Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Татьяна Николаевна держала Пашу не больше десяти минут, ей кто-то позвонил, и она помчалась по своим делам. Линч и Годар помогли Паше с заявлением, вывели его в холл и тоже куда-то ушли.
– Подождите полчасика, – сказала Паше девушка в мешковатой форме.
Он спросил, для чего.
– Вас позовут, – сказала девушка и ушла с чайником в туалет.
Паша прождал в холле отделения три часа – непонятно зачем и непонятно кого. Холл был отгорожен от коридора и лестницы турникетом, Паша время от времени перегибался через низкую перегородку, пытаясь рассмотреть, что творится в кабинетах. Девушка сделала ему замечание. Мельком он видел армянина и одного из таджиков в наручниках. Годар спустился и прошел по коридору с тонкой папкой в руках. Еще полчаса Паша спал на стуле и едва не упал с него. Паша очень страдал от того, что не может доехать до дому и принять душ. Хотелось поскорее сунуть штаны в стиральную машину. Кстати, не мешало бы забрать тачку, пока ее не раскурочили новогодние алкаши. Двадцать штук – не такие большие деньги, чтобы ради них терпеть столько неудобств.
В открытом кабинете Паша заметил русского из фирмы, с которым спорили два мужика того же роста и комплекции. Русский с покрасневшим лицом вышел, едва не снес вертушку и со всей силы ударил кулаком стену. Паша отпрянул – казалось, парень готов наброситься на него.
Оперативники поманили Пашу и отвели в один из кабинетов.
Один был похож на Кифера Сазерленда, другой на Пак Чхан Ука.
– Их начальник говорит, что ты был пьяный и ничего не соображал, – сказал Кифер. – И указал не тех, кто был на самом деле.
– А он у нас в базе, – как бы между прочим заметил Пак. – Сенная, в прошлом году.
– Я там ничего не делал, просто стоял, – начал оправдываться Паша. – Я вообще был не с ними.
– Рассказывайте сказки, – отмахнулся Пак.
Паша хорошо помнил, как пил с друзьями в баре «Толстый фраер» и потом они совсем немного покричали в честь убитого чурками Егора или как там звали этого мясного.
– Я правда ничего не делал. Просто взяли, отволокли в этот ваш автозак… И оскорбляли все время. Между прочим, я телеоператор, имею право…
– Не отвлекайтесь, – оборвал его Кифер. – Вы их помните или нет?
У Паши засосало под ложечкой. Он не знал, что значит это выражение, но ощущал маленькую злую ложку, скребущую внутренности.
– Нуууу… – протянул он.
– Понятно! – буркнул Кифер. – Не знаешь – не лезь.
Пак привел русского и водрузил на стол системный блок, после чего открутил кабель от служебного монитора и переткнул клавиатуру с мышью.
Русский двигал запись туда-сюда, ему никак не удавалось застать момент, когда те трое зашли в здание. Лиц на записи не было видно. Кифер чуть не выл от раздражения.
– Короче, – заключил Кифер. – Вся эта хрень пойдет на расшифровку. Гости северной столицы посидят в обезьяннике. Вы никуда не уезжайте недельку, окей?
– Окей, – упавшим голосом повторил Паша. Завтра он должен был вылететь в Хайнань на девять дней. Десяти выходных ему не дали, пришлось взять недельный отпуск за свой счет и договариваться, кто выйдет на замену. Паша уже материл себя за то, что связался с милицией.
– Скажи честно, ты нацик? – спросил Пак. – У Лимонова состоял?
В сопливой юности Паша действительно пил с нацболами, но в их компании, слава Аллаху, ни разу не попадался.
– Этим летом в Москве… – продолжал Пак. – И чего тебе приспичило в Москву, дома надоело? Много денег, да? Негде тратить?
Паша смотрел в пол. Ему сильно хотелось послать Пака на хуй, и про себя он уже сделал это раз сто.
– Я имею право снимать репортажи, – тихо сказал Паша.
– И ходят, и ходят на свои марши, – приговаривал Пак. – Задрали совсем. Чё вам дома-то не сидится, ты голодный, что ли? Бухать не на что? Голый, раздетый? Чё тебе не нравится?
