Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А что потеряла-то?
– Да ключ…
– Какой ключ, от чего?
– Это я тебе потом расскажу. Когда найду.
Моя дорогая Ба действительно даже пошатывалась от усталости. Я обнял ее – маленькую, сухонькую, такую родную.
– Веришь ли – у меня самая лучшая бабушка на свете!
– Не верю! – с ехидцей отвечала она. – Была бы самая лучшая, научила бы не бегать по бабам при живой-то жене.
– Ба, ты что?.. – удивился я.
– Не делай такое монашеское лицо, – Бася нахмурилась. – От тебя духами несет за версту.
– А что за ключ-то ты ищешь? – я спешно перевел разговор на другую тему. – Может, я тебе так открою, без ключа?
– Нет, – улыбнулась Бася. – Без ключа это не откроешь.
Скрипнула входная дверь, заглянула Вика:
– Герман, там Лиза пришла, уже третий раз о тебе спрашивает…
Бася только хмыкнула.
Лиза сегодня была не в сером костюме, а в салатовом, – но сходство с сиамской кошкой от этого не пропало.
– Герман, как я рада вас видеть, – она изящно протянула мне тонкую руку для поцелуя. – Ну, и как ваши дела? Как вам Москва? Где вы уже побывали? На театральный фестиваль в «Эрмитаже» ходили? Если хотите, могу составить вам компанию, у меня там знакомые…
Это была уже вторая за сегодняшний день женщина, которая кокетничала со мной, но, мой бог, как же были непохожи их методы!..
– Не, я лучше телевизор посмотрю… – чтобы спастись от ее напора, я решил, что называется, «прикинуться валенком». – А на телевидении у вас случайно нет знакомых?
– Есть, конечно, я же человек искусства. А для чего это вам, если не секрет?
– Да вот сегодня узнал, что один мужик с телевидения, некто Добряков Михаил Борисович, попал в аварию.
На ее лице ничего не отразилось.
– Как вы сказали? Добряков? Нет, я такого не знаю. А кто он такой?
– Говорю же, телевизионщик. Представляете, сел пьяным за руль, врезался в столб – и насмерть.
– Ах, какой ужас, – равнодушно сказала Сиамская кошка, повернулась к Виктории и заговорила о гастролях итальянского балета.
В эту минуту в прихожей раздался звонок. Сестра так и подскочила:
– Это он! Наконец-то.
И пулей вылетела в прихожую.
Не скрою, что я глядел на дверь с любопытством. Мне интересно было узнать, каков же он, избранник моей Вики. Почему-то я уже заранее был настроен против него и, похоже, не ошибся в своих предположениях.
Вошедшему, должно быть, было лет тридцать пять. Холеное лицо, едва намечающаяся лысинка старательно замаскирована, тонкие нервные пальцы, брови, сросшиеся тонкой дорожкой на переносице, масленый взгляд, элегантный костюм и вызывающе дорогой галстук. Одно слово – красавчик! Терпеть не могу таких хлыщей.
Игорь держал в руках завернутый в золотую бумагу шикарный букет ярко-алых роз и бутылку французского шампанского.
– Барбара Иоганновна, приветствую вас. Выглядите просто великолепно! – он поцеловал Басе ручку и отдал ей вино. – Окажите любезность, пристройте это, пожалуйста, в морозилку, на улице такая жара, совсем лето… А это тебе, о, моя королева! – он изогнулся в поклоне, вручая Вике цветы.
– Боже, Игорь, какая красота! – От радости лицо Виктории сделалось такого же цвета, как розы в букете. – Но это… Это просто слишком! Сегодня ведь не праздник…
– Как знать, как знать, – загадочно улыбнулся ее кавалер. – Лизанька, здравствуй, голубушка, ты, как всегда, обворожительна. Вика, дорогая, я могу претендовать на честь быть представленным твоему брату?
– О, конечно, конечно, – сестра суетилась в поисках подходящей вазы. – Знакомьтесь. Герман, мой брат, – Игорь, мой… мой друг.
Игорь хотел что-то сказать, но тут зазвонил телефон. Я взглянул на часы – ровно семь. Хваленая немецкая пунктуальность.
Вильгельм Лейшнер сообщил, что прибыл в Москву и готов встретиться со мной в любое время. Я, как уже было условлено у нас с Ба, пригласил его к нам послезавтра, на шесть часов. Поверенный оставил мне на всякий случай номера своих телефонов, после чего мы очень любезно распрощались.
Я говорил с ним по аппарату, стоящему в холле, поэтому все присутствующие, отделенные от меня только приоткрытой дверью гостиной, слышали наш разговор. Бася была мною очень довольна:
– Какой же ты молодец! Не забыл ничего, помнишь язык… И произношение у тебя прекрасное.
И мне была очень приятна ее похвала.
– Герман, вы, оказывается, великолепно говорите по-немецки! – улыбнулась мне Сиамская кошка. – У вас так красиво получается. Я даже пожалела, что не знаю этого языка.
– Игорь тоже очень хорошо знает иностранные языки, – заявила Вика, не сводившая со своего кавалера влюбленных глаз. – Правда, друг мой?
Игорь взял ее ладонь в свою.
