще один охранник. Он взбудоражен и со злостью сжимает в ладони рацию.
– Командир, там…
Это всё, что он успевает произнести. Остальные его слова тонут в грохоте. Я успеваю заметить, как разлетаются окна. Чернота за ними вспыхивает ослепляющими огнями, а потом водопады осколков оседают на пол. Я тоже падаю, прикрывая голову ладонями, и вздрагиваю всем телом от нового скрежета. Я оглядываюсь и вижу, как в комнату прорываются грозные мужчины в черной одежде. Впрочем, они волнуют меня всего секунду.
Я обращаю внимание на Стаса…
Он утянул Ольгу вниз и закрыл собой от осколков.
Я встречаюсь с ним глазами, потому что он вспоминает обо мне и подается в мою сторону. Но вместе с его движением из моей памяти выплывает недавний издевательский вопрос его бывшей жены: «Видишь?»
А она вообще бывшая? Или их развод оформлен только на бумагах, без печати в сердце?
Ведь первая реакция – самая честная…
А он закрыл ее от осколков.
– Полина, – горячие ладони Стаса проходят по моим плечам, он гладит меня и притягивает к себе ближе, – ты как?
– Я цела. – Я киваю.
– Не задело?
Он дотрагивается до моих волос и заглядывает в лицо. Осматривает, как внимательный доктор.
– Я цела, – повторяю и уже тянусь наверх.
Марков встает, опережая меня, и помогает подняться. Он не дает мне выбраться из своих крепких рук, которые буквально страхуют каждое мое движение. И Стас теснее прижимает меня к себе, когда раздается истошный крик Ольги. Я отворачиваюсь, не желая смотреть, как ее хватают и пытаются успокоить. Я вообще стараюсь отключиться от всего, мне нужно как можно меньше увидеть и услышать. И так с избытком, и так перед глазами проклятая пелена из-за эмоций.
– Мне нужно на воздух, – говорю Маркову.
– Да, сейчас.
Он подхватывает меня на руки, и я слышу, как под его ботинками хрустят осколки. Неприятный звук преследует нас, пока мы не выходим на улицу. Там и правда становится легче. Я делаю несколько жадных глотков свежего воздуха и снова приказываю себе не прислушиваться к истерике Ольги, которую всё не могут унять. Мне даже приходится прижаться к груди Стаса, а левой рукой накрыть ухо, чтобы оказаться в непроницаемом звуковом коконе.
Глава 21
В машине играет легкая музыка. Стас тянется к водителю, чтобы тот выключил ее, но я останавливаю его.
– Мы можем уже тронуться? – спрашиваю с раздражением, которое не в силах сдержать.
– Поехали, – приказывает Стас и откидывается на спинку.
Его тяжелый взгляд падает на меня.
Я ощущаю, как он блуждает по моим щекам, губам, шее… Он наверняка видит, как я сглатываю и как судорожно ищу способ успокоиться.
– Тебя осмотрит врач, – говорит Марков и перекидывает руку через выступ.
Я жду его прикосновения, оно вот-вот должно случиться, но Стас как будто улавливает мой холод и останавливается в миллиметре.
– Как с тобой обращались? – спрашивает он. – Что-то было?
– Например?
– Оскорбления? Вещества? Сила?
– У меня ужасно болела голова, когда я проснулась. Меня чем-то усыпили, – я осекаюсь, чувствуя, что не хочу говорить об этом.
Мои мысли заняты другим.
Мои чувства заняты другим.
– Зачем ты поцеловал меня? – Я оборачиваюсь к Стасу и врезаюсь в его темные бездонные глаза, в которых столько опыта и силы, что мои собственные глаза должны казаться пустыми стеклышками. – Тогда в лифте?
Марков замирает.
Он берет паузу, пытаясь прочитать меня.
Словно мы на деловых переговорах и ему надо понять, какой контраргумент стоит использовать.
– Ты играешь со мной? – добавляю.
– Полина…
– Нет, не трогай меня! – Я взмахиваю ладонью, чувствуя, как через ткань рукава доходит тепло его пальцев. – Просто ответь мне. Неужели ты не понимаешь, в каком я состоянии? Ты же знаешь мою историю, знаешь, как я уязвима…
– Я разве был груб с тобой?
– Ты был ласков с ней, – слетает с моих губ.
В глазах Маркова тут же загорается огонек озарения.
– Так дело в Ольге? – прямо спрашивает он. – Я тянул время, Полина. Я знал, что моя охрана должна скоро появиться, и старался не обострять.
От его объяснений становится только хуже.
Я понимаю, как жалко выгляжу со стороны.
Требую оправданий от мужчины, который ничего мне не обещал.
Который вообще-то мой работодатель!
Но что делать с огненным шаром, который вращается в груди?
С ревностью…
Это ведь она.
– Ты до сих пор любишь ее.
– Нет, – отрезает Стас.
– Но что-то испытываешь.
– Не говори за меня, – в его баритоне появляются ледяные интонации.
Я отворачиваюсь к окну и прикрываю глаза.
– Я хочу пересесть в другую машину, – произношу, не оборачиваясь к нему.
Марков реагирует молниеносно. С его губ слетает перекрученный выдох, который не обещает ничего хорошего.
– Останови! – резко приказывает он водителю и распахивает дверцу, едва машина успевает притормозить.
Стас покидает салон, оставляя меня одну на заднем сиденье. Через мгновение водитель продолжает путь, и, слава богу, ненавязчивая музыка по-прежнему звучит и маскирует тяжелое молчание.
Мы приезжаем в загородный дом, переливающийся огнями во всех окнах. Мое исчезновение явно поставило всех на уши, и повышенный уровень готовности до сих пор не сняли. Охрана выглядит предельно сосредоточенной и хмурой, а в доме полно людей. Я не видела их раньше и не знаю их должностей. Но врач находит меня сам. Он скрупулезно осматривает меня и берет кровь для анализов, после чего молча покидает комнату.
Прекрасно.
Видимо, пошел отчитываться Маркову.
Он же заказчик.
Сил раскрутить даже свою злость не остается. Я опускаюсь на диван и подбираю ноги под себя. Сама не замечаю, как засыпаю. Все-таки глупо отрицать, что в доме Стаса я чувствую себя в безопасности. А это оказывается настоящей ценностью. После пережитого похищения мне больше ничего и не нужно для крепкого сна.
Когда я открываю глаза, часы показывают пять утра. А на моих плечах обнаруживается мягкое одеяло. Я перебираю его пальцами, пытаясь понять, откуда оно взялось, и вскоре замечаю еще несколько деталей.
На столике рядом с диваном лежат массивные наручные часы Маркова. А рядом с ними стоит квадратный стакан с жидкостью янтарного цвета.
Он был здесь?
Приходил, пока я спала?
Я встаю с дивана и машинально приглаживаю волосы. Они сбились и запутались. Кажется, я погорячилась
