похитил конверт с ничего не значащей бумажкой? Он мог бы преспокойно сказать, что нашел его на дорожке, и это было бы близко к истине. Нет. мы захватим этого человека с поличным…
– Еще один вопрос, Иван Николаевич, – сказал Виктор. – Разрешите?
– Давай-давай, – поощрительно отозвался Пронин. – Пускай у нас сегодня будет вечер вопросов…
– И ответов, – усмехнулся Виктор. – Я вот что хочу вас спросить. Коробкин ведь уверен в том, что владеет подлинным документом. Для чего ему так рисковать? Связь с Авдеевым, которого он не знает и в котором не может быть вполне уверен, более чем рискованная игра с похищением самолета… Мне кажется, было бы умней просто поскорее перемахнуть границу?
– Это верно, что умнее, – согласился Пронин. – Да не так просто. К сожалению, – к его сожалению, разумеется, у Коробкина не оставалось другого пути, кроме избранного. Как только пропажу обнаружили, были приняты чрезвычайные меры. И сухопутные, и морские границы для похитителя были закрыты, его взяли бы на любом участке границы. Он это понимал, знал, с кем имеет дело. Оставался единственный путь – по воздуху. Хотелось ему этого или не хотелось, приходилось рискнуть. Но на то он и профессионал. Кроме того, он очень уверен в себе. Я бы сказал – самоуверен. Диалектика, ничего не поделаешь, – вот тебе пример, когда положительное качество превращается в свою противоположность. Но в общем, с профессиональной точки зрения, все задумано и осуществлено очень тонко. Но, как говорится, где тонко, там и рвется…
Впереди мелькнули огни.
– Вот и школа, – сказал Пронин. Они подошли к воротам, над которыми горела электрическая лампочка. В проходной будке им преградил дорогу часовой. Пронин назвал себя, дежурный позвонил по телефону в штаб и затем сам проводил пришедших к начальнику школы.
Начальник школы стоял у стола в своем кабинете, здесь же находились начальник штаба и комиссар. Казалось, они собрались в служебное время на деловое совещание; трудно было представить, что сейчас глубокая ночь, все в школе спят, и люди собрались здесь в неурочное время…
Они ждали Пронина. Они уже раньше виделись с ним и встретили его как старого знакомого.
– Долгонько, – шутливо сказал начальник школы.
– Время еще есть, – в тон ему отозвался Пронин с порога. Он поднял Чейна и, прижав к себе собаку рукою, обошел всех и поздоровался. Затем он представил Виктора.
– Авдеев не покидал школу? – спросил Пронин, проверяя себя.
– Вечером заходил в клуб, – подтвердил комиссар.
Чейн с любопытством рассматривал незнакомых людей, не делая попыток вырваться из рук Пронина.
– А это что за уродец? – пренебрежительно спросил комиссар.
Пронин улыбнулся.
– Вы напрасно нас обижаете. Таксы – хорошие охотничьи собаки. Мы охотимся на лис и на барсуков, и даже на медведей. А иногда выполняем и более сложные обязанности.
Начальник школы взглянул на часы.
– Вероятно, час? – спросил Пронин. – Не спешите. У нас еще много времени.
– Вы пойдете вдвоем? – осведомился начальник школы.
– О нет, ваше общество нам нисколько не помешает, – любезно пояснил Пронин. – Пожалуй, можно потихоньку двинуться. Думаю, он уже здесь.
Все вышли на крыльцо, спустились по бетонным ступенькам на землю и сразу погрузились в темноту.
– Чудесная ночь, – сказал Пронин. – Вы не находите?
– Да, – согласился начальник школы. – Завтра будет летная погода.
Начальник школы шел впереди, указывая дорогу. Рядом с ним шел Пронин, прижимая к себе Чейна. Комиссар, начальник штаба и Виктор шли чуть поодаль и негромко разговаривали. Идти было сравнительно далеко, но Пронин не торопился, и все соразмеряли шаги по нему.
Глухо шумело море. Слышно было, как с тупым упрямством бьется о скалы морской прибой. В небе гасли звезды. Воздух был душен.
Вышли на мыс. Дошли до обрыва, отвесно падающего в воду. Пронин подошел почти к самому краю и спустил Чейна на землю, крепко придерживая конец сворки.
Он потрепал собаку по морде:
– Чейн, голубчик, ищи, ищи, шерш, шерш! Будь умницей…
Чейн ринулся куда-то в темноту и вернулся к ногам Пронина.
– Ищи, ищи, – приговаривал тот. – Шерш!
Он медленно повел Чейна вдоль самой кромки обрыва…
Спутники Пронина в томительном ожидании терпеливо шли сзади.
Вдруг Чейн рванулся и точно провалился во мраке. Пронин потянул сворку и поскользнулся. В скале была выемка, берег здесь образовывал как бы складку.
– Осторожнее! – крикнул начальник школы с опозданием.