– Виктория, – сказал он с интонацией, которой позавидовал бы каждый провинциальный герой-любовник, – я хотел бы, чтобы твои близкие знали меня не только как твоего друга, но и как твоего жениха. А чтобы для этого у них были все основания, я хочу прямо сейчас, при всех, попросить твоей руки.
Он вынул из кармана пиджака бархатную коробочку точно такого же цвета, как розы, раскрыл ее и достал колечко с ярко блеснувшим камнем.
– Ты согласна, любимая? – вполголоса, но так, чтобы было слышно всем нам, спросил он.
Вика только поглядела на него. Такого выражения счастья, как было в тот миг у нее на лице, я не видел никогда в жизни – ни до, ни после. Она светилась во много раз ярче, чем камень в оказавшемся у нее на пальце колечке.
– Ну что же, надо открывать шампанское. – У Баси в руках уже был поднос с фужерами. – Герман, ну-ка займись!
Хлопнула пробка, искрящийся напиток заиграл в хрустале. Мы поздравили жениха и невесту, после чего Ба пригласила нас к ужину. И хотя она ничего не знала о предстоящей помолвке, стол был накрыт так торжественно, словно Бася загодя готовилась к празднику. Впрочем, у нее так было всегда.
– Вам не нравится Игорь? – спросила Сиамская кошка, когда мы с ней, в перерыве между горячим и десертом, вышли покурить на балкон.
– Не нравится, – подтвердил я.
– Ничего удивительного, это бывает, – рассудительно отвечала Лиза. – Мой третий муж, он был психолог, рассказал мне как-то, что братья и особенно отцы всегда ревнуют своих сестер и дочерей к их избранникам. Им кажется, что их любимицы достойны чего-то большего и лучшего…
На следующий день я снова поехал в Химки. Остановился в уже ставшей знакомой аллейке, поднялся на крыльцо, отделанное витой решеткой, и уже собирался позвонить, как дверь распахнулась и навстречу мне, волоча за собой какие-то большие пакеты, вышли толстенькая дочка Добрякова и невысокая шустрая старушка.
– Добрый день! – сказал я.
– Здрасте, – пропищала девочка тоненьким голоском.
– Здравствуй, здравствуй, – закивала старушка. – Это ты, что ли, будешь Гера?
– Я буду, – не стал отрицать я.
– Ну заходи тогда, Жанночка тебя с утра ждет.
– Может, помочь вам? – я с сомнением покосился на их пакеты.
– Сами справимся, чай, мусорка недалеко… Сама-то, видишь, – доверительно шепнула мне старушка, – уборку затеяла. Грех-то какой… Мишеньку еще земле не предали, а она уж давай его одежу выбрасывать!
– Семеновна, с кем ты там? – послышался голос Ежихи.
– Да Гера твой приехал.
– Ну что же ты его не пускаешь в дом?
– Иди, милок, иди к ней, – благословила меня Семеновна.
Я вошел в холл и изумился царящему в нем беспорядку. Повсюду были разбросаны вещи, в основном одежда и обувь. Посреди этого хаоса с воинственным видом стояла взъерошенная Жанна.
Только вчера я наблюдал похожую картину – только у себя дома. Что-то уж слишком много в этой истории становится повторов и совпадений…
– Что это у вас тут? – удивился я.
– Барахло его хочу выбросить, – отвечала Жанна. – Чтобы даже духу его поганого тут не было!
Да, сильно же она, должно быть, ненавидела мужа, если принялась выкидывать его вещи меньше чем через двое суток после его кончины.
– Ладно, это подождет! – Ежиха прижалась ко мне горячим худым телом. – Пойдем наверх! – шепнула она.
Я уже повернулся к лестнице, как вдруг мое внимание привлекло нечто в россыпи обуви. Не веря своим глазам, я подошел поближе, наклонился и поднял заинтересовавшую меня вещь. Это был маленький детский сандалик с рисунком в виде травинок и ярким красным маком вместо застежки. Точь-в-точь такие же босоножки были на моей Светке, поющей песенку про кузнечика на второй кассете.
– Это Ликины? – выдавил я из себя.
– Конечно, – Ежиха улыбнулась моей несообразительности. – Правда, красивые? Это мы ей на заказ шили. Давно уже, она из них года два как выросла.
– На заказ?
– Ну да. Мы ей всю обувь на заказ шьем. У нее ножка очень нежная.
– Ты хочешь сказать, что такой второй пары нет?
– Ну, я не знаю. Я ведь сама это все придумала – и эти маки, и эту травку… Не думаю, что мастер будет воровать чужую идею: все-таки мы у него постоянные клиенты… Гера! Да что с тобой? Гера! Ты что, меня не слышишь? Тебе плохо? Ты так побледнел…
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Небо падших - Юрий Поляков - Современная проза
- Тихик и Назарий - Эмилиян Станев - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- Колдун. Из России с любовью. - Вадим Крабов - Современная проза
- Борец сумо, который никак не мог потолстеть - Эрик-Эмманюэль Шмитт - Современная проза
- Сводя счеты - Вуди Аллен - Современная проза
- Голубой бриллиант - Иван Шевцов - Современная проза
- Семь признаков счастья (сборник) - Олег Рой - Современная проза
- Не сегодня — завтра - Петер Штамм - Современная проза