в его компании, чтобы понять, что этот тип на самом деле из себя представляет. Тупое, похабное животное! Вот он кто!
— Руки убрал, — цежу сквозь зубы, отбивая его ладонь с поразительной резкостью. — Значит так, Гера, я говорю, а ты — слушаешь, усёк?
— Ммм, стервочка, — он закатывает глаза в притворном удовольствии. — Люблю кошечек с коготками!
Сцепляю челюсти до скрежета зубов. Господь Всемогущий, дай мне сил и терпения!
— Мне от тебя кое-что нужно, — складываю руки на груди, отступая от него на шаг. — Ты дашь мне это здесь и сейчас, и никому не расскажешь.
Поднимаю брови, вопросительно глядя на Геру, который, кажется, даже немного растерялся.
— Эм… что, прям здесь? — он недоверчиво смотрит на меня. — Может, сходим куда-нибудь сперва, или… можно в раздевалку пойти…
Да твою ж… ААА! Это же надо быть таким тупым!
— Ты придурок? — хмыкаю. — Реально думаешь, я тебе секс предлагаю?
— Ну… э… — он озадаченно чешет затылок, от чего становится похож на гориллу. — А разве нет?
— НЕТ! — выпаливаю. — Я хочу, чтобы ты отдал мне все свои запасы возбудителя!
На этот раз Гера краснеет. Его лицо идёт багровыми пятнами, а на лбу выступает пот.
— С чего ты решила, что у меня такое есть…
— Просто знаю, и всё! — этот разговор уже начинает мне порядком надоедать. — Неси своё «чудо» средство сюда. Живо!
Гера смотрит на меня с непробиваемым упрямством. Сперва открывает рот, чтобы сказать что-то, заламывает руки, а потом:
— Я тебе ничего не дам, сгинь, мелочь! — с этими словами поворачивается ко мне спиной, но я, готовая к такому, кричу ему в спину:
— Если не дашь — пожалеешь!
Гера останавливается, нервно передёргивает плечами. Потом быстро оборачивается и шагает обратно.
— Заявить на меня хочешь? Да ты знаешь, кто мой отец⁈
Его лицо становится мерзко надменным, однако я, к великому удовольствию, замечаю, как нервно дёргается его левое веко.
— Заявить? Ха! — приторно улыбаюсь. — Нет-нет, Гера, это было бы слишком просто! Я не буду на тебя заявлять. Я сделаю кое-что гораздо худшее!
— ЧТО⁈ — он явно теряет терпение, и наступает на меня.
— Я расскажу о твоих выходках своей матери! — ну, тут я, конечно, привираю, но ему-то откуда знать, что у нас с мамой, мягко говоря, напряжённые отношения.
— Что? — он расплывается в улыбке облегчения. — Думаешь, твоя мать может мне чем-то…
— У неё в соцсетях более пяти миллионов подписчиц, — с триумфом заявляю.
— И? Меня изобьют отчаянные домохозяйки?
— Нет, — ухмыляюсь, приберегая туз в рукаве. — Они сделают кое-что похуже. Опубликуют про тебя посты в своих соцсетях. Знаешь в чём соль? Подписчицы моей мамы — очень активные женщины. Модели, инфлюенсеры, даже звёзды. Знаешь сколько девушек охватывают их соцсети? Десятки миллионов! Как думаешь, что будет, если все эти кумиры молодого поколения опубликуют твою фотку с пометкой «ОСТОРОЖНО НАСИЛЬНИК»? Правильно, Гера, думай! А пока твой тупой мозг пытается понять масштабы катастрофы, я тебе помогу, — делаю драматическую паузу. — Ты больше никогда и ни с кем не сможешь трахаться!
Кажется, Гере, наконец, удаётся уловить грядущий на его пятую точку звездец.
Он весь краснеет, как спелый помидор. Его глаза дико горят.
— Да я тебя! — ревёт.
— Осторожно, Герыч, — достаю телефон. — Я уже набираю своей маме…
— Стой! — кричит перепугано. — Сейчас я тебе всё принесу. Жди тут!
С этими словами он шарахается от меня как от прокажённой в сторону раздевалок, а я заливаюсь искренним торжествующим смехом.
