он полез в карман за платком, достал оттуда батончик шоколада, нервно отбросил от себя. Только затем достал платок — грязный, в засохших соплях. Сафрон презрительно кривил губы, наблюдая за ним.
— Кто замочил моих пацанов? — спросил Сафрон, давая понять, что готов к очередному удару.
— Из моих никто не трогал! — мотнул головой Живодер.
— Круча, что ты скажешь?
— Скажу! Заканчивай свой цирк, скажу!
— Я ведь знаю, как ты на моих пацанов вышел! — не спуская глаз с деморализованного Живодера, сказал Сафрон.
— Об этом мы в Битове поговорим!
— Давай, вали отсюда, урод! — Сафрон топнул ногой, подгоняя местного пахана.
Живодер косо глянул на него, сел в свой «БМВ», вслед за ним исчезли его бандиты. Путь вперед преграждал эскорт Сафрона, поэтому пришлось сдавать задом, разворачиваться.
Машины еще не скрылись из вида, как прибыл Воротков. А когда исчезли, появился экипаж патрульно-постовой службы, также подъехал местный оперативник. Парень молча и с интересом смотрел на московских бандитов. Сафрон же демонстративно не обращал на него внимания.
— А ведь мы вовремя подъехали! — сказал он, красуясь перед самим собой.
— Не льсти себе, Сафрон. И без тебя бы справились.
— Да?
— Скажи лучше, как о Верзиле узнал?
— Тебе лучше об этом не знать, — усмехнулся Сафрон.
— Узнал — и сразу сюда?
— Ну, Верзила не последний для меня человек.
— И ты за ним со всей своей свитой?
— Не со всей. Но со свитой!
— Знал, что здесь свои бандиты?
— Да нет, свиту захотел прокатить. Посмотреть, как оно в дальней дороге…
— Может, это ты Верзилу убил? — спросил Степан.
— Думаешь, удивил своим вопросом? Нет. Я знал, что ты спросишь.
— И знаешь ответ?
— Конечно… Не трогал я Верзилу! А зачем? Я отмашку на Катафьева не давал. Верзила в ответе только за себя.
— Логично.
— А на этих уродов я подумал, как только на их рожи глянул. Они в тебя из автомата стреляли?
— Одного уже увезли. В морг.
— Он Верзилу замочил?
— Не знаю.
— А второй?
— Второй говорит, что не убивал.
— Где он?
— Это не ко мне! — Степан кивком указал на местного опера и подошел к Вороткову, который уже занялся автоматом. Еще хотелось подойти к старшему наряда, который так благополучно смылся в самый острый момент. Степан со своими операми не отсюда, но ведомство-то общее, и служебный долг один у всех. Нехорошо поступили местные, даже подло. Но трогать их смысла нет, скажут, за опером в отделение ездили.
Воротков снял пальчики, составил акт, закрыл свой чемоданчик.
— Труп, надеюсь, раньше времени не сожгут, — невесело улыбнулся Степан.
Не нравились ему местные служители закона, очень не нравились, но, может, зря он гонял Вороткова туда-сюда? Не настолько же подлый Федосов, чтобы злонамеренно преследовать Кулика и Лозового. Но подстраховка не помешает.
— Будем надеяться!
Воротков торопился отправиться в обратный путь, но недовольства не проявлял, во всяком случае явно. Или прекрасно понимал Степана, или его смущало присутствие Сафрона, которому он, возможно, и слил информацию об убийстве. Воротков работал в отделе давно, Степан хорошо его знал, уважал, но мог ли он доверять ему на все сто? Вряд ли.
Местный оперативник убрал автомат и, косо глянув на Степана, скрылся в машине. И Воротков уехал, и патрульный «уазик», а Сафрон оставался, его эскорт по-прежнему перекрывал движение.
— Что будем делать? — спросил он.
— А что будем делать? — Степан удивленно вскинул брови.
Воротков снял «пальчики», по мере сил и возможностей зафиксировав факт применения Сказкиным оружия, за Кулика и Лозового можно не переживать. Проведут расследование, определят правомерность применения ими оружия, и все, больше Степану ничего не нужно. А над Верзилой хоть не рассветай.
— Мне нужно знать, кто замочил Верзилу, — сказал Сафрон, пристально глядя на Степана.
— Ну так Сказкин и замочил.
— Ты в этом не уверен.
— Это не моя земля. Я здесь чужой. Я даже не знаю, где сейчас дружок Сказкина. Может, его уже отпустили.
— Зачем?
— А затем. Убийца четко все сделал. Бурнакова и Буслаева из одного пистолета убил. А Драчев из этого пистолета как бы застрелился.
— Как бы.
— Как бы Драчев во всем виноват, — кивнул Степан. — Местного следователя эта версия устраивает.
— А тебя?
— Ну мы же не просто на сутенера вышли, — Степан повел головой в сторону дома, где жил Темкин. — Который девочек Верзиле привозил.
— Девочек?
— А Верзила беспредел с ними устроил. Девочки сбежали, пожаловались сутенерам, те приняли меры.
— Так оно и было, — кивнул Сафрон.
— Но доказательств нет.
— Мне доказательства не нужны.
— Что ты собираешься делать? Живодера с его кодлой замочить?
— А хотя бы так! — Сафрон расправил плечи.
— Это без меня, — усмехнулся Степан.
Не верил он Сафрону. Покрасоваться в селе он может, крутые машины, крутые «быки», крутой он сам. А если Живодер ударит по-настоящему, Сафрон тут же резко сдаст назад. И не потому, что трус, а потому, что воевать он может только за деньги. А что он может поиметь с Живодера? Какая от него выгода?..
— У тебя же рамсы с местной мафией, — сказал Сафрон.
— И что?
— Этот Живодер и в Битово может нагрянуть. По твою душу.
— У меня и с тобой рамсы, Сафрон. И ты по мою душу все сходить пытаешься.
— Это ты к чему?
— А к тому, что не боюсь я тебя. И Живодера тоже. А за твоего Верзилу я спрашивать не собираюсь. Кому положено, тот здесь пусть и работает.
— Я думал, ты все можешь, Круча!
Степан усмехнулся, глянув на Сафрона. Похоже, этот жук решил сыграть на эмоциях.
— Я все могу. Но не в твою честь, Сафрон… Поедем мы, — глянув на Комова, сказал Круча.
Федот кивнул. Нечего им здесь делать, тем более с таким скотским к ним отношением со стороны местной Фемиды.
Но уехать не удалось. На улице Рыбинской в поселке Камышевском продолжали происходить удивительные события. Сначала бандиты с автоматом, затем Живодер со своей свитой, чуть погодя — Сафрон. А сейчас к месту преступления подъехал эскорт с вельможными представителями закона — черная «Волга», две «девятки» дорожно-постовой службы и микроавтобус, в котором, как оказалось, находились бойцы спецназа.
Глава 12
Полотно фуражки натянуто, как взлетная полоса на авианосце, витой шнур-филигран из такого же золота, как генеральские звезды на погонах. Красивая фуражка, настолько роскошная, что под ней блекло лицо ее обладателя. И кокарда золотом сияет, и погоны, а сам генерал какой-то чахлый на вид, взгляд усталый, щеки дряблые, губы синие, как у покойника.
— Ты капитан Круча? — спросил он, с начальственной небрежностью разглядывая Степана.
— Капитан милиции Круча!
— За подозреваемым
