Форма входа
Читем онлайн Китай, Россия и Всечеловек - Татьяна Григорьева
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
О разном возрасте цивилизаций свидетельствуют, по-моему, разная числовая и графическая символика. Четверка греков и тех, кто унаследовал их парадигму, тяготеет к квадрату. Для квадрата характерно противостояние сторон, крутой поворот на 90 градусов. В Китае главенствует пятерка: четыре энергии вращаются вокруг неподвижного центра.
Для буддийской Индии символична шестерка (шесть великих – ма-хабхут – «шесть зерен»: известные «элементы» пронизаны шестым – сознанием). Знак завершенности – пустой круг, символ Пустоты-Шуньи, просветленности, осознания относительности всех различий. Можно сказать, Индия вне возраста, за пределами времени, полупре-бывает в вечности.
О том же свидетельствует разное восприятие символики Огня. Согласно Эмпедоклу, «огонь Единого» разумен, все части Огня, видимые и невидимые, причастны Разуму. У Гераклита недостаток Огня приводит к образованию мира, избыток – к мировому пожару (В 65). Известно изречение Гераклита: «Мир единый… не создан никем из богов и никем из людей, а был, есть и будет вечно живым огнем, закономерно воспламеняющимся и закономерно угасающим». Огонь действительно архетипичен для западного мышления: «Это типичный образ быстроразвивающегося процесса вообще. Горение (или огонь) можно рассматривать, пожалуй, в качестве одного из архетипических символов – символа самовозобновляющегося и саморегулирующегося начала в универсуме» (Основания синергетики, с. 30). И действительно: взрывной характер энергии, устремленной ввысь (что сказалось и на архитектуре храмов, особенно католических). Огонь Божественной любви, очищающий, и огонь карающий: «Грядущий огонь все объемлет и всех рассудит» (Гераклит, фр. 66). Всех, не внемлющих Логосу. Из разумной силы Огонь, не знающий Великого Предела, превращается в разрушительную стихию (сдвоенное ян). Говоря словами платоновского Тимея, конец страданиям наступит тогда, когда человеческий разум победит силу огня и воды, воздуха и земли, одолеет их стихийное буйство, и мир вернется в прежнее, лучшее состояние.
Что касается Индии, то у нее к Огню отношение неоднозначное. Будда сравнивал мир с горящим домом: весь мир в огне, глаз – в огне, ухо – в огне, язык – в огне. Путь спасения – в успокоении огненной стихии. Бог священного Огня – Агни, согласно Ведам, вышел из недр Воды: «Правда обитает в этих водах» (Ригведа, V, 62, 1), в союзе Агни и Сомы. Агни скорее ассоциируется со Светом: он Солнце на Небе, Огонь на Земле, Молния в воздухе, – он Триедин. (Совсем как у Пушкина: «Они сошлись. Вода и камень, // Стихи и проза, лед и пламень // Не столь различны меж собой».)
О «внутреннем динамизме» Индии свидетельствуют великие реформаторы, появившиеся в тот момент, когда независимость оказалась под угрозой. Но Ганди «победил, не нападая» – ахимсой, ненасилием (свидетельство завершенности). Вивекананда покорил Америку и побудил Ромена Роллана написать одну из лучших своих книг. Вивекананда «пришел к той вершине мысли, в которой он был одновременно окружностью и центром». [218] На Парламенте религий (Чикаго, 1893) он горячо отстаивал дух Всеединства: «Христианину не надо стать индуистом или буддистом, а индуисту или буддисту христианином. Но каждый должен проникнуться учением другого, не переставая культивировать свою индивидуальность». У человечества нет другого выбора, кроме – «взаимопомощь, а не борьба, гармония и мир, а не бесплодные дискуссиии». [219]
(Говоря на языке синергетики, в этот момент в Индии произошло переключение из HS-режима растекания, затишья к LS-режиму: предельной локализации духовной энергии, когда аттрактором – центром притяжения – становится прошлое , которое в Индии не исчезало.)
Тему Огня и Воды можно подытожить словами японского мудреца Кэнко-хоси из его «Записок от скуки» (XIV в.): «В законах сказано, что Вода и Огонь не бывают грязными. Грязным может быть лишь сосуд».
Японская модель
Япония дала жизнь совершенной по форме культуре и развила в людях такое свойство зрения, когда Истину видят в Красоте, а Красоту в Истине.
Рабиндранат Тагор
Что касается Японии, то она занимает скорее промежуточное место между Индией и Китаем. Если китайцы считали свое государство Срединным (Чжун-го – Центром), то японцы с древности называли свою страну «Ямато», что значит «Великая гармония». Та самая Гармония или Равновесие (кит. Хэ, япон. Ва), которая в Учении о Середине («Чжун-юн») называется «Совершенным Путем Поднебесной». Японию можно назвать «страной Пути», ее образ мышления тому подтверждение, если иметь в виду, что Путь – «одно инь, одно ян» – есть пульсирующий ритм и взаимоуравновешенность сторон.
Во все времена японцы придавали особое значение природному ритму и время измеряли четырьмя сезонами, воплощая их в образах искусства. Потому и назвал дзэнский мастер XIII века Догэн свои стихи о четырех временах года «Изначальным образом»:
Цветы – весной,
Кукушка – летом.
Осенью – луна.
Чистый и холодный снег
Зимой.