Вот так, мальчики! Знайте, что некоторых девушек лучше не злить!
Глава 42
Даниил
— Ладно, давай через час? Ты же поедешь на озеро?
— Ага, у нас с Маринкой есть дела. Короче, увидимся, Ольшанский!
Заезжать домой совсем не хочется, но мне нужно переодеться и принять душ после тренировки. Поэтому я нехотя высаживаю Арта возле его новой хаты, а сам направляюсь в ненавистный особняк отца. Мда… отца, которого уже дохрена и больше нет дома! Он, вроде, уехал куда-то, типа в командировку. Но почему-то мне кажется, что батя просто сбежал от доёбистой жены. Вика только с виду секси-кошечка. Прожив с ней под одной крышей полтора месяца я понимаю, что мачеха ещё та стерва. Да и гульнуть она любит. Отец же всегда был чёртовым трезвенником. И как они до сих пор вместе?
Видимо, всё ради Полины. Чтобы не дай боже не нарушить душевное равновесие своей любимой принцессы, отец так и не решился развестись.
Вздыхаю, заходя в дом.
С кухни доносятся чудесные запахи.
Мимо меня проходит одетая в ярко-красное и очень короткое платье Вика. Одаривает высокомерным взглядом и, повышая голос, сообщает дочери:
— Пончик, я к Оле. У нас мероприятие. Вернусь завтра!
— Ага, мам, — кричит из кухни Полина. — Хорошо повеселиться!
— Удачи, — кривлю губы в усмешке.
Бля, к гадалке не ходи, мачеха едет с кем-то ебаться. Она так вырядилась явно не ради какой-то там подруги. Скольжу взглядом по её точёной фигуре. Он неё пахнет чем-то тяжёлым и сладким. Парфюм для секса. Неужели, кроме меня в доме, никто больше не замечает очевидного? Вика — та ещё шлюшка!
— Спасибо, — она кривится, отворачиваясь.
После нашей прошлой стычки она больше ко мне не подкатывала. Внезапно в голову приходит пари, которое мы заключили с Артёмом и Аврориной, но… мне тут же становится как-то брезгливо, и я гоню от себя эти мысли.
Наконец, Вика уходит, громко хлопнув дверью, а я разуваюсь и прохожу на кухню.
Оттуда доносятся такие умопомрачительные запахи, что внезапно я чувствуюю, что, оказывается, очень голоден…
Застываю в дверном проёме и наблюдаю за тем, как упругая попка Поли в крошечных домашних шортиках прыгает возле плиты. Боюсь сделать слишком глубокий вдох, боюсь, что спугну её своим присутствием… Золотистые с красным лучи закатного солнца бьют через стеклянную стену кухни, превращая светлые волосы сестры в малиновое зарево.
— Голодный? — внезапно спрашивает она.
— Ага, — соглашаюсь.
Твою мать… я так долго избегал её, что просто пипец как соскучился. Просто смотреть, как она что-то стряпает у плиты, как помешивает мясо в сковородке… от этого вида реально начинают течь слюни.
— Поможешь? — взволнованно спрашивает Полина. Сегодня она какая-то тихая. Даже странно, особенно если вспомнить прошлый раз, когда она голой в мой душ заявилась. Ловлю себя на мысли, что последнее время совершенно перестал «читать» её реакции. Малышка стала непредсказуемой, и отчего-то мне кажется, будто я постоянно на шаг от неё отстаю.
— Лук порезать? — подхожу ближе, вставая прямо позади неё. Сейчас я так близко к ней, что чувствую сладко-ванильный аромат её волос. Нежный, как и она сама. Её задница в малюсеньких шортиках как раз напротив моего паха. Если Поля сделает шаг назад…
— Ай! — она будто нарочно делает этот грёбаный шаг, и её упругие полушария врезаются прямо в мой член.
На секунду прикрываю глаза от удовольствия, но Поля то ли просто делает вид, то ли реально не замечает.
— Блин, больно!
Зажимает обожжённые палец, оборачиваясь ко мне.
— Дай посмотрю, — ловлю её за запястье и слегка его приподнимаю. Указательные пальчик на её левой руке слегка покраснел.