Но Пронин сумел удержаться и спустился в выемку вслед за Чейном. Собака стояла в каменной щели и к чему-то принюхивалась. Пронин присел на корточки рядом с Чейном. В расщелине лежал скатанный жгутом канат. Чейн не отходил от жгута. Он все что-то нюхал, нюхал…
– Рискованная акробатика – подняться сюда снизу, – пробормотал Пронин. – В такой темноте немудрено сломать шею.
Он погладил собаку и тихо похвалил:
– Молодец.
Пронин полез в карман, достал завернутый в бумагу носовой платок, полученный им от кастелянши дома отдыха из грязного белья, отданного в стирку отдыхающим Коробкиным.
Развернул платок, поднес к морде Чейна.
– Узнаешь, Чейн?
Чейн завилял хвостом.
Пронин скомкал платок и незаметно бросил его вниз.
– Ищи, Чейн!
Чейн в нерешительности посматривал и вниз, и вверх…
– Ищи, Чейн! – повторил Пронин и подтолкнул собаку кверху.
Тогда Чейн точно решился и вдруг засеменил куда-то в темноту, и Пронин побежал за ним, держась за натянутую сворку.
– Куда вы? – крикнул начальник школы, еле различая Пронина во мраке.
– Не отставайте! – отозвался Пронин, исчезая где-то впереди.
Так они – впереди Чейн, за ним Пронин, а позади остальные, – пробежали весь мыс, отошли от берега, перевалили через холм в долину, пробежали мимо клуба…
Чейн замедлил бег.
– Ищи, Чейн, ищи, – приговаривал Пронин. – Шерш!
Они прошли мимо общежитий, мимо столовой. Чейн искал, потом устремился к небольшому возвышению…
– Это колодец, – сказал за спиной Пронина голос начальника школы.
– Собака просто хочет пить, – сказал комиссар, нагоняя Пронина.
– Нет, собака ищет своего хозяина, – упрямо сказал Пронин.
– Не бросился же он в колодец! – сказал комиссар.
Чейн действительно подбежал к колодцу и остановился.
– Что тебе, Чейн? – ласково спросил Пронин.
Чейн обежал вокруг колодца и принялся скрести лапами…
Пронин наклонился и пощарил рукой по бетонированной поверхности.
– Что за черт? – сказал он и позвал Виктора. – Виктор, дай-ка фонарь!
Он взял электрический фонарик, засветил его и склонился к Чейну, освещая его лапы.
Возле колодца в лужице воды валялись мельчайшие осколки стекла.
– Ну, этого не ожидал даже я, – пробормотал Пронин…
Он поднес осколочек к глазам.
– Виктор! – позвал Пронин. – Ты видишь?
Он указал на валяющиеся осколки. Виктор наклонился над ними.
– Что? – спросил он.
– Да осколки, осколки, – нетерпеливо сказал Пронин.
– Ну и что? – спросил Виктор с недоумением.
– Да ведь это же ампулы, ампулы! – воскликнул Пронин. – Ты понимаешь!
Виктор задохнулся…
– Объясни им… – Пронин кивнул в сторону своих спутников и опять наклонился к Чейну. – Молодец, Чейн! Ищи, ищи…
Он опять подтолкнул собаку:
– Шерш!
Чейн снова закружился у колодца.
– Ну ищи же, Чейн! – настойчиво сказал Пронин. – Дальше, дальше…
И Чейн точно понял Пронина, отошел от колодца и побежал в сторону.
Они снова пошли – мимо столовой, мимо кухни, куда-то опять в пустоту…
Вдали, у самого горизонта небо точно побелело. Предрассветный сизый сумрак стлался по земле. В воздухе пахло сыростью. Совсем далеко, где-то за холмами, не запела, а застонала первая проснувшаяся птица.
– Скоро рассветет, – сказал начальник школы. – Все пойдут за водой, у нас один колодец. Я поставлю часового.
– Ладно, – нетерпеливо сказал Пронин и кивком указал на Чейна. – Куда он идет?
– Должно быть, на аэродром, – ответил сбоку голос начальника штаба…
Чейн и вправду привел их на аэродром.
К ним подбежал часовой, увидел начальника школы и отошел обратно.
Чейн бежал вдоль холодных молчаливых машин, вдруг останавливался, взглядывал своими черными глазками на какой-нибудь самолет, встряхивал головой и устремлялся дальше.
К пришедшим подбежал дежурный.
– Отставить рапорт! – отрывисто крикнул ему начальник школы.
Чейн вдруг остановился опять, постоял и точно решил не идти дальше.
– Новая машина, – сказал начальник школы. – К нам прислали две новые машины. Почему он здесь остановился?
– Потому и остановился, – сказал Пронин. – На этой машине бортмеханик – Авдеев?
– Да, – сказал начальник школы. – Но почему вы это знаете?
– Давайте говорить о чем-нибудь