Паша машинально теребил ремень конопляной сумки. Он вспомнил, что фотографировал Карвая на айпад. Но Паша стал умнее, чем вчера, и решил, что айпад, пожалуй, отберут в качестве вещдока, а отдадут хуй знает когда, если вообще отдадут.
Пашу вместе с русским и армянином повели смотреть на таджиков. Карвая среди них не нашлось. Русский достал всех разговорами про «невиновных, которые будут страдать ни за что». Армянин тоже раз пять сказал, что взяли не тех. Паша снова указал на шашлычника и жирного – в конце концов, они все мудаки.
Троицу выгнали в коридор, велев подождать полчаса – зачем, никто не уточнил. Из КПЗ вывели низенького таджика с пухлыми щеками. Полицейский снял с него наручники и легонько толкнул в спину – вали отсюда, свободен.
– Стоять! – заорал армянин. – Это Сафарбой! Он один из них!
Таджик рванул к лестнице, полицейский рухнул на пол. Две сотрудницы шарахнулись в стороны вместо того чтобы ловить таджика. Пак нагнал пухлого у самого выхода – к счастью, дверь была заперта. Кореец вернулся красный от натуги, его серые брюки были замазаны грязью с ботинок. Таджик так вертелся, что рисковал вывихнуть плечо или сломать руку. Он пнул Пака под колено – уже не в первый раз.
– Да еб твою мать! – Пак шарахнул Кима по решетке.
Это был Ким Кидок, теперь даже Паша его узнал.
– Ах ты мразь, – очнулся Кифер. Он схватил Кима за шкирку и тоже приложил пару раз. – А ты куда смотрел, терпила?
– Они все на одно лицо, – мямлил Паша.
Кима увели на допрос, а Пашу снова послали погулять. – Может, я спать поеду? – спросил Паша.
Им всем троим объяснили, что надо дождаться какого-то Игоря Петровича, но зачем, они так и не поняли. На электронных часах в коридоре было уже четыре.
Они втроем побрели к макдачной – было зябко, в животе ныло и сильно хотелось спать. На широком тротуаре валялись обрывки подарочной упаковки, осколки, окурки. У поребрика попадались бутылки с палками от ракет внутри. Посреди тротуара лежал целый флакон духов «версаче еллоу даймонд», только без крышки. Русский вытер флакон рукавом и сказал, что отнесет жене.
– Это фейк, – объяснил Паша. – Унюхала и не дала. Телки эту тему секут.
Русский молча убрал духи в карман.
Многоэтажки казались Паше длинными, как весь Московский проспект. Темнело, с лилового неба сыпалась снежная крупа. Новогодние украшения в виде светящихся снежинок и голубых закорючек опасно качались. Паше не хотелось бы попасть под одну из этих растяжек. Гирлянды на домах мигали так, что могли свалить с ног эпилептика. Из чьей-то форточки, как сорванный ветром листок, мягко упал презерватив.
У свободной кассы стоял Джейсон Бер – худой скуластый парень с острыми ушами и темными инопланетными глазами. Наверное, черные линзы. Он слегка улыбался Паше, а Паша разглядывал его
- Вальтер Эйзенберг [Жизнь в мечте] - Константин Аксаков - Русская классическая проза
- Избранное - Хуан Хосе Арреола - Русская классическая проза
- Между Бродвеем и Пятой авеню - Ирина Николаевна Полянская - Русская классическая проза
- Истинный борец - Александр Сергеевич Мильченко - Прочая религиозная литература / Русская классическая проза
- Восхождение к Шамбале - Илья Николаевич Баксаляр - Русская классическая проза
- Герой нашего времени. Маскарад (сборник) - Михаил Лермонтов - Русская классическая проза
- Божий контингент - Игорь Анатольевич Белкин - Русская классическая проза
- Под каштанами Праги - Константин Симонов - Русская классическая проза
- Высокие обороты - Антонина Ромак - Короткие любовные романы / Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Изнутри. Сборник литературных миниатюр - Наталья Александровна Стефанова - Русская классическая проза