Инна.
Она не хотела перебивать. Просто заговорила в тот момент, едва по крупицам собрала в себе силы и мужество. Каждое слово ей далось с трудом. Словно она вот уже три дня не видела и капли воды. Она даже практически забыла про холод, хот тело все еще пробивала дрожь. Особенно под впечатлением от выступления «принцесски», после которой в допросной камере стало значительно свежее.
Одна радость, запахи хлорки и желчи, казалось, отступили на второй план. Дышать стало намного легче.
— Тебя сегодня отпустят, — просто сообщил Павел.
Ответом это не было. Но никто и не обещал играть по правилам Тюфякиной.
— Волконские, Юсуповы и Кошкины отказываются от претензий. Мое слово.
Эта новость ударила по макушке не хуже «льдины» «принцесски». Инна с силой зажмурила глаза и даже помотала головой, словно старалась утрясти сказанные клановцем слова в черепной коробке.
— Тебя отпустят, — повторил парень.
Резкий выдох сошел за ответ. Девушка негромко всхлипнула и… тут же взяла себя в руки.
— Сколько я буду должна? — с вызовом бросила она, вскинув взор.
Теперь она смотрела исключительно в глаза собеседнику.
Клановцы никогда не делают ничего просто так. Это и ребенку известно. Все имеет свою цену. И сколько стоит свобода, полученная из рук наследника Великого клана, даже страшно было представить.
— Ничего, — просто пожал плечами тот, после чего безразлично махнул рукой. — Делай что хочешь.
— Так не бывает, — огрызнулась Инна, умудрившаяся нахохлиться озябшим воробушком на стуле.
Волконский пожал плечами.
— Твой дед уже расплатился.
— Как⁈
Тюфякиной даже думать не хотела, что мог содрать с патриарха семьи чертов Волконский.
— Сполна, — ровно ответил молодой человек, внимательно отслеживая движение глаз «узницы».
Взгляд у нее был тот еще, конечно…
— Так это ты… его?..
— Не говори глупостей, — бросил парень, откровенно поморщившись.
Резковато получилось. Инна вздрогнула и уставилась на собственные сцепленные ладони.
— Нет, — уже мягче продолжил он. — Юрий Николаевич помог мне закрыть один вопрос. Я считаю его обязательства исполненными. Обвинения я отозвал пять дней назад.
Девушка вновь оторвала взор от металлической столешницы, пытаясь поймать взгляд Павла.
— Тогда почему я еще здесь? — медленно спросила она.
«Все, кончился запал!» — вздохнул Волконский.
Плечи Инны ссутулились, глаза потухли, а от того пыла, с каким она интересовалась судьбой деда, не осталась и следа.
— По моему приказу, — спокойно ответил клановец.
— Приказу, да… — негромко повторила «узница».
Только сейчас она начала осознавать пропасть между ними. И их возможности. «По моему приказу» ее держали взаперти в главном управлении МВД несколько дней! Это было очень непросто. Не районный отдел, в конце концов!
Павел сделал первый шаг навстречу.
— Да, это была моя идея, — признал он. — Полагаю, ты держишь связь с Алексеем Владимировичем.
Девушка не шелохнулась. Все так же смотрела в сторону. Безучастно. Сознаваться, что в последний раз весточку от родича она получила неделю назад, она не стала.
Второй шаг сократил дистанцию еще на полметра. Молодой человек решил зайти с другой стороны.
— Твой дед мне помог, — констатировал Волконский.
Девушка кивнула. Бездумно. Кажется, она уже не очень понимала, что именно ей говорят.
— Я не люблю быть должным, — все же продолжил молодой человек.
Это была не совсем правда. Юрий Николаевич расплатился за прошлые грехи Семьи. Сейчас же парень строил будущее. И, возможно, кое-кому найдется в нем место. Во всяком случае, трансляция велась непрерывно. Светлана же в режиме реального времени анализировала реакции Тюфякиной.
Вновь минимум реакции.
— Инна! — негромко рявкнул Павел, делая последний шаг между ними.
Девушка вздрогнула и резко обернулась… уставившись куда-то в район третьей пуговицы пиджака клановца. Для того чтобы увидеть его глаза, «узнице» пришлось запрокинуть голову.
— Позвони ему.
Звук соприкосновения титанового корпуса комма с металлической столешницей заставил девушку отпрянуть назад. Впрочем, деваться ей было некуда. Сзади «сбежать» не позволяла спинка стула, а спереди стол и нависающий над ней Волконский.
— У тебя пять минут, — негромко произнес парень.
В глазах девушки прорезалось понимание.
— Используй с толком, — продолжил он. — Затем я вернусь, и мы поговорим всерьез.
Ответа парень дожидаться не стал. Просто развернулся и покинул камеру, оставив гаджет на столе. Если не дура — воспользуется. И сделает это правильно. Клановец намеренно не стал уточнять, какому именно «ему» должна позвонить Инна. Ее поведение сейчас — тоже экзамен. Или даже правильнее происходящее было назвать собеседованием.
— Я… не вовремя, да?
Виктория дожидалась снаружи.
— Как у тебя это получается? — покачал головой парень.
— Просто хотела помочь…
— Да я не об этом, — отмахнулся сюзерен. — Как ты умудряешься одновременно смотреть на меня глазами какающего котика, но с вызовом «эй, кожаный, лоток все равно тебе выносить!».
Вика поперхнулась. Слова застряли в горле. Она мгновенно закашлялась, прикрыв обеими ладонями рот.
— По спинке постучать? — внешне невозмутимо поинтересовался Волконский.
Лишь едва заметным движением брови он обозначил вопросительную интонацию.
— Не-кха-надо… — с трудом выдохнула раскрасневшаяся Юсупова.
Парень кивнул и перевел взгляд на кофейный автомат, чтобы не смущать пристальным взором «принцесску». Да и в госпитале его этим напитком не баловали, так что Волконский и впрямь был готов кого-нибудь прибить за чашечку «бодрящего черного зелья». Вот только он очень сомневался, что бездушный древний механизм сможет сварить что-то способное называться словом «кофе».
— Я в порядке, — объявила Виктория через минуту.
Парень кивнул, продолжив гипнотизировать автомат.
— Зачем она тебе нужна? — куда серьезнее спросила «уралочка».
Она была уверена, что парень будет мстить. На худой конец потребует виру. Вот сразу и сработала в роли «плохого полицейского». Однако у сюзерена, как оказалось, были совершенно иные планы.
Клановец пожал плечами. Смысл сейчас в его словах, если «узница» заартачится?
Вместо ответа Волконский аккуратно взял девушку за запястье и чуть развернул его к себе.
— Я уже почти даже не удивлена, — несколько покривила душой клановка.
Клановцы себя так не ведут! Они сдержаны, строги, и каждая эмоция, будучи предъявленная миру, прочитана и скупа. Волконский традиционно плевал на все.
Павел кивнул, рассматривая часы на запястье «уралочки».
— Время, — негромко сообщил он и снова скрылся в камере под аккомпанемент стального скрежета и лязга.
Юсупова же осталась размышлять о своих грехах, за которые судьба подарила ей абсолютно безумного сюзерена… А также о том, почему ей