С них начал Кавабата Ясунари свою Нобелевскую речь «Красотой Японии рожденный»: «Простейшие образы, обыкновенные слова незамысловато, даже подчеркнуто просто поставлены рядом, но, воздвигнутые друг над другом (касанэру), они передают сокровенную суть Японии». Почему же? Не потому ли, что воплощают Неизменное в Изменчивом (Фуэки-рюко)? Касанэру значит нахождение одного витка на другой, как в дереве, или одного яруса на другой по типу многоярусной пагоды. Такая пагодообразная или спиралевидная структура предполагает неизменность Основы, на которой все держится. (В отличие от линейности, допускающей отсечение прошлого ради ускоренного движения вперед, того самого «прогресса», в котором усомнились мыслители Запада.) В движении времен года есть неизменный порядок и есть изменчивое: новая весна уже не та весна, и есть опора на вечное.
Уже мудрейший правитель Сётоку Тайси (574–622), сын императора Емэй и регент императрицы Суйко, воздвигавший в Японии буддийские храмы, начал свою «Конституцию из 17 статей» словами: «Почитайте Уравновешенность (Ва) и не действуйте наперекор». [220] Не только в человеческих отношениях, но и наперекор законам Природы, охраняемой богами-ками. Уравновешенность – свойство самих вещей, и потому избегайте раздоров, распрей, присущих неразвитому уму. [221] Собственно, уже первые, невидимые боги Таками-мусуби и Ками-но мусуби, явившиеся вслед за богом Священного Центра – Амэ-но Минака-нуси, приобщили японцев к Пути Равновесия. Само слово «му-суби» означает «завязь», «соединять концы». Священный Центр, как и положено, пребывал в покое, что дало возможность двум действующим богам заложить основы жизни на Земле и Небе. Благодаря Центру естественным образом соединялось предназначенное друг другу, чтобы сообща восходить к божественному духу. Так была заложена в сознании программа Троичности: помимо движения по горизонтали (туда-обратно – дзюн-гяку), восхождение по вертикали (касанэру), обусловленное правильным взаимодействием сторон. При этом последующее не отрицает предыдущее, а как бы подтверждает его, наращиваясь на ту же Основу. (Скажем, в поэзии это принцип «хонка-дори» – следования «изначальной песне».)
Действие этой модели сказалось на всех сферах жизни, и, естественно, на исконной вере японцев – Синто (Пути богов), обусловив его открытость, устремленность к Триединству (Небо-Земля-Человек). Закон Пути отрицает возможность существования одного за счет другого: инь-ян взаимопроницаемы. (Конечно, речь идет об идеальной модели, которая не всегда осуществляется в истории, но предопределяет ее направление.)
Закон Уравновешенности предполагает открытость, приятие другого. Японцы с доверием отнеслись к учениям китайских мудрецов, конфуцианству, даосизму. Синто соединилось с буддизмом Махаяны, пришедшим в Японию в VI веке: не утратив себя, обогатилось. Появилось понятие «Рёбу Синто»: «двуединое Синто» или Синто, открытое другому.
Конечно, были моменты противостояния, скажем, сторонников «возрожденного Синто», но в сущности Синто и буддизм настолько взаимопрониклись, что разделить их уже невозможно. Японский буддизм имеет синтоистский оттенок, и поныне синтоистские святилища прекрасно уживаются на одной территории с буддийскими храмами. Поэтому и говорят о религиозной терпимости японцев, не всегда отдавая себе отчет в том, что она обусловлена их традиционным мироощущением, верой в вездесущих богов-ками, наделивших этот мир божественным духом. Ничто не исчезает, все соотносится между собой, лишь принимает разные формы, то скрытую, то явную: и люди, и явления природы, и животные, и растения, и металлы, и минералы – все связано между собой. Что уж говорить об ушедших: мир тот не менее реален, чем этот. «Видимый и невидимый миры, – писал в свое время русский японист Е. Спальвин, – навсегда соединены бесчисленными узами взаимной необходимости… есть люди, верили японцы, которые одновременно являются богами… Большинство богов „века богов“ – это люди того времени». [222] Вера в мир невидимый как истинно-сущий прошла через всю культуру Японии, сохранилась до сих пор. Насколько эта вера укоренилась в сознании, свидетельствует и фильм Корээда Хирокадзэ «После жизни». Уйдя из этого мира, в атмосфере японской вежливости каждый может оставаться собой, заниматься любимым делом. (Можно вспомнить Хирата Ацутанэ (1776–1843), сторонника «возрожденного синто», уверенного в том, что истинная жизнь начинается лишь после смерти, а жизнь земная есть «временное пристанище».) По крайней мере, одно неотделимо от другого. О целостном характере японской культуры говорил в начале XX века знаток Японии Лафкадио Хэрн: «Неизмеримо выше стояла древнеяпонская культура, культура души, проникнутая радостным мужеством, простотой, самоотречением и умеренностью; выше были ее запросы счастья и ее этические стремления, глубже ее проникновенная вера. На Западе царило превосходство не этики, а интеллекта, изощренного в способах угнетения, уничтожения слабого сильным». [223]
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Китай, Россия и Всечеловек - Татьяна Григорьева бесплатно.
Похожие на Китай, Россия и Всечеловек - Татьяна Григорьева книги
- Мистерия Дао. Мир «Дао дэ цзина» - Алексей Маслов - Культурология
- Китай: укрощение драконов. Духовные поиски и сакральный экстаз - Алексей Маслов - Культурология
- Вечный человек - Евгений Богат - Культурология
- Вокруг Кремля и Китай-Города - Сутормин Виктор Николаевич - Культурология
- Вызовы и ответы. Как гибнут цивилизации - Арнольд Тойнби - Культурология
- Космические тайны курганов - Юрий Шилов - Культурология
- Сосуды тайн. Туалеты и урны в культурах народов мира - И. Алимов - Культурология
- Коммунистический постскриптум - Борис Гройс - Культурология
- Осень Средневековья. Homo ludens. Тени завтрашнего дня - Йохан Хейзинга - Культурология / Науки: разное
- Майя. Загадки великой цивилизации - Дэвид Дрю - Культурология
